– Теперь будет иметь, – сухо сказал Райан.

Потом на экране рухнул второй боец, неожиданно получивший удар в спину, а галогеновая лампа, высоко падая, оставила на экране светящуюся полосу, похожую на хвост кометы. С полок повалились флаконы и бутылки с химикалиями, разбились, вспыхнуло пламя. И потом снова в кадре возникла девушка, с автоматом на изготовку, в абсолютно профессиональной позе.

– Невероятно, – повторил Каун. – Вы заметили, что она совершила бросок в самый благоприятный для этого момент? Как будто хладнокровно дожидалась этой минуты. Абсолютно хладнокровно.

Потом в кадре Юдифь и Райан обменялись несколькими словами. Пламя распространялось. Райан, пренебрегший угрозой, схватился за огнетушитель. Бегство троих молодых людей. Каун прогнал кассету немного вперёд, на новых кадрах было видно, как Райан нацеленной струёй локализует пламя и полностью гасит его. На том месте, где в помещение вбегают двое постовых с главного входа, Каун остановил плёнку.

– Этих уволить, – сказал он. – Кто даёт себя так обвести вокруг пальца, слишком глуп для этой работы.

– Уже уволены, – кивнул Райан.

Каун перемотал плёнку на начало, снова запустил изображение и просматривал его.

– Вам не удалось услышать, о чём они говорили на тот момент, когда вы вошли?

– Нет. Я какое-то время прислушивался в коридоре, но ничего нельзя было разобрать.

Каун задумчиво смотрел на дрожащий остановленный кадр.

– А что им здесь было надо? Что заставило этих ребят ночью вломиться в Рокфеллеровский музей?

Райан ничего не ответил. Он хорошо знал эту манеру Кауна разговаривать с самим собой. Магнат не любил, чтобы его при этом перебивали, а ещё меньше, чтобы подсказывали.

Каун потыкал пальцем в экран, в то место, где стояли Фокс и музейный ассистент.

– Почему они стояли именно здесь? – Он повернулся и прошёл на то место в лаборатории между двумя рядами столов. – Здесь. Оба стояли здесь. Почему?

Он огляделся, осмотрел два обугленных остатка пластиковых ванночек на столе, усеянном осколками стекла и высохшей пеной огнетушителя.

– Что здесь было? На видео видны две ванночки, ультрафиолетовая лампа и лупа. Но это не наши ванночки, наши стоят на своих местах, и их никто не трогал. Кстати, Райан, великолепная работа, как вы потушили огонь! Мои поздравления.

– Спасибо, сэр.

– Они стояли не возле скелета, и они не интересовались инструкцией. Они стояли здесь, около двух ванночек, которые не имели к нашим никакого отношения. Что в них?

– Другая бумага.

– Правильно. Бумага, которая лежала вместе с инструкцией и которую Фокс от нас утаил. Они притащили её сюда и исследовали. – Каун сунулся в сажеобразную массу и растёр между пальцами несколько крошек. – И теперь это погибло. Вопрос в том, что они в ней обнаружили?

– Это мы узнаем, когда они будут у нас в руках.

– Вы думаете, мы их поймаем?

– Естественно, – сказал Райан с лёгким удивлением в голосе.

– Мы могли бы подключить полицию. – Обычно в таких случаях проводилось расследование причин пожара, и кто-то должен был оплатить вызов пожарной команды. Но израильские чиновники, которые сегодня утром побывали здесь и составили протокол, не проявили к делу никакого интереса. Ущерб, нанесённый огнём, был минимальным. Музей работал сегодня в обычном режиме, наверху даже не пахло горелым. – Хотя мне бы очень не хотелось этого делать. Но мы можем потребовать розыска Фокса, как поджигателя.

– Я не думаю, что это понадобится.

– Надеюсь. – Взгляд Кауна блуждал вокруг. Теперь вопрос был в том, что делать дальше. Лабораторию, в дверь которой в ту же ночь вставили новый замок, следовало бы как следует вычистить, прежде чем продолжить исследования. Но что им дадут эти исследования? Каун не мог отделаться от чувства, что та бумага, которую украл молодой американец, содержала решающую информацию.

Он бегло взвесил возможность того, что этот инцидент – всего лишь отвлекающий манёвр, чтобы заставить их поверить в то, что документ погиб. Но тут же отбросил это подозрение. Ведь осталась видеозапись – такую цепь событий инсценировать невозможно.

Взгляд Кауна остановился на пирамидальном штативе из алюминия, стоявшем на шкафу в торце лаборатории. На вершине пирамиды была закреплена фотокамера. Он подошёл поближе и внимательно изучил этикетку на задней стенке аппарата. Под надписью, сделанной на непонятном ему иврите, значилась дата. Двухдневной давности.

– Скажите, Райан, кто, кроме нас, работал в этой лаборатории в последние дни?

– Никто.

Каун взглянул на счётчик кадров. Было сделано почти двадцать снимков. Он открутил камеру от штатива и протянул её Райану.

– Я думаю, нам стоит проявить эту плёнку.

Завтрак был такой же жалкий, как и сам отель. Они сидели за столом почти молча и выглядели так, как и должны выглядеть люди, пытавшиеся выспаться на продавленных матрацах за очень короткой остаток ночи. Зато у этого отеля было два решающих преимущества: он был такой дешёвый, что Стивен смог заплатить за него наличными, не обнаруживая свою кредитную карточку. И портье не задавал вопросов, когда они объяснили ему, что их багаж вместе с документами похищен.

– Не знаю, так ли это было необходимо? – проворчал наконец Иешуа. – Мы могли бы просто пойти ко мне…

– …и проснувшись, сразу заглянуть в дула автоматов райановских горилл, – рыкнул на него Стивен.

Юдифь с отвращением смотрела в свою чашку кофе.

– Неужто бывает что-нибудь ещё хуже? – пробормотала она, обращаясь сама к себе.

– Не слишком ли много ты им приписываешь? – с сомнением спросил Стивена её брат.

Стивен смерил его взглядом, в котором свирепость была смешана с издёвкой:

– Добро пожаловать в мир плохих мальчиков, Иешуа. Как ты думаешь, каким образом Райан нас обнаружил? Да потому что в моей машине где-то прикреплён жучок-датчик, хоть ты меня и высмеял в прошлый раз, когда я это заподозрил. Если бы я и вчера вечером проявил такую же осторожность, всё было бы по-другому.

Петер Эйзенхардт проснулся, и ему показалось, что из соседней комнаты доносятся звуки постороннего присутствия. Это вполне могло быть, потому что там были разложены личные вещи Стивена Фокса – для обыска.

Он открыл жалюзи и надел халат. Шлёпанцы куда-то исчезли, и он остался босиком. Некоторое время он размышлял, не сварить ли себе чашку кофе, но потом отказался от этой мысли и отодвинул дверь, ведущую в переговорную комнату.

Там был профессор Уилфорд-Смит, он сидел за столом один, включив ноутбук молодого американца. Когда появился Эйзенхардт, профессор вздрогнул от неожиданности, как будто писатель застал его за чем-то неприличным.

– Доброе утро, – сказал Эйзенхардт и с любопытством встал за спиной руководителя раскопок. Уилфорд-Смит изучал интернетные страницы, сохранённые в памяти компьютера. На этих страницах было описание камер MR-01 и MR-02.

– Доброе утро, мистер Эйзенхардт, – ответил британец с рассеянной улыбкой, сворачивая и засовывая в карман листок бумаги, на котором он, судя по всему, что-то записывал. – Как видите, меня всё ещё занимает это. Почему путешественник во времени взял с собой в прошлое не MR-02? Судя по тому, что здесь написано, эта камера много лучше.

– Интересный вопрос, – кивнул Эйзенхардт.

– У неё более стабильный корпус. Более сильный объектив. Больший оптический охват. И при этом она ненамного массивнее или объёмнее.

– Но она на тысячу долларов дороже. – Профессор взглянул на него растерянно.

– Ну, это вряд ли было решающим аргументом.

Эйзенхардт рассматривал картинки на экране маленького компьютера. Да, можно было сказать, что цена не могла служить решающим аргументом. Но с тех пор, как он увидел камеру, которую они искали, в нём крепло чувство, что эта деталь указывает на то, что все их предыдущие рассуждения полностью ошибочны.