– Сидите спокойно.

– Больно!!!

– Не больно, просто у вас колтун.

– А-а-а-а-а-а!!!

– Ну вот, теперь его нет.

– О-о-о-о…

– Мне совсем немного осталось, – попыталась обнадежить меня Мэри.

Я громко и протяжно застонала, выказывая всем своим видом вселенскую скорбь и отчаяние. Мышь уже похрапывал у меня на коленях, дергая правым ухом при каждом новом вопле.

– Ну вот и все, а вы так переживали. Теперь можно переодеться в платье.

Я с ужасом поняла, что мне нечего на это возразить. Ну не голой же мне идти в столовую. Горничная уже подошла к высокому, стоящему рядом с дверью в ванную комнату шкафу, открыла дверцы и извлекла из него нечто роскошное, огромное и переливающееся. С целой кучей юбок и ненавистным всему моему существу корсетом.

– Начнем с этого, пожалуй.

И на кровать опустилась пара атласных чулок, подвязки, нижнее белье, ночная сорочка и какая-то конструкция в виде юбки из прочной проволоки. Я уставилась на все это с отчаянием, игнорируя решимость на лице своего личного экзекутора.

Все-таки я попала в камеру пыток. Просто не сразу это поняла.

Высокий худой мальчик-лакей поднимался по лестнице на второй этаж, чтобы подать чай своему господину. Путь его пролегал мимо расположенной прямо на лестнице небольшой невзрачной дверки, ведущей в темную, захламленную всякими ненужными вещами комнатку без окон. Уже пройдя мимо нее, парень вдруг краем глаза заметил, как дверь, до того всегда запертая на ключ, распахнулась, и из нее вырвалась белая, похожая на призрак девушка, кожа которой по цвету напоминала первый выпавший снег. Подлетев к нему, она громко взвыла, напугав его до дрожи в коленях, а потом взвизгнула что-то вроде «Кия!», подпрыгнула и врезала ногой ему по голове. Не ожидавшей такого от призрака, парень ударился об стену, а потом рухнул на пол, пребывая в глубоком обмороке. Чай графа вылился на устилавший ступени ковер, а поднос с грохотом покатился вниз по ступеням. Последнее, что он видел, это парящую над привидением девушки черную уродливую тень.

– Пых, у нас получилось! – радовалась я, вытирая муку со лба, – она постоянно норовила попасть прямо в глаза.

– Ага, получилось. Давай быстрее затаскивай этого олуха в комнату, пока он не очухался, – переживал пушистик, сидящий на моем плече, и тут же закашлялся от поднявшейся мучной пыли, которой я, для получения нужного эффекта, обсыпалась с ног до головы.

– А может, здесь разденем?

– С ума сошла? Нас же увидят!

– Да? Ну тогда ладно. Эх, ну и тяжелый же он, а с виду и не скажешь.

Я взяла парня под мышки и с трудом потащила в тот самый пыльный темный чулан, где мы с Пыхом просидели последние полчаса. Положив его на куль со свернутым покрытым рыжими пятнами матрацем, я поспешила закрыть за собой дверь.

– Так. – Мышь завис на потолочной балке, внимательно следя за мной вверх ногами. – Начинай!

Дрейк сидел в гостиной и с удивлением слушал донесения слуг. Первым делом ему сообщили, что одна из служанок, Мэри, была найдена связанной шнурами от гардин в комнате юной воровки, к которой она была приставлена.

Не успел он разобраться с этим, велев немедленно доставить Мэри к нему для личного выяснения всех фактов, как дворецкий доложил, что пропал юный слуга, лишь недавно нанятый и как раз отправленный к его светлости с чаем. Чай и разбитую чашку нашли на лестнице, поднос – у ее подножия.

«Она, верно, сбежала, – размышлял Дрейк, – связала служанку, убрала встретившегося на пути парня и вышла через дверь». Брови графа сошлись на переносице, глаза сверкнули нехорошим светом, когда вдруг в дверь опять громко постучали. Мужчина тяжело вздохнул.

– Ну что там еще, – рявкнул он раздраженно, вставая из-за стола и направляясь к двери, – только не говорите, что она еще меня и ограбила!

Но тут дверь распахнулась, и на него, ехидно прищурив зеленые глаза, уставилась сама разыскиваемая гостья. На ней, вместо ожидаемого и лично подобранного им платья, красовались слегка великоватые белые штаны, заправленная в них того же цвета рубашка и кожаная кремовая жилетка в тон плотно охватывающему талию девушки поясу и высоким, до колен, сапогам. Кажется, он уже знал, куда подевался его слуга.

Я стояла перед его светлостью и с интересом ждала, что он сделает дальше. Вообще-то довольно опасно играть на нервах у василиска, но этот явно был сделан из камня. Он и бровью не повел, увидев мой наряд, а просто рукой показал, что я могу войти.

Гордо задрав нос и чувствуя, как под рубашкой на животе копошится взволнованный мышь, я прошла вперед, стараясь не потерять при этом сапоги, которые мне, по меньшей мере, на три размера были велики.

Подойдя к его столу, я плюнула на соблюдение приличий и уселась прямо на столешницу, с наслаждением стягивая с ног уже успевшую надоесть мне обувь. Из-за ворота рубахи вынырнула встрепанная голова Пыха, он огляделся по сторонам и вежливо улыбнулся стоявшему неподалеку с видом каменного изваяния графу.

– Ну как, нас убивать будут или нет? А то тут очень душно, – заговорщицки прошептал он в тишине комнаты.

Я отрицательно качнула головой, с раздражением изучая алые ногти на своих ногах. Мэри все-таки успела привести их в должный вид, невзирая на то, что красный цвет меня явно не устраивал.

– Это модно, – заявили мне. И именно об эту причину сломались все мои вопли и жалобы.

А василиск продолжал молчать. Мы с мышом замерли, вежливо ожидая, когда его светлость соизволит отойти от шока и чего-нибудь сообщить.

– Я так понимаю, что убегать вы не собирались.

Мы с Пыхом переглянулись и дружно качнули головой в знак согласия.

Граф кивнул и сел на мягкий диван, стоявший у стены.

– А могу я узнать, зачем надо было избивать и раздевать моего слугу? Если тебе так не хотелось надевать платье, об этом просто надо было сказать.

– Ага, как же! – возмутилась я. – Я раз двадцать сказала горничной, что не буду надевать эту жуткую конструкцию из юбок, а она только приговаривала, что так велели его светлость! У меня же – просто кончились аргументы.

Мышь все-таки перебрался ко мне на плечо, а после – спрыгнул на колени и с удобством на них устроился.

– Ну что ж, с Мэри я еще поговорю, – слегка улыбнулся Дрейк, – а пока не будете ли вы столь любезны и не позвоните ли в маленький хрустальный колокольчик.

Я с интересом огляделась и увидела колокольчик, стоявший рядом со мной. Мышь скатился с моих колен и бросился к колокольчику – заявив, что звонить будет он. Я не возражала, даже отодвинулась на всякий случай. Пых гордо встал, с натугой приподнял колокольчик и… долбанул его о стол. От колокольчика откололся маленький кусочек и со звоном упал на пол. Я испуганно посмотрела на Дрейка, а потом приподняла мыша, все еще не выпустившего из лапок колокольчик, и слегка им потрясла. Колокольчик в его лапках тут же послушно зазвенел.

Двери в кабинет немедленно распахнулись, и в них вошел дворецкий с таким высокомерным видом, будто ему все по жизни что-то должны.

– Алистер, распорядись подать сюда закуски.

Дворецкий легким кивком выразил свое согласие, с невозмутимым видом обозрел мою особу, лениво почесывающую пятку на хозяйском столе. И гордо удалился, ни единым словом не выразив своего отношения к увиденной сцене.

– Тебе удобно на столе?

Я отвлеклась от своих дум и взглянула на василиска. Отпущенный на свободу мышь радостно катал по столу колокольчик, пиная его лапками.

– О да, очень, – мило улыбаюсь в ответ и скрещиваю ноги по-турецки.

– Ну что ж…

Но тут дверь опять распахнулись, вошел слуга с подносом. В нем я безошибочно, по шишке на лбу, опознала недавно нами ограбленного паренька, у которого я так хамски позаимствовала одежду, обрядив несчастного в три юбки и корсет. Он тоже посмотрел в мою сторону, узнав еще не так давно принадлежавшие ему вещи, чудом не уронил поднос с закусками, чаем, булочками и вареньем, но промолчал. Я ослепительно ему улыбнулась.