— Как же! Как же! — проявил знание дела газетчик. — Это же атрибуты табакокурения! Я где-то читал, что при внушении отвращения к чему-либо, очень важно внушить отвращение не только к процессу, вкусу, запаху, но и к атрибутам этой зависимости! Наркоман должен выбросить все шприцы и жгуты, обжора перебить огромные тарелки, человек пьющий избавляется от рюмок…

— Послушайте, Михаил, я не гипнотизер, и не умею делать внушения. И я не знаю, как можно использовать эти ваши атрибуты в борьбе с вашей привычкой! И вообще! — Стриж повысила голос. — Я не могу что-либо сделать в такой обстановке! Такое впечатление, что группа мужчин собралась посмотреть стриптиз в исполнении девушки! Извините!

Молодая целительница потупилась, а итальянец, что печатал на клавиатуре, с интересом воскликнул по-русски:

— Сеньорита! Ваш стриптиз я готов смотреть полное время!

— Хэй! Хэй! — осекли горячего итальянца его соотечественник и русские мужчины.

— Хочешь стриптиза — иди в бар! — добавил Куравлев.

— Извините! Я не хотел вас обидеть!- виновато сообщил любитель стриптиза.

Мужики разом замолчали. Оптимистов спросил:

— Светлана! Скажите, что вам мешает и, что вам нужно для успешного проведения сеанса? Мы постараемся сделать все необходимое!

— Вот, что, мужчины! Во-первых, хватит стучать по кнопкам! — почти рявкнула она на итальянца за монитором. — Меня это нервирует!

Микеле тут же прекратил свое блуждание по всемирной сети.

— Во-вторых, Массимо, слезьте с тумбочки, и сядьте вы все спокойно в своих креслах!

— Светланочка! Но нам же всем очень интересно, честно! — мягко и по-детски заканючил Куравлев. — Не выгоняй нас!

— Тогда сидите и не мешайте мне! — потребовала молодая особа. — Чтобы я ни звука не слышала от вас, зрителей!

Куравлев и оба иностранца тут же согласно закивали головами. Девушка немного подумала и добавила, повернувшись к Оптимистову:

— Да и вы тоже, Михаил, пожалуйста, помалкивайте до, во время и после сеанса!

Газетчик приложил указательный палец к губам и все мужчины в кабинете затихли.

— Жалюзи еще опустите кто-нибудь, а то этот яркий свет меня отвлекает!

Массимо молча и оперативно выполнил указание. Помещение опустилось в полумрак и тишину. Светлана походила немного по ковру, движения ее стали более расслаблены, и даже в полумраке можно было заметить легкую самодовольную улыбку на лице девушки. Как же, она дает указания взрослым мужчинам, двое из которых еще и иностранцы, а они выполняют их!

«Легенда о женском любопытстве придумана, конечно же, мужчинами»,- мелькнула мысль в хорошенькой головке Светланы. «Собрались здоровые лбы и видно, что глаза их горят от любопытства, посильнее женского!».

— Что ж, начнем, пожалуй! — довольно громко объявила начинающий гипнотизер, и подопытный и его друзья в кабинете затаились в ожидании маленького чуда.

Станислав Калинин встал из внушительного кресла в гостиной дома Куравлевых и начал разминать затекшее от долгого сидения тело. Он не мог пока видеть, какой портрет с его изображением получился у молодого провинциального художника Семена Логинова. Директор питерской туристической компании попросил недавнего выпускника и стажера в газете «Светлый путь» не просто нарисовать свой портрет, а портрет не обычный, не классический, что были в избытке у его многочисленных друзей-бизнесменов. Для необычного портрета требовался талант художника и особый материал для рисования. Что касается таланта, то тут все было очевидно — потерявший голос в ледяной воде журналист обладал им сполна. Общались Калинин и Логинов посредством записок, да и разговоры здесь были не особенно необходимы. Сами работы Семена говорили даже больше, чем может выразить словами обычный человек. А вот с необычным материалом для своего портрета пришлось немного повозиться: тщеславный Калинин хотел, чтобы его изображение на холсте было увековечено золотом. Настоящим золотом. А для этого необходимо было раздобыть порошок, полученный спиливанием напильником с кусков настоящего золота. Эту золотую крошку добавляют в краску и, таким образом, получается статусный портрет, писанный настоящим золотом. Если повесить такую работу в квартире Калинина в центре северной столицы, то, прежде всего он сам, члены его семьи и многочисленные респектабельные гости увидят и примут во внимание статус хозяина и его оригинальность, творческий подход не только к искусству, но и к вопросам бизнеса включительно. Действительно, многие замечали в откровенной беседе, что деловые проекты и бизнес-предложения потенциальным и уже существующим партнерам со стороны Калинина отличаются необычностью подхода, высокой рискованностью. Непривычным и, на первый взгляд, трудновыполнимым бизнес-планам, однако, к удивлению многих, но только не самого Станислава, именно благодаря своему нестандартному и во многом рискованному мышлению, Калинин сколотил себе значительное состояние, причем, сумев уложиться в срок меньший, чем при обычном подходе. Попутно туристическому бизнесу, он занимался недвижимостью, постоянно анализировал кривые спроса и предложения, сотни экономических факторов, принимал во внимание политическую ситуацию в стране. Различными графиками и диаграммами его стол был завален постоянно. Во время стагнации рынка недвижимости, когда рушились сотни сделок, а потенциальные покупатели затаились и ждали обвала рынка недвижимости, чтобы потом резко сыграть на этом кризисе, Калинин вкладывал и вкладывал деньги в покупку различных объектов, таких, как офисные помещения, склады на отшибе своего родного Питера, жилых помещений и земли. Он занимал у друзей, использовал почти все свои собственные средства, выискивал и пользовался наиболее дешевыми и оптимальными кредитными программами банков. Затишье и кризис сменились бумом. Взлетели и доходы бизнесмена.

— Это было трудно? — спросил Калинин Семена, рассматривая свой портрет, написанный настоящим золотом в краске.

Логинов неопределенно пожал плечами.

— Вы знаете, Семен, я очень доволен вашей работой. Золотую краску было не просто достать. Но оно того стоило! Я уверен, что у вас большой талант. Я не знаю, какой вы художник, но то, что вы написали потрясающий портрет — это не вызывает сомнений.

Пока он продолжал любоваться творением рук безмолвного юноши, зашли Оптимистов и Куравлев. Красные лица, пружинистые, веселые, они только что попарились в сауне. Настроение у обоих было великолепным. Друзья подошли к Калинину с портретом в руках и прекратили свой обычный веселый треп. Они смотрели на золотое изображение Станислава на холсте и молчали.

— Семен! Это потрясающе! — искренне восхитился газетчик, — Красота!

— Чего это ты, Слава, себя в золоте решил увековечить? — ехидно спросил друга Куравлев, — Нет, конечно, ты действительно золотой человек, но ведь это нескромно!

— Зато очень оригинально, согласись! — парировал Калинин, — А у парня талант, это точно! А это дорого стоит!

Богатый гость из Питера достал из кармана портмоне, вытащил из него тоненькую пачку из стоевровых купюр и положил на колено молодому художнику, который с удивлением посмотрел на деньги.

— Спасибо вам большое, Семен, за вашу работу. Я очень благодарен вам и с удовольствием оплачиваю ваш труд. Примите их от меня, прошу вас!

Безмолвный художник взял деньги и протянул обратно Калинину, отрицательно покачав несколько раз головой и что-то мыча. Он явно не хотел брать деньги, но Станислав попросил:

— Семен! Не обижайте меня, пожалуйста! Вы эти деньги честно заработали, три дня возились со мной, тратили свое время, талант и душу! Не надо меня оскорблять! Отказавшись от денег, вы тем самым оскорбите меня, юноша!

Калинин вновь стал любоваться своим портретом, а Семен положил деньги на колени, взял листочек, что-то написал на нем, и передал его вместе с иностранными банкнотами, на сей раз Куравлеву. Федор взял листок, прочел послание, лицо его сделалось серьезным, и он тоже обратился к Логинову: