— Их там будет меньше, — ответил Эрмах. — Демоны стараются держаться подальше от призамковых вод.

— Почему? — спросил я.

— Тому есть магическая причина, — ответил Аканш, бдительно зыркнув в мою сторону.

— Близ воды магия преобразуется и действует нетипично, — вмешался ротный маг.

— Это везде так?

— Почти везде. В человеческих мирах проявляется иначе, но тоже присутствует.

— Командира запрещено посвящать в вопросы магии, — поспешно вмешался мой зам.

— Меня запрещено обучать магии. Теорию-то можно ж обсуждать!

На меня взглянули оскорблённо.

— Есть приказ, командир. Приказ звучит именно так. «Запрещено посвящать в вопросы магии каким бы то ни было образом».

Я заметил, как заметно побледнел чародей, который о приказе, видимо, не знал, и теперь невольно попал в сложное положение. Тут не требовалось особой сообразительности, чтоб понять — на вопросы воинских приказов надо смотреть серьёзно. Здесь, если я попытаюсь спорить, меня в лучшем случае не поймут.

— Ладно-ладно. — И, обернувшись к магу, заверил: — Я никому не расскажу.

— На меня взглянули с напряжением и недоумением. «Шутка прошла вхолостую», — пришлось отметить по привычке. Мои шутки местными почти никогда не воспринимались. У них было своё, чрезвычайно своеобразное чувство юмора. Мне его, в свою очередь, понять нелегко.

Теперь все мы были начеку, даже я, хоть и не вынимал из ножен меч. Ни к чему, всегда успею. Своды и стены подземелий обыскивали взглядами как разведчики, так и возчики, в обязанности которых разведка уж никак не входила. Оно и понятно, всё-таки катакомбы демонического мира. Если вдруг что-нибудь зубастое полезет прямо из камня, бойцы, конечно, напрягутся и даже перепугаются. Но не удивятся.

Первая по-настоящему обширная зала, куда мы попали, сперва была тщательно осмотрена двумя передовыми десятками, насколько это вообще оказалось возможно. Лишь убедившись, что ближайшие подступы к ней пустынны, туда допустили обоз и меня с моими замами. Зала эта непринуждённо могла бы вместить в себя среднестатистическую «хрущёбу» с прилегающими к ней территориями — и высота свода не подкачала, и ширина залы, и глубина. Пол был неровный, изобиловал уступами и провалами, но ящеров провести было можно.

И пустота. Абсолютная пустота, тишина, встревоженная лишь слабым отдалённым журчанием. Ни следа присутствия тут людей или иных существ — ну, да последнее к лучшему.

— Это место я помню, — сказал Эрмах. — Оно не меняется.

— Ну и хорошо.

— А то, что дальше — меняется?

— Бывает. Подобного рода изменения непредсказуемы. Там в некоторых местах в прошлый раз трудно было пройти, но зато и местные обитатели есть едва ли. А если и встречаются, то им сложно следить за нами так, чтоб мы это не могли заметить.

— Из-за воды?

— Из-за магически активной воды. Они смотрят и следят магически. Но командиру, как понимаю, запрещено об этом знать.

— Знать — не запрещено. А почему вода активная?

Эрмах взглянул на меня бесстрастно. Но в этом бесстрастии ощущалось сомнение. Однако, поколебавшись, он ответил:

— Потому что все источники здесь идут от замка. От магического центра. Такая система не позволяет пустить по воде в сторону замка что-нибудь хитрое и опасное. Использовать её как способ подорвать защитные системы.

— Понял, исходящая от замковой системы вода насыщена магией. Она ведь накапливает её, я прав?

Проводник не ответил, лишь неловко искривил лицо в усмешке.

— А командир, я бы сказал, очень странно себя ведёт. Сразу видно, что чужак. У чужаков иное отношение к приказам?

— Такое же, как здесь. Но есть одно дополнение, сформулировавшееся естественным образом: «Можно узнавать то, что запрещено, если умеешь об этом молчать».

— Понял. Поступлю так, как принято на родине у командира, и больше ничего не скажу.

Я усмехнулся — подобный местный юмор был мне понятен.

Хотя, может быть, это вовсе и не юмор.

Просторная зала завораживала своей формой — абсолютно неправильной, лишённой хотя бы намёка на симметрию, но при этом противоестественно-гармоничной, вот уж чего у неё не отнимешь. Так и виделось, что небольшая пещерка, раздвигаемая силами неведомыми, отчасти природными, отчасти и вовсе загадочными, необъяснёнными, вздымается ввысь, уходит вглубь, вширь, изламывает причудливо поверхность пола и застывает монументом случайности. Самое поразительное здесь — это, конечно, естественное освещение. Если задам вопрос о его происхождении, само собой, получу отлуп. Оно наверняка магическое, тут и гадать не приходится.

В тот миг, когда из разлома в сторону Аканша ринулась какая-то демоническая тварь, моё тело сработало само. Силы, заложенные в мышцы и связки стараниями Энии и Болхата, закреплённые старательными тренировками, оказались столь пластичными, как и само воинское искусство. Мечу не препятствовал воздух — теперь рука уже умела его правильно выхватывать. Я полоснул клинком по обеим демонским лапам и добавил мощи инерцией прыжка — это всё-таки сбило тварь с траектории.

Аканш только и успел, что рефлекторно отшатнуться туда, где меня уже не было, и с маху врезаться в Эрмаха. Большего мне в этой ситуации не требовалось — убрался же из-под ног, и слава богу.

Нельзя было забывать и о том, что ещё способно вывернуть из разлома — и к нему, и к твари я повернулся боком. Спину мне должен был прикрывать кто-нибудь из бойцов, и действительно прикрыли, это я уловил благодаря тем же навыкам, которыми теперь пользовался для общего блага при отражении атаки. Воинское мастерство включало в себя не только искусство управления острой железкой, но и умение ощущать происходящее вокруг себя.

Тварь не очень-то рвалась со мной драться, зато её словно клещами тянуло к Аканшу. Просто как к первоначально намеченной цели? Или хватает разума определить предполагаемого командира сотни? В отличие от меня Аканш носит нашивку офицера. Целя в существо сложным кручёным финтом, призванным придать колющему удару наибольшую мощь, я ещё успел усмехнуться. Нет уж, детка, не видать тебе единственного в нашем подразделении по-настоящему опытного командира. Укол угодил под стык чешуек, и выдернул я клинок назад тем же приёмом — иначе б засел намертво, и я б остался без оружия.

Следующее движение, как в танце, выбросило правую ногу невообразимо быстрым пинком по одной из лап, коснувшихся было земли. Я тут же отскочил назад, готовый отражать любую следующую атаку. Мне б такую физическую форму во времена охотничества!

Тварь снова сшибло с траектории, она развернулась боком ко мне, огребла следующий укол под ту же чешуйку — чтоб «доколоть» до уязвимого места, нужно время — и теперь уже всё-таки кинулась на меня. Вот тут-то я узнал её — не опытом, а знаниями, о подобных существах я читал, помнил подробную классификацию, а также все особенности. Из разлома выползали ещё две подобные — надо поторопиться. Вряд ли бойцам будет просто справиться с ними без моей помощи.

— Какого чёрта?! — крикнул Аканш, наконец-то сумевший вытащить оружие. — Кто просмотрел?!

«Не разоряйся, — подумал я. — Чем они виноваты?» Но на разговоры не было времени.

Мы с существом вертелись на крохотном пятачке, который удалось освободить для схватки. Я помнил, что такие демоны берут скоростью атак, причём именно лапами. Лапы вооружены когтями, и под когтями есть много всего неприятного, достаточно будет одной царапины.

Но сейчас его скорость скрестилась, как клинок, с моей собственной быстротой. Отмахиваясь мечом от этого создания, я вовремя успел пригнуться, крутануться на месте скукоженным волчком, ушёл влево из-под ног бойца, пытавшегося защитить мне спину. К счастью, он не успел, и такой же демон, с которым я бился, кинулся на меня, целя в затылок. Промахнулся мимо затылка, зато не промахнулся мимо собрата. Переплетясь, они рухнули на каменный пол, сшибив по дороге одного из солдат.

Я прыгнул следом — тут нельзя было зевать. Вертикальный удар клинком с прыжка прошиб шею одного демона и зацепил второго, как я и надеялся. Отскочить назад мне удалось уже на чистом везении — агонические броски у подобных тварей были запредельны по своей мощи и стремительности, и тут уж остаётся только надеяться на лучшее. То, что мне повезло, я осознал, ощутив, как одна из демонских лап кратко шаркнула по левой подошве.