Сначала я честно пытался их упорядочить, но в результате лишь «порвал» несколько линий и запутал остальные еще больше. В конце концов мэтр отобрал у меня свечу.

– Ну?.. – Его вопрос был адресован бородачу. – И зачем вы меня вызвали? Констатировать смерть? Ваш отец мертв уже давно. По моим прикидкам… где-то почти двое суток, не так ли?

Бородач засопел носом, зарыл его во всклокоченную бороду. Двери в спальню были распахнуты настежь, в проеме маячили дородная тетка, которая недавно голосила среди сундуков, а также не менее дородные парень моих лет и весьма ядреная девчонка. Грудь и бедра ее буквально рвали по швам темно-синий летник[7]. Все трое напряженно следили за разговором.

Бородач засопел еще явственнее.

– И теперь чего – все? – хлюпнул он носом.

– Что – все? – Некромант был само терпение.

– Ну все? Ничего уже нельзя сделать?

– Нет. – Мэтр кивнул головой и спокойно загасил свечу, убирая ее в суму. – Поздно спохватились. А чего целителя не позвали?

– Так это… ну… – Бородач выразительно скрипнул зубами. – Не успели…

– Ну ясен пень, – философски пожал плечами мой начальник.

– А вы точно того… ничего сделать не можете?

– В каком это смысле? – Уже направлявшийся к дверям мэтр Куббик остановился. – Воскресить вашего отца? Поздно! Да и не имеет это смысла. Организм изношен, аура и без того истрепанная. Болячка на болячке… Нет, здесь я ничем не смог бы помочь!

Ростовщик вдруг всхлипнул.

– Батюшка! – взвыл он. – Да как же мы без тебя-то теперь? Как же мы жить-то будем? Ведь по миру пойдем без родителя-благодетеля! Ой, да за что же нам такое наказание-то? Да за какие такие грехи-то тяжкие? Ну мы-то ладно, свое вроде как пожили, а детей-то за что? Ведь чада малые, неразумные-е!

Супруга старательно подвывала ему, размазывая слезы по щекам и причитая во весь голос. «Чада малые» (у парня кулаки были размером с мою голову!) тоже горевали, правда, не так отчаянно.

Еще минутку послушав этот вселенский плач, мой начальник стал пробираться к выходу, но был остановлен все еще всхлипывающим бородачом. Его супруга заняла позицию с другой стороны.

– А может, того… ну… чего-нито сделать все-таки можно?

– Я уже сказал, что…

– Да не про то речь! Ну… батюшка мой… того… как помер, – понукаемый красноречивыми взглядами супруги, бородач заговорил решительнее, – так и не сказал, где он кубышку свою запрятал. Мы уж весь дом перерыли – ничего не нашли. Ведь у него триста золотников на черный день было собрано!

Я присвистнул. Шутка ли – целых три сотни! Мне два года можно было учиться на эти деньги в Колледже, да еще оставалось бы на то, чтобы питаться в лучших трактирах столицы и снимать жилье в центре!

– И вы хотите, чтобы я поднял труп вашего отца и он указал, где спрятал золото? – прозорливо предположил некромант.

– Мы не хотим – мы этого требуем! – вылезла вперед тетка, локтями расталкивая домочадцев, встала перед мэтром Куббиком и уперла кулаки в бока. – Это наши деньги! Мы – наследники! У меня дочка на выданье и сына женить надо! Это вон детское приданое! Негоже детей обкрадывать!

«Дети» выразительно хлопали глазами.

– Требовать в ратуше будете, – спокойно произнес мой начальник. – Раньше надо было беспокоиться!

– А теперь чего, поздно уже?

– Да, – кивнул некромант. – Аура сильно расслоилась, собрать ее заново и заштопать практически невозможно. Тело тоже тронуто тлением – на такой-то жаре! – Он выразительно поморщился и помахал ладонью перед носом. – Как вы вонь терпите? Ну мне-то по профессии положено, а вам этими ароматами дышать… В общем, даже если я и сотворю кадавра[8], толку от него не будет никакого. Душа давно покинула тело, и оно уже не помнит, где и что прятало.

Ростовщик и его жена переглянулись.

– Что же, мы без денег остались? – протянул бородач.

– Выходит, остались. – Некромант раздвинул их плечом и прошел прочь. – Где можно вымыть руки?

– Но это же невозможно. – Бородач рванулся следом. – Вы обязаны…

– Что? – Мэтр бросил на него взгляд через плечо. – Кому я тут обязан?!

Я стоял с другой стороны и не видел, какое у моего начальника в этот момент стало лицо, но ростовщик внезапно отшатнулся и налетел на жену, мигом переключив свое внимание и чувства на нее.

– А все ты! – напустился он на супругу. – «Сами справимся», «сами отыщем»! Сэкономить захотела?.. Вот и сэкономила! Шиш тебе теперь, а не приданое Ташке!

– Погодите. – Супруга ринулась догонять некроманта. – А может, вам денег дать?

– Дура, – энергично высказался ростовщик, – опомнилась! С этого надо было начинать! Вы сколько хотите? Десять… э-э… пятнадцать золотников?

– Сам дурак! – не осталась в долгу его жена. – А половину им отдать не хочешь?

– Да хоть бы и половину! – тоже разозлился тот. – С паршивой отцы хоть шерсти клок! Ну батюшка, ну удружил! Знал бы, что так нам подгадит, давно бы подушкой придушил!

Пока «убитые горем родственники покойного» переругивались, мы с мэтром Куббиком спокойно прошли через разоренные поспешным обыском комнаты и вышли в просторные сени. Прислуга провожала нас затравленно-внимательными взглядами. И кое-кто слегка побледнел, когда мой начальник спокойно ополоснул руки в первой попавшейся кадушке.

– Э-эй, господин некромант! – Голос ростовщика догнал нас уже на дворе. – А сколько вы хотите? Может, правда половину…

– Нисколько! – отрезал мэтр Куббик, отвязывая от калитки своего жеребца. – Я уже сказал, что двухдневной выдержки труп не в состоянии вам ничего показать! К свежему надо было вызывать, пока он еще не остыл до конца!

Я открыл и закрыл рот. Вообще-то мой начальник врал: хороших результатов можно добиться от трупа трех– и даже девятидневной «выдержки». Если эта кубышка была для него так дорога, он может как-то намекнуть, где она находится. Случайным движением, например. Память тела никуда ведь не делась. Нормально передвигаться и тем более разговаривать он будет с превеликим трудом, но пальцем-то ткнуть в состоянии!.. И в ауре тоже можно попытаться кое-что прочитать. Я сосредоточился и вспомнил, что отдельные «нити» слагались в нечто, отдаленно напоминающее… Ну да!

– Печка!

Наверное, я сказал это слишком громко, потому что на меня внимательно посмотрели все: мэтр, ростовщик, его жена, пара случившихся тут же слуг. Даже лошади и те подозрительно насторожили уши.

– Что?

– Мэтр, вы, наверное, не заметили, – заговорил я, – но в остатках ауры можно было уловить нечто похожее на печку, и… я подумал, что…

Продолжать не пришлось. Ростовщик с воплем исчез в доме. Вслед за ним туда же ринулась его супруга. Изнутри послышались грохот заслонки, шум, сдавленные крики: «Куда прешь, дура?» и «Принесите кто-нибудь лом!»

– Згаш, вы хоть иногда думаете прежде, чем открывать рот? – прошипел мой начальник, вскакивая в седло. – Или вас этому не учили?

– Учили. – Я взобрался на мерина. – Меня в Колледже многому научили…

– Только не тому, когда надо промолчать! – отрезал некромант, широкой рысью направляя своего жеребца прочь. Тот взял с места так резво, словно разделял отношение своего хозяина к непутевому помощнику.

– Но это наш долг! – Я все-таки сумел догнать некроманта. – Помогать людям…

– Людям, которые ради денег готовы наплевать на близкого человека! – фыркнул мэтр Куббик. – У них вся семья такая! Готовы удавить ради гнутой медянки! Сразу видно, что вы никогда не нуждались в деньгах!

Я только открыл и закрыл рот. Еще несколько дней назад я был всего лишь студентом и существовал на крошечную стипендию и редкие посылки из дома. Родители, вкладывая в мое образование почти все имеющиеся средства, лишь иногда могли помогать деньгами. Чаще в их посылках находились вязаные носки и шарфы, а также прочие бытовые мелочи, но не деньги. Я бы просто не знал, что делать, если бы не приглашение мэтра. И он теперь осыпает меня упреками? За что?