— Очень.

— Она давала уроки игры на фортепиано. Вы это знали? Кстати, так они и встретились. Несмотря на свою занятость, отец решил учиться музыке. — Она рассмеялась. — Я знаю все до мелочей. Моя мама прислала свой дневник. Хотите посмотреть?

— Посмотрел бы.

Похоже, любые мелочи из жизни этой семьи его привлекали.

— В общем четыре тетрадки. Мама записывала буквально все. — Она подошла к стенному шкафу и открыла дверцу.

Следующие четверть часа он листал страницы, исписанные летящим почерком. Она следила за ним.

— Замечательно, — сказал наконец Логан, осторожно гладя тетрадь. — Какая ценность. — Он помолчал. — А ваш отец не вел дневник?

— Отец? — Она покачала головой. — У него не было времени.

— Я имею в виду рабочий дневник.

— Ах, ну, в общем-то, есть что-то вроде журнала.

Она встала и снова подошла к стенному шкафу.

— Я в нем ничего не могу понять. Цифры, буквы. — Она привстала на цыпочки и сняла коробку с доверху забитой полки. — Думаю, здесь. Да-да. Вот.

Она держала тетрадь, похожую на те, в которых Логан писал в школе.

— Я надеюсь, вы извините меня за беспорядок. Но я всегда нахожу то, что ищу.

Она подала ему тетрадь. Осторожно, точно археологическую ценность, Логан открыл ее. То, что он увидел на первой же странице, заставило его задрожать. Точная формула соединения, с которым работал Логан.

— Надеюсь, вы найдете здесь что-то полезное.

Логан листал страницы, пробегая глазами короткие записи — три-четыре на каждой. Некоторые сопровождались химическими формулами, комментариями и датами.

В записях отражалась эволюция размышлений блестящего ученого, по мере того как он пробирался к своей цели. Более двух десятилетий! Он решал такую сложную проблему, которую трудно было даже представить.

Возбужденный, со страхом, Логан заглянул в конец тетради. Последние страниц двадцать оказались пустыми, но на той, где кончались записи, значилось: «Соединение получено!»

Логан быстро перевел с немецкого: «Оно работает!» Стояла дата — 26 октября 1938 года. За две недели до страшной ночи погрома. Хрустальной ночи.

— Вы не против, если я возьму тетрадь? — спросил Логан, пытаясь сохранить внешнее спокойствие.

На ее лице появилась озабоченность.

— Но она мне очень дорога…

— Я понимаю. Конечно. — (Как бы ей объяснить?) — Просто я думаю, вы должны знать, что ваш отец проделал замечательную работу.

— Правда? — Она вся засветилась. — Приятно слышать.

— Мне на день или два. Снять копию.

Он стал рыться в пиджаке.

— Я оставлю вам свои права, кредитные карточки…

Она вдруг рассмеялась, расслабившись.

— Да не беспокойтесь. Возьмите. Я просто никогда не думала, что кто-то когда-то может этим заинтересоваться.

Любого другого подобная конфронтация испугала бы, но Сеф Шейн ею наслаждался. За долгие годы работы в институте у него никогда не было такой потрясающей возможности и, он уверен, никогда и не будет. Ему надо вытянуть из нее все, что можно.

— Слушай, Стиллман, — сказал он, входя в кабинет противника без объявления, — что-то давно тебя не видел.

Грегори Стиллман поднял глаза от листа бумаги и невольно усмехнулся.

— Черт побери, кто тебя сюда впустил?

— Да вот просто стало интересно, чем это ты занимаешься.

Он заметил, как Стиллман торопливо прикрыл рукой лист.

— Поговорим как коллега с коллегой.

— Убирайся к чертям! — Стиллман нажал кнопку селектора. — Марта! — Ответа не было. — Марта, черт тебя побери!

— Мне кажется, она внизу, в кафетерии, — невинно сообщил Шейн. — Я только что ее там видел. — Он сел. — Итак… Не хочешь ли сказать мне, над чем ты сейчас работаешь?

Стиллман поднялся.

— У меня нет настроения терпеть твои идиотские выходки, Шейн. — Он направился к нему. — Убирайся отсюда!

— Ну, может, конечно, это не тот вопрос, но я хочу тебе его задать. Кого ты сейчас лечишь соединением Q?

Стиллман остановился, теперь он был не столько зол, сколько сбит с толку.

— Что?

— Да вопрос-то простой. Я внизу посмотрел фармацевтические отчеты. Ты как будто взял пятнадцать граммов этого лекарства? Для кого?

— Естественно, для исследовательских целей. — Но Стиллман не сумел произнести это достаточно убедительно. — Я же никогда не отрицал, что оно как-то действует.

Шейн хмыкнул.

— Не держи меня за идиота, — посоветовал он, и его голос приобрел опасный оттенок. — Ты можешь делать что угодно, понял? Но не делай из меня дурака. Мы говорим о пятнадцати граммах. Скольким же ты мышам собирался ввести эту дозу? Сотням тысяч, что ли?

— Шейн, это самое безответственное подозрение…

Шейн долго молчал, словно обдумывая что-то.

— А ты знаешь, что считает Логан, — начал он почти тоном заговорщика. — Он считает, что ты убил его лабораторных животных, что ты отчаянно хотел дискредитировать его исследование и отравил их!

— Ты что, Логана на меня вешаешь? Этого типа, подменившего данные?

Шейн решительно кивнул.

— В общем ты прав, не важно, кто убил подопытных животных. — Он улыбнулся. Невозможно было заподозрить, что он действует интуитивно. — А вот что касается женщин?

— Что? Какого дьявола…

— А ведь с новым ядом это так просто, Грег. Что это — хризантетоксин, разрушающий печень? Всего-то и надо было ввести тысячную долю микрограмма.

Стиллман вернулся на свое место, горько усмехаясь.

— Соединение Q убило тех женщин, Шейн. И факт этот установлен. — Он горько усмехнулся.

— Нет, Грег, соединение Q не обладает такой токсичностью. И ты это знаешь. Почему же ты тогда хочешь использовать шанс и накормить им кого-то еще?

Стиллман заколебался, лицо его вдруг утратило все краски.

В самую точку!

— Я даже не стану тебе отвечать, — вымолвил наконец Стиллман.

— А ты уже ответил. — Шейн уверенно улыбнулся. — Должно быть, оно для тебя много значит, если ты так беспокоишься. Насколько я понимаю, ничто из обычных средств не сработало, так? Эффективность твоего лекарства равна нулю. Соединение Q может и победить, и проиграть. С ним могут возникнуть проблемы. Но оно, по крайней мере, действует.

— И на кого ты хочешь вывалить весь этот мусор?

— А вот ты посмотри историю болезни Кобер, Грег. У женщины только одна почка…

— Какое мне до этого дело?

— Это значит, что ее организм получил соединения Q больше, а не меньше. И лекарство ее не убило. А может, и спасло. И оно помогло ей бороться с токсином.

— Ты псих, Шейн! У тебя бред. Ты понимаешь, что несешь?

— Ладно, Грег. Я знаю: у нас три покойницы, и не соединение Q отправило их на тот свет. У меня чисто профессиональный интерес. Ты тот же токсин использовал на Рестоне? Эта сволочь сильно хвасталась, правда?

— Боже мой! — И, всплеснув руками, Стиллман плюхнулся в свое кресло.

Шейн и вообразить никогда не мог, что придет время и он увидит своего противника таким беспомощным и уязвимым. Сейчас он решил добить его.

— Ну ладно. Не хочешь мне сказать. Но его похоронили совсем недавно. С неделю, да? И почему бы не эксгумировать тело и не провести исследование?

— Шейн, слушай. У нас столько проблем. И у тебя, и у меня. Ну что ты сейчас пытаешься со мной сделать? Мы оба занимаемся одним и тем же. Мы оба ищем способ лечения рака.

— Я думаю, сейчас ты теоретически рассуждаешь, да?

— А ты что собираешься сделать? Разрушить институт? Я уж не говорю, что не услышал от тебя ни слова правды. Все чушь! Но я уверяю тебя, если ты будешь продолжать начатое, именно этого и добьешься. Ты собираешься к чертовой матери отправить все то, ради чего мы работали. И позволь мне сообщить — ты занялся этим не в лучшее время.

Шейн подался вперед.

— Да? А почему?

Стиллман закрыл глаза и глубоко вздохнул.

— Ну что ж, Грег, давай, — мягко настаивал Шейн, — давай, выкладывай. Я же все равно все разнюхаю. Ты сам знаешь.