— Вы… это уже слишком. Я буду вынужден жаловаться руководству НИИ.

— Да жалуйтесь вы кому хотите. — Ученый брезгливо отмахнулся. — Уважаемый, вы, по всей видимости, штабник. И я практически уверен, что этот вылет в Зону у вас первый. А судя по тому, как вольготно вы сейчас развалились в кресле, вы мало осознавали, над чем и через что недавно пролетели на вертолёте. Офицеры, которых ваше новое начальство имело глупость уволить с занимаемых постов, знают о Зоне и людях в ней в тысячи раз больше, чем вы со всеми своими шутовскими полигонами и двухмесячными подготовками. Я видел ваших бойцов. Они хорошие солдаты, правда. Метко швыряют нож, бьют руками доски, отлично стреляют, сильные, ловкие… но я также видел, как кровосос на Янтаре отрывал головы таким бойцам. Просто выскакивал из стелса — и голова у солдата летит вверх на десять метров. Что толку от самой лучшей армейской подготовки, когда они просто не понимали, где враг, в кого стрелять? Один-единственный кровосос за две минуты уничтожил взвод солдат и ушёл без единой царапины! Он рвал людей, как гнилые тряпки, он даже не охотился, он, чёрт возьми, просто играл. Развлекался! И если даже эта дикая тварь поняла, что те бойцы не представляли опасности, то почему вы этого не понимаете? Вы что, глупее кровососа, хомо сапиенсы, венцы природы? Или для вас жизнь солдат уже ничего не стоит? Повторяю — вы этого не видели, ваши штабные — тоже. Я — видел. И потому говорю — не отправляйте своих ребят на верную смерть, а заодно не губите нас. Так и передайте своему новому начальству, что ломать — не строить. Слово в слово.

— У меня приказ. Предупредить, — устало выдохнул майор. — Я его выполнил. И мнение моё таково, что закон всё равно должен соблюдаться. Даже если это будет сопряжено с потерями, в любом случае — неизбежными. От коррупции уже не продохнуть. Посему — сорок восемь часов. Честь имею.

— Дурррак, — рыкнул учёный. — Твердолобый осёл! Из-за таких идиотов многие сотни, если не тысячи людей сгинули в Зоне! Вам мало?

— Занесите в прото…

— Да пошёл ты! — Яковлев в сердцах сжал кулаки, и я бы не удивился, если б майору досталось сейчас в сопатку. — Передайте своим — станция останется здесь. При попытке эвакуации я обещаю вам обнуление всей карьеры, вам и вашим сюзеренам, влияния у меня хватит, фигура, как-никак, уже международного масштаба, и рычаги имеются. Прошли те времена, когда штабники диктовали учёным, майор. Считайте, что вас тоже предупредили. А теперь, если позволите, у меня важные дела. — И учёный удалился, напоследок ощутимо хлопнув дверью.

— Ну, раз уж дело шьётся, то запишите мнение командира незаконного бандформирования. Портить отношения с «Долгом» просто глупо и крайне невыгодно в первую очередь военным. Вскоре вы это ощутите. Чистов! Соединись со всеми группами на военных блокпостах и ключевых точках. Пусть собираются и идут на базу. Операцию назвать «Отдувайтесь сами», по возвращении групп доложить лично мне и считать операцию завершённой. Выполнять. Да, есть тут ещё один момент. Вы запрос давали на одного хлыща, Эдика, сынка там чьего-то? Забирайте, нашли мы его.

— Соломатин? А, он нам больше не нужен. У него все сидят, и друг-генерал, и папа-доцент. Пока в СИЗО, но не сомневайтесь, сроки получат капитальные, это я вам гарантирую. Коррупция в особо крупных размерах. И не объясню я теперь начальству, откуда взялся в вертолёте человек, у которого такие плохие папа с дядей. Ещё что-то?

— Нет, всё. Вы свободны, майор. Всего хорошего.

Когда военные ушли, Седой помрачнел и начал расхаживать по кабинету.

— Скверно, братец, ох, как скверно дело. Совсем беда… так всё было ладно и для всех хорошо… но, как говорится, хорошего понемножку. Тёмные деньки наступают, друг Фреон.

— Ну а если скверно, так зачем не уйдёте с «Ростка»?

Спросил — и пожалел… но, если подумать, не полез бы Седой в бутылку, может, и полюбовно разрулили бы с воякой. Эх, зря я это ляпнул. Но «долговец» не разозлился, просто вздохнул и устало опустил плечи.

— Нет… вне закона, но с базой всё же лучше, чем вне закона и без базы. Мы ведь великой кровью её взяли. И если уж отдавать, то не дешевле. Слушай, Фреон. Ты разговор слышал, передай своим всем, тебе одиночки больше поверят, чем моим посыльным. И старайтесь припасами особо не разбрасываться — скоро в Зоне с хлебом и патронами будет туго. Чистов! Когда закончишь с оповещениями, собери четырёх бойцов из тех, что поспокойнее… пусть сходят к этим козлам из «Свободы», предупредят, что ли. Вражина у нас теперь общий есть помимо «Монолита», перемирие нужно ну просто кровь из носа.

Уж если Седой со «Свободой» перемирия хочет, то дела реально в глубокой аномалии. Неслыханное это дело… вот «фримены», наверно, офигеют с «долговских» посыльных под белыми флагами. Если такое в самом деле случится, в смысле — перемирие, то жди больших и исключительно гадостных перемен. Потому что какие бы перемены в Зоне ни случались, добрыми они не бывают.

А вот денег за доставку «долган» дал немного. Знал бы, не тащился с этими чёртовыми ящиками столько километров, но, как говорится, на будущее наука. Уж лучше бы вдоль нейтралки прогуляться да какого-нибудь мизера набрать на ту же сумму, чем два дня вьючным сталкером работать. Или в следующий раз торгаша наказать… кстати, забыл спросить, что в тех ящиках было. Да, впрочем, какая теперь разница… и вообще уж лучше бы мне из долговских закромов вместо денег хорошего настроения маленько отсыпали. Погано на душе — не передать. Эх, Лунь… не думал я, что вот так всё выйдет. Зря, ох, зря вы пошли в Долину.

И уже лёжа на жёстком матрасе, брошенном прямо на пол, я долго смотрел в окно, а в чёрном небе Зоны дрожали серые всполохи, подсвечивая горизонт, да слышалось едва различимое ворчание грома. Гроза где-то далеко… может быть, что и над Большой землёй. И темно, совсем темно в бывшей конторе, и потому не нужно больше улыбаться, молчать, быть нелюдимым и замкнутым, на пушечный выстрел никого не подпуская к душе. И подумать бы, вспомнить всех не вернувшихся из Зоны ребят, Луня и девчонку эту смешливую, а вот лезет в голову какая-то дрянь: Бивень, торгаш этот бессовестный, Болек, паскуда, Карбид бутылку прячет, я сам деньги пересчитываю, что за доставку получил, и многозначительно так на Седого смотрю, а он как будто и не замечает. И над всем этим — небо серое, траурное, беспросветное. Поганое. Другого-то мы и не заслужили.

Покупать на «долговской» базе тушёнку — роскошь для меня пока непозволительная. Для тех, кто не в группировке, цены в местных торговых точках ощутимо кусаются, а распоряжений о скидках для Фреона не поступало. Не получилось у меня в своё время ни дружбы, ни вражды с «долговцами». Меня это устраивало полностью — значит никому из них ничем не обязан. Тем более что сглупил я с этим заказом — понятно, что озолотиться доставкой разных нужных штук в Зоне нельзя, но и получить столько, что едва хватит на недельный запас одних только продуктов — тоже обидно. Вот ведь засада — и в Зону, серьёзную Зону, в такой снаряге не сунешься, и по такому вот мизеру собирать противно. На нормальный комбез я этими «доставками» и за год не заработаю. Можно было бы к Седому подкатить — мол, выдай дельный комбинезон, отработаю. Он бы выдал, вообще без вопросов. Да только… он потом не деньгами спросит, нет. «Ты должен „Долгу“, сталкер! Мы тебя выручили, вот и ты нам помоги!» Нет, не хочу быть никому обязанным, тем более целой группировке. Такие долги, причём во всех смыслах, мне и на фиг не нужны. В рюкзаке полбуханки хлеба, уже малость закаменевшего, но вполне ещё съедобного, грибков маринованных баночка, что вчера Карбид оставил, ему-то они сейчас точно ни к чему, а после головомойки он о них и думать забудет. На два дня перехода негусто. Эх, тушёнки бы ещё пару банок, грустно без неё в Зоне… а ещё лучше сала шмат. Полезная штуковина, исключительно полезная. Да только где его найдёшь? «Росток» большой, и со снабжением у них налажено, точнее, до вчерашнего дня было налажено. Слышал я, закрома у них похлеще, чем у «ботаников», консервами да полезным барахлом забиты, вон, Седой военного даже о зенитных комплексах предупреждал, и не похоже, чтоб врал. А уж сало-то у них точно есть. Пойти, что ли, спросить. На этот продукт разорюсь, не жалко.