Тем не менее Зевс не был ни всемогущим, ни всеведущим. Его можно было легко обхитрить. В Илиаде его обманывают и Гера, и Посейдон. В некоторых случаях сильнее его оказывается таинственная сила, судьба. У Гомера Гера с презрением вопрошает Зевса, может ли он спасти от смерти человека, приговоренного к ней Судьбой.

В мифах Зевс представлен то и дело влюбляющимся в одну женщину за другой и пускающимся во все тяжкие, чтобы скрыть свою неверность от супруги. Причина, по которой такие проказы приписываются самому авторитетному из богов, состоит в том, что образ Зевса гимнов и мифов слагается из образов многих богов. Когда Зевса начинают обожествлять в городе, в котором уже имеется свой божественный повелитель, два образа постепенно сливаются в один, а жена более раннего бога переходит к Зевсу.

Однако результат такой трансформации оказывается сомнительным, и впоследствии грекам не очень импонировали эти бесконечные любовные похождения.

Однако даже в самых ранних памятниках Зевс наделен таким качеством, как величие. В Илиаде Агамемнон произносит слова:

Зевс требовал не только жертвоприношений, но и добродетельных поступков. Греческому войску под Троей внушают, что «отец Зевс никогда не помог ни лжецам, ни нарушителям клятв». Два представления о Зевсе («высокое» и «низкое») сосуществовали долгое время.

На груди Зевс носит эгиду, один вид которой приводит в ужас; его птица – орел, дерево – дуб. Его оракул расположен в До доне под сенью дубовой листвы. Воля бога изъявляется через шорох дубовых листьев и истолковывается жрицами.

Она – жена и сестра Зевса. Ее воспитали титаны Океан и Тефис. Она – покровительница брака и особо заботится о замужних женщинах. В ее словесных портретах, нарисованных поэтами, привлекательного не так уж много. Одна из ранних поэм характеризует ее следующим образом:

Когда же ее деяния рассматриваются в мифе подробно, оказывается, что в основном она занята наказанием женщин, в которых влюбился ее супруг, даже если они уступили его домогательствам после того, как он принудил или обманул их. Гера не видела разницы в том, в какой мере они сопротивлялись или были принуждены уступить. В любом случае Гера считала их одинаково виновными. Ее неумолимая злоба преследовала не только женщину, но и ее детей. Троянская война могла бы завершиться почетным миром, при котором побежденных просто не было бы, если бы не ненависть Геры к троянцу, посчитавшему другую богиню прекрасней. Обида за свою непризнанную красоту таилась в ней вплоть до полного разрушения Трои.

В одном очень важном мифе, а именно мифе о золотом руне, она выступает как милостивая покровительница героев и вдохновительница их подвигов. Но больше ни в одном мифе она не выступает в таком качестве. Тем не менее она почиталась в каждом доме. Именно к ней замужние женщины обращались за помощью. Илифия, богиня-родовспомогательница, – ее дочь.

Ей посвящены корова и павлин. Ее любимый город – Аргос.

Посейдон – повелитель моря, брат Зевса и второй после него по мощи и значению. Греки, жившие по обоим берегам Эгейского моря, жили доходами от морской торговли, и благосклонность бога морей имела для них особую важность. Его жена – Амфитрита, внучка титана Океана. На дне морском у Посейдона – великолепный дворец, но на Олимпе его можно встретить чаще.

Посейдона почитают не только как хозяина морей – он подарил человеку первую лошадь.

Когда же он несется в своей золотой колеснице над водами, волны стихают и позади нее расстилается уже тихое спокойное море.

Его часто называют Потрясателем земли и всегда изображают с трезубцем, с помощью которого он может потрясти или разбить в куски все, что ему угодно.

Просматриваются некоторые культовые связи между ним и быками, а также конями.

Среди олимпийцев – третий брат, получивший в качестве своей доли при дележе мира подземный мир и владычество над душами усопших. Из-за того, что в земле таится немало драгоценных металлов, его также именуют Плутоном, то есть богом богатства. Этим именем его величают и греки, и римляне, но нередко его называют и Дис^{1}, что по-латыни означает «богатый». Он владеет знаменитым шлемом, или шапкой, делающим надевшего его невидимым. Редко покидает свое мрачное царство, чтобы появиться на земле или на Олимпе. Впрочем, его к этому и не вынуждают – он не слишком желательный гость. Он безжалостен и неумолим, но справедлив; бог не злой, но внушающий ужас.

Аид женат на Персефоне (Прозерпине), которую он похитил на земле и сделал владычицей своего царства.

Он владыка мертвых, но не является воплощением самой смерти, которую греки называли Танатом, а римляне – Орком.

Она – дочь одного только Зевса^{2} и рождена без матери. Она вышла из его головы вполне сформировавшейся и в полном вооружении. В самом раннем повествующем о ней источнике, Илиаде, она – свирепая и беспощадная богиня-воительница, но в других мифах она проявляет свою воинственность только для того, чтобы помочь отстоять государство и отечество от внешних врагов. Она, скорее, богиня-защитница городов, покровительница цивилизованной жизни, ремесел и сельского хозяйства; изобретательница уздечки, впервые укротившая лошадей и поставившая их на службу человеку.

Она – любимое дитя Зевса. Он доверяет ей носить свою ужасающую эгиду – щит и свое сокрушительное оружие – перуны.

Чаще всего ее характеризуют словом «сероглазая» или, как иногда переводят, «сверкающеглазая». Из трех богинь-девственниц она – самая авторитетная; ее зовут Дева (Парфенос). Поэтому ее храм называется Парфеноном. У поздних поэтов она – воплощение мудрости, здравомыслия, чистоты.

Ей посвящен город Афины; ее дерево – выращенная ею маслина; ее птица – сова.

Он – сын Зевса и Лето (Латоны), рожденный на маленьком острове Делос. Его называют «самым греческим из всех богов».^{3} Он – великолепная фигура в греческой поэзии, блистательный музыкант, восхищающий Олимп игрой на своей золотой лире; он отлично владеет и своим серебряным луком, бог-стреловержец, далеко рассыпающий свои стрелы; он также и бог-целитель, первым научивший людей искусству врачевания. Помимо всех этих чарующих, да и полезных качеств, он – бог света, в естестве которого нет ни капли тьмы, и одновременно бог – воплощение правды. С его уст никогда не слетит ни одно лживое слово.