Нелишне отметить, что применительно к этому реферату в отечественной литературе часто встречается ошибка, связанная с путаницей перевода латинских литер на кириллические. Так, в книге «Смерш: исторические очерки и архивные документы» неверно отмечается, что Скорцени был начальником «Группы VI Ц» [494]. Как мы отмечали, группа VI С (или VI Ц — в кириллическом написании) отвечала за разведку в зоне влияния СССР и на Дальнем Востоке. В задачи же подразделения Скорцени входил «материальный, моральный и политический саботаж» [495].
Надо отметить, что Скорцени, как несомненно незаурядного руководителя и специалиста, привлекали и к некоторым операциям «Цеппелина». По некоторым сведениям, он имел отношение и к подготовке упомянутой выше амбициозной, но неудачной операции по покушению на Сталина.
Так, диверсант «Цеппелина» Таврин (он же Шилов, он же Политов), которому было непосредственно поручено осуществить операцию, на допросе в «СМЕРШе» показал, что в период подготовки с ним три раза беседовал Скорцени: «В первой беседе со мной в ноябре 1943 года в Берлине Скорцени расспрашивал меня о моем прошлом, и беседа носила больше характер ознакомления с моей личностью…
В январе 1944 года… мне была организована встреча со Скорцени. Делле привез меня в служебный кабинет Скорцени на Потсдамерштрассе, № 28. Кроме Скорцени в кабинете находились еще два неизвестных мне работника СД. В беседе Скорцени объяснял мне, какими личными качествами должен обладать террорист. По ходу разговора он рассказывал о деталях организованного им похищения Муссолини. Скорцени рассказал мне, что если я хочу остаться живым, то должен действовать решительно и смело и не бояться смерти, так как малейшее колебание и трусость могут меня погубить… Весь этот разговор сводился к тому, чтобы доказать мне, что осуществление террористических актов в отношении специально охраняемых лиц вполне реально, что для этого требуется только личная храбрость и решительность и что при этом человек, участвующий в операции, может остаться живым и стать „таким же героем“, каким стал он — Скорцени…
Третья встреча со Скорцени состоялась также в январе 1944 года в Берлине… Скорцени в этот раз расспрашивал меня о Москве и пригородах… У меня создалось впечатление, что Скорцени разрабатывает план похищения кого-то из руководителей Советского правительства» [496].
В конце войны под начало Скорцени была передана часть агентуры абвера и «Цеппелина». Большинство русских коллаборационистов (а также представителей других «восточных народов»), предоставленных в распоряжение Скорцени, летом 1944 года было сосредоточено в так называемом «Истребительном соединении войск СС» («Waffen SS Jagdverband») — специальном органе, предназначенном для проведения диверсионно-террористических и разведывательных мероприятий в тылах армий стран антигитлеровской коалиции. Основу соединения составили различные специальные формирования абвера и СС (в том числе часть личного состава дивизии «Бранденбург»), кадры полицейских, охранных, «восточных» батальонов и рот, прочие коллаборационистские подразделения [497].
Главный штаб Истребительного соединения находился в населенном пункте Фриденталь под Берлином и состоял из следующих отделов: 1 А — разработка планов диверсионных операций, заброска агентурных и боевых групп, руководство их деятельностью; 1 В — материально-техническое обеспечение агентурных и боевых групп; 1 С — сбор и обработка разведданных, ведение контрразведывательной работы среди личного состава органа. В непосредственном подчинении главного штаба находились два специальных боевых подразделения: 502-й егерский батальон и 600-й парашютный батальон [498].
К концу 1944 года в состав истребительного соединения СС входили: командный штаб особого назначения «Фриденталь», истребительное соединение СС «Центр» (создано из 502-го егерского батальона СС), истребительное соединение СС «Восток», истребительное соединение СС «Северо-запад», истребительное соединение СС «Юго-восток», истребительное соединение СС «Юго-запад».
502-й батальон состоял из четырех рот диверсантов, причем четвертая рота была сформирована из иностранцев, в том числе русских — бывших агентов абвера и «Цеппелина». В конце 1944 года эта рота стала самостоятельным подразделением, а затем русские эсэсовцы выбыли из нее в город Хохензальц (польск. — Иновроцлав) на комплектование «Истребительной команды Восток» (SS-Jagdverband Ost), которой отводилась особая роль в подрывной работе против СССР и Красной армии. Команда была плотно насыщена русскими кадрами из числа коллаборационистов.
Формирование, которое возглавил потомок адмирала русского Императорского флота гауптштурмфюрер СС барон Адриан фон Фелькерзам [499], состояло из штаба, диверсионно-разведывательной школы (в которой обучалось около 2 тысяч курсантов), ряда подразделений обеспечения и нескольких диверсионных подразделений, построенных по национальному принципу.
Несколько позже все русские подразделения «Истребительной команды Восток» были сведены в Общерусскую группу (Russland im Gesand) под командованием штурмбаннфюрера СС X. Эберхарда.
Самыми большими были две русские группы, которые возглавляли соответственно русские офицеры СС Павел Сухачев и Игорь Решетников (до этого возглавлял русскую группу диверсионно-разведывательной школы «Истребительной оперативной команды Юго-восток»). Большинство членов этих групп ранее служили во вспомогательной полиции на оккупированной территории северных районов РСФСР и были завербованы осенью 1944 года унтершарфюрером СС Александром Рубиным-Башко и оберштурмфюрером СС Бруно Тони в Данциге, где они находились в сборном лагере для эвакуировавшихся коллаборационистов [500].
История предательской деятельности вышеупомянутого И.Л. Решетникова весьма показательна. Еще в 1938 году он был осужден на 3 года исправительно-трудовых лагерей за кражу и незаконное хранение оружия. В июне 1941 года по отбытии наказания он прибыл в Лугу, где проживали его родители. С началом оккупации отец Решетникова, в прошлом адвокат, был назначен немцами бургомистром города Луга, а сам Решетников стал выполнять различные поручения, связанные с деятельностью городской управы.
В декабре 1941 года Решетников был завербован сотрудниками тайной полевой полиции в качестве агента для борьбы против партизан, а в конце декабря — вступил в лжепартизанскую группу под руководством Николая Мартыновского. Между прочим, заметим, что искаженные сведения об этой группе содержатся в «Архипелаге Гулаг» А.И. Солженицына: «В августе 1941 года под Лугой ленинградский студент-медик Мартыновский создал партизанский отряд, главным образом из советских студентов: освобождаться от коммунизма» [501].
По замыслу оккупантов, данная группа под видом партизан должна была выявлять и уничтожать советских патриотов, совершать от имени партизан диверсии и бесчинства и таким образом компрометировать перед населением партизанское движение.
Зимой 1942 года Решетников лично расстрелял партизанского связного и двух партизан, задержанных в ходе операции в районе станции Чаща Ленинградской области, принял активное участие в разгроме лагеря партизан-«особистов» в Лужском районе, а весной 1942 года — в сожжении 18 домов в деревне Большие Сабицы.
Весной 1942 года по состоянию здоровья Решетников временно покинул группу Мартыновского, но в марте 1943 года вновь поступил в отряд, который к этому времени перешел в ведение СД (т. н. «ягдкоманда-М») [502]. Правда, уже в следующем месяце Решетников перешел на службу в группу Юрия Миллера, в составе которой он неоднократно участвовал в поисковых операциях против партизан. В конце августа 1943 года Решетников вновь вернулся к Мартыновскому. До мая 1944 года он принимал непосредственное участие в карательных акциях, расстрелах, боях с партизанами. Летом 1944 года отряд Мартыновского был переброшен в Хорватию, а затем — в Польшу. В это время подразделение было передано в состав «Истребительного соединения войск СС».
