— Да, — исчерпывающе ответила девушка и в подтверждение кивнула прелестной головкой.

Она посчитала лишним уточнять все хитросплетения и неожиданные совпадения, которые сделали возможным ее работу на Грейнджеров, а именно то обстоятельство, что Давина заинтересовалась работами Тэмсин благодаря общению с Каролин Харпер, сестрой ее бывшего мужа. Несмотря на то что бывшая золовка активно и открыто ее недолюбливала, чем усугубляла дурную память о семействе Харперов, тем не менее исходящая от нее информация сыграла решающую роль во встрече Тэмсин Стюарт и Джеймса Грейнджера.

Впрочем, Тэмсин великодушно делала скидку на то обстоятельство, что, будучи ребенком, Каролин немало претерпела от скандального развода своих родителей, в связи с чем у девушки сложились весьма своеобразные представления о браке и взаимоотношении полов. Насколько успела понять Тэмсин, Каролин, не тщась иллюзорной надеждой устроить свою женскую судьбу, сосредоточила все свое обожание на брате, поэтому отношения с невесткой у нее с самого начала пошли по ложному пути недовольств, претензий, банальной ревности.

— Я была горда тем, что Джеймс доверил мне эту, миссию, — отчеканила Тэмсин, подняв на Бруно огромные и ясные сине-голубые глаза под красивыми бровями, которые, будучи на несколько оттенков темнее волос, придавали лицу особую выразительность.

— И как вам удалось справиться со своей задачей? — деловито поинтересовался итальянец.

— Об этом предстоит судить молодым. Но, делая свою работу, я все время помнила о том, что это их первый общий дом, супружеское гнездо. И от того, как они сумеют обустроиться на новом месте, будет зависеть их дальнейшая совместная жизнь.

— Разумная позиция, — оценил Бруно и скривил в усмешке рот.

Тэмсин оставила эту мину без внимания.

— А знали ли вы о Грейнджерах до того, как выиграли тендер? — спросил он.

— Была наслышана, — коротко ответила она.

— А теперь в каких вы отношениях? Учитывая, что оказались в числе приглашенных на это чисто семейное мероприятие, вы должны быть весьма близки с молодоженами.

— В процессе работы над квартирой я тесно сотрудничала и с Давиной и с Хьюго. Сами понимаете, чтобы соответствовать ожиданиям, необходимо их изучить. Успех дизайна жилого помещения определяется в первую очередь степенью доверия между заказчиком и исполнителем.

— Доверие — вещь хрупкая, — отвлеченно произнес Бруно.

— Безусловно, — согласилась девушка, расслышавшая в его словах еле уловимый подтекст.

Итальянец вновь поймал кобальтовое сияние женских глаз в обрамлении длинных ресниц, глаз, которые, как летнее тосканское небо, пленяли своей изменчивостью.

Бруно ненавязчиво подступился к щекотливой теме:

— Со слов Аннабел я знаю, что вы очень сдружились с Джеймсом. Это так?

Выражение его лица было слишком многозначительным, чтобы посчитать этот вопрос праздным. Тэмсин, которая чутко улавливала полунамеки, насторожилась.

Впрочем, она быстро собралась с мыслями и хладнокровно ответила:

— Я уважаю Джеймса Грейнджера и ценю его как успешного целеустремленного человека и друга… Да, господин ди Чезаре, мы с Джеймсом друзья. И если кто-то стремится внушить вам иное, спросите у него, для чего ему это нужно…

Бруно приподнял одну бровь, показав этим, что принял к сведению ее категорическое утверждение.

— Что может быть ценнее искренней дружбы, — выдал он очередную банальность. — Но у всяких отношений имеется свое начало. Мне просто интересно, как могли завязаться ваши с Джеймсом отношения. Вы так непохожи, и жизни у вас разные. На каких столпах зиждется ваше общение?

— Мы пересекались несколько раз, пока я работала над обустройством квартиры Давины и Хьюго, обедали вместе, беседовали… Мне кажется, Джеймсу стало невыносимо одиноко с кончиной жены. Полагаю, существуют переживания, которые сложно разделить с самыми близкими людьми, в его случае с дочерьми. Хотя, я знаю это точно, в семье у них очень теплые отношения.

— А вам он может излить все? — напряженно поинтересовался Бруно, заставив Тэмсин поежиться от такого прокурорского тона.

Девушка поняла, что распиналась впустую. Этот иностранец убежден, что у нее с его партнером и другом интрижка. С какой стати его это так взволновало, ей было неведомо, но свою тенденциозность он даже не пытался скрывать. Тэмсин ухмыльнулась своим неутешительным мыслям и отвела взгляд в сторону.

Нет в людях широты, обреченно подумала она. Видеть во всем гнусности гораздо проще, чем разглядеть сокровища чистого сердца. Тем более высоко ценилось понимание, которое она нашла в Джеймсе Грейнджере, понимание, происходящее из опыта, труда, любви, потерь и переживаний. И то, что теперь ему приходилось сносить втайне от дочерей, представлялось Тэмсин верхом несправедливости.

По иронии судьбы, похоронив обожаемую супругу, Джеймс узнал, что тоже болен раком, раком простаты. И с этой вестью он был один на один до тех пор, пока в его жизнь не вошла она, Тэмсин, которой Джеймс испытал потребность довериться. Ей одной.

— Лишь такой красивой женщине, как вы, позволительно носить на себе настолько роскошные украшения. Любая другая обесценила бы их, — нагловато сообщил итальянец, кивнув на ее колье. — У вас изысканный вкус, Тэмсин, и беспрецедентные запросы. Подобные драгоценности нужно не только выбрать, но и заплатить за них. Что, согласитесь, не каждому лондонскому дизайнеру ваших лет по карману.

— На что вы намекаете? — сухо спросила девушка, и ее нежный рот напрягся.

— Только на то, что вы умеете жить, — чистосердечно ответил Бруно.

— Колье — это подарок близкого человека на день рожденья, — слегка волнуясь, решилась сообщить ему Тэмсин, хотя тотчас пожалела о сказанном, посчитав, что это прозвучало как оправдание, а оправдываться она ни перед кем не считала нужным.

— Подарок возлюбленного? — допытывался Бруно.

Что ей не дает поставить этого самодовольного господина на место? Верно, то, что он не просто чувствует себя вправе задавать такие вопросы, да еще подобным тоном, но также и умело дает понять, что ему многое позволено, больше, чем прочим смертным.

По всей вероятности, люди охотно верят ему. И Тэмсин Стюарт не стала исключением. Она с первого взгляда уверовала в то, что Бруно ди Чезаре не такой, как прочие, кого она порой даже не замечает в своем целеустремленном следовании по жизни.

— Такового нет, — смущенно проговорила Тэмсин, не сумевшая заставить себя изменить этой унизительной роли ответчицы.

— Вот уж не поверю, дорогая, — фамильярно отозвался Бруно, чувствительнее стиснув ее талию в этом странном танце. — Возможно, человек, подаривший вам такой исключительный подарок, надеется однажды стать им.

— Исключено. В данный период своей жизни я не заинтересована в романтических отношениях. Этому есть масса причин, о которых не считаю возможным говорить с малознакомым человеком, — наконец-то объявила Тэмсин, отчего ей стало на миг хорошо. Она решила закрепить результат и спросила: — Ваше любопытство удовлетворено, господин ди Чезаре?

— Всемерно, милая леди. Я исчерпал все свои бесцеремонные вопросы, — с видимым простодушием ответил он. — Не знаю, как вы, а я почувствовал неподдельное облегчение оттого, что вы в данный момент вне любовных обязательств.

— Удивительное откровение, — отозвалась Тэмсин. — Поясните, пожалуйста, свою мысль, она мне не вполне ясна, учитывая, что знакомы мы ровно столько, сколько звучит эта прекрасная музыка.

— И музыка, и вы, и наш танец заставляют меня уверовать в то, что волшебство существует — как страсть, как неудержимое влечение. Это уникальное сочетание обстоятельств сродни сексуальной алхимии, вы так не думаете? — провокационно перевел он в вопрос свое беззастенчивое признание.

Девушка мудро проигнорировала его, оставив без ответа. Она даже ничем не выдала своего волнения, поскольку такая прямота не показалась ей волнующей, уж скорее вульгарной.

— Я для вас недостаточно честен? — поинтересовался Бруно, не дождавшись ответа. — Или вы не разделяете мнения, что половое влечение и любовные игры между мужчиной и женщиной — всего лишь следствие химических процессов, протекающих в хитром человеческом мозге? Вы придерживаетесь старомодной лирической концепции отношений? В таком случае прошу меня простить, если ненароком задел тонкие струны вашей души.