А там, далеко — Кинг-Лейк парк и памятные сердцу места. Ее мысли постоянно возвращались туда. Она была так счастлива прошлым летом! И вот опять лето. Их будет еще много и, может быть, когда-нибудь... когда маленький Эрик подрастет... у нее будет другой возлюбленный, которого она не оттолкнет... но, нет, нет, только не это. Ни за что! Она не хочет... не может... она бы не вынесла...

И вот однажды, в субботу, она сказала, что ей надо съездить в центр купить кое-что для Эрика, а на самом деле отправилась в Кинг-Лейк парк. Все там было по-старому — маленькие лодочки, знакомые тропинки... укромный уголок под сводом ветвей. Она так хорошо знала это место. Здесь она тогда потребовала, чтобы он привел лодку к берегу, и ушла домой одна, — в таком была смятении. А вот теперь сама пришла сюда.

Мир этого не понимает. Он занят другим, ему недосуг.

И вот уже сумерки, ей давно пора бы вернуться. Сын... он будет звать ее! Легкий ветерок, тускнеющая багряная полоска на западе. И звезды! Час обеда, и парк почти опустел. Вода в озере такая спокойная, агатово-черная. (Мир, мир ни за что не поймет!) Где теперь Эдуард? Встретятся ли они? Обрадуется ли он ей? Простит ли, когда она расскажет ему обо всем? Найдет ли она его? (Этот мир — крикливый, равнодушный, трезвый мир, — как мало он знает!)

И тогда, в тишине, среди вечерних теней, девушка подошла к тому месту, где врезалась в берег их лодка всего лишь год назад. Она спокойно ступила в воду, вошла в нее по колено... потом по пояс... по грудь... потом мягкая, ласкающая влага поднялась до ее губ, еще выше... и, наконец, обдуманно, решительно, без единого крика или вздоха она скрылась под водой.

Мир не может этого понять. Слишком стремительно течение жизни. Столько прекрасного, столько ужасающего проносится мимо... мимо... непонятным, незамеченным в полноводном потоке.

И, однако, ее тело было найдено, ее история вновь рассказана в огромных, кричащих заголовках («Ида Зобел, юная убийца Хауптвангера, покончила с собой»). А потом... потом... забыта.