– А на кого я похож? – резким тоном спросил он, пресекая любые возможные обсуждения его психического здоровья.

Досадливо отмахнувшись от ледяной дымки, словно та нарочно мешала ему, он навел свой мобильный телефон на контейнер, чтобы привести в действие компьютеризированные замки. По виду и издаваемому звуку контейнер напоминал обычный бытовой холодильник – приземистый, жемчужно-белый и гудящий.

– Именно этого и не хватает в Исландии, – пробормотал Жеребкинс. – Машин по производству льда.

– Да, но эта машина особая, – сказал Артемис, открывая дверь «холодильника». – Она может спасти все ледники.

– А она делает эскимо на палочке? – с невинным видом поинтересовался кентавр, жалея, что рядом нет старого друга Мульча Рытвинга, чтобы «дать пять», хотя такой ребяческий и архаичный ритуал непременно свел бы Артемиса с ума, если тот уже не сошел.

– Ты обещал демонстрацию! – рявкнула на него Виниайа. – Так демонстрируй.

Артемис бросил на Жеребкинса взгляд, которым можно было бы отравить небольшое водохранилище или выжечь пару гектаров леса.

– С огромным удовольствием, командующий. Любуйтесь.

Внутри контейнера находилось приземистое хромированное устройство, одновременно напоминавшее стиральную машину с верхней загрузкой и короткоствольную пушку, помимо мешанины проводов и чипов уложенной под барабаном.

– Согласен, «Ледяной куб» не красавец, – сказал Артемис, включая оборудование инфракрасным сигналом с датчика телефона. – Но мне показалось, что необходимость как можно скорее запустить его в производство слишком важна, чтобы еще месяц корпеть над дизайном.

Они встали неровным кругом рядом с машиной, и Артемис не удержался от мысли о том, что если бы за группой наблюдали со спутника, они напоминали бы играющих детей.

Виниайа побледнела и стучала зубами, хотя температура опустилась чуть ниже нуля. Прохладно с человеческой точки зрения, но для подземного жителя совсем не комфортно.

– Давай, человек. Включай свой «Ледяной куб». Пора запускать гнома по оползню.

Раньше Артемис этого выражения не слышал, но о смысле догадывался. Он бросил взгляд на свой телефон.

– Командующий, я немедленно запущу производство первой партии нанопластин, как только неопознанный летающий объект покинет воздушное пространство непосредственно над нами.

Элфи посмотрела на показания коммуникатора забрала шлема.

– В воздушном пространстве ничего нет, вершок. Ничего, кроме экранированного шаттла, способного доставить тебе полную тарелку неприятностей, если ты вздумаешь мухлевать.

Артемис не сдержал стона.

– Не время упражняться в остроумии. Уверяю тебя, капитан, в плотные слои атмосферы входит какой-то корабль. Мои датчики показывают его вполне отчетливо.

Элфи выпятила нижнюю челюсть.

– А мои ничего не показывают.

– Странно, я использую ваши датчики, – парировал Артемис.

Жеребкинс топнул копытом так сильно, что расколол лед.

– Я так и знал. Для тебя нет ничего святого.

Артемис расправил плечи.

– Давайте перестанем притворяться, будто не шпионим друг за другом половину времени. Я читаю ваши файлы, вы читаете файлы, в которые я позволил вам залезть. Имеется летательный аппарат, судя по всему, он направляется прямо к нам, и, возможно, ваши сенсоры обнаружат его, если вы включите те же фильтры, что и я.

Элфи кое-что вспомнила.

– А помните корабль Опал Кобой? Полностью построенный из руды-невидимки? Наши доморощенные умники не сумели обнаружить его, а Артемис смог.

Артемис иронически вскинул брови.

«Вот видите, даже простой полицейский способен на такие элементарные выводы», – отчетливо читалось на его лице.

– Я просто искал то, чего не было, хотя должно было быть, – пояснил он. – Окружающие газы, остаточные загрязнения и все такое прочее. Чтобы найти Опал, достаточно было найти пустоту. С тех пор я применяю данную технологию для общего сканирования. Удивлен, что ты до сих пор не научился этому фокусу, консультант Жеребкинс.

– На синхронизацию с шаттлом и проверку окружающего пространства уйдет около двух секунд.

Виниайа нахмурилась, и ее беспокойство, казалось, распространилось по холодному воздуху, подобно тепловой волне.

– Так займись этим, кентавр.

Жеребкинс включил сенсоры в перчатках и вставил в глаз желтый монокль. Подключившись подобным образом, он проделал сложную последовательность подмигиваний, гримас и жестов, устанавливая связь с невидимой для всех, кроме него, видеосистемой. Стороннему наблюдателю могло показаться, будто кентавр вдохнул молотого перца, одновременно дирижируя воображаемым оркестром. Зрелище выходило еще то, поэтому проводное подключение пользовалось большей популярностью.

На двадцать секунд позже обещанного Жеребкинс вдруг прекратил свои ужимки и уперся ладонями в колени.

– Ладно, – задыхаясь, произнес он. – Во-первых, никто не смеет называть меня четвероногим ламером. Во-вторых, возможно, какой-то крупный неопознанный космический корабль и летит в нашем направлении с высокой скоростью.

Элфи мгновенно выхватила оружие, словно могла сбить космический корабль, который уже падал на них.

Артемис бросился к «Ледяному кубу», по-матерински раскинув руки, но вдруг буквально замер как вкопанный, подозрение жаром объяло сердце.

– Жеребкинс, признавайся: это твой корабль?

– Это не мой корабль, – возразил Жеребкинс. – У меня нет никакого корабля. Я сейчас занимаюсь проектированием квадроцикла.

Артемис боролся с паранойей, пока руки не затряслись, но никакого иного объяснения появлению странного корабля в данный конкретный момент не находилось.

– Вы задумали украсть мое изобретение. Как в Лондоне, когда вы пытались сорвать сделку с Оком.

Элфи не отрывала глаз от неба, но все же ответила:

– Я спасла Дворецки в Лондоне.

Артемиса колотило уже всего.

– Спасла? Или обратила против меня?

Его тошнило от собственных слов, но они лезли сами, будто скарабеи изо рта мумии.

– Тогда-то вы с ним и заключили союз против меня? Сколько ты ему посулила?

На долгий пронизывающий миг Элфи лишилась дара речи.

– Посулила? Дворецки никогда не предал бы тебя. Никогда! Как ты мог подумать такое, Артемис?

Артемис уставился на свои пальцы, словно отчасти надеялся, что они самовольно зажмут ему рот.

– Я знаю, за этим стоишь ты, Элфи Малой. Ты так и не простила мне похищения.

– Артемис, ты нуждаешься в помощи, – сказала Элфи, устав ходить вокруг да около. – По-моему, ты болен. И скорее всего, это синдром Атлантиды.

Артемис попятился и наткнулся на круп Жеребкинса.

– Я знаю, – медленно, почти по слогам произнес он, наблюдая за облачками пара, вылетающими у него изо рта. – В последнее время все так путается. Вижу всякое, буквально всех подозреваю. Пятерка. Везде пятерка.

– Артемис, неужели ты считаешь, что мы способны причинить тебе вред? – сказал Жеребкинс, приглаживая взъерошенную Артемисом шерсть.

– Не знаю. Способны? Почему бы и нет? Я должен выполнить самую важную работу на земле, куда более важную, чем ваша.

Элфи уже вызывала кавалерию.

– Эн-ка в атме, – произнесла она в коммуникатор на армейском упрощенном языке, куда более сложном для нетренированного уха, чем обычная речь. – Вниз до семь-я для эвак. Вис.

Волшебный шаттл с легким шипением проступил из небытия в семи метрах у них над головой. Он проявлялся пластина за пластиной, от носа до кормы, находившиеся внутри солдаты тоже стали видимыми на мгновение, прежде чем корпус полностью перешел в плотное состояние. От его вида сознание Артемиса, казалось, помрачилось еще сильнее.

– А, вот что вы задумали? Запугать меня, чтобы я сам поднялся на борт, а потом украсть «Ледяной куб»?

– Не понимаю, почему обязательно куб, – небрежно заметил Жеребкинс. – Чем тебя шар не устраивает?

– И ты, кентавр! – воскликнул Артемис, погрозив Жеребкинсу пальцем. – Всегда роешься в моем компьютере. И в голове тоже?