Таким образом, Мотекусома поддерживал неукоснительный порядок в государственном аппарате и слыл среди ацтеков образцовым государем. Но однажды он перегнул палку, устроив неслыханное по своей жестокости жертвоприношение уже упоминавшейся богине-матери Тонатцин. Вообще говоря, ацтеки вовсе не стремились причинять своим жертвам лишние мучения. Боги питались кровью и сердцами, и они их получали. Но сами ацтеки к обреченным в жертву рабам и пленникам относились, как правило, мягко (в отличие, например, от североамериканских индейцев, о которых мы поговорим позже). Пытки не входили в традиционный жертвенный арсенал ацтеков. И потому вся Мексика всколыхнулась от возмущения, когда Мотекусома, устраивая жертвоприношение в честь Тонатцин, разделил пленников (жителей городов Тлашкала и Уэшотцинко) на три группы. Первую группу принесли в жертву обычным способом: рассекли грудь и вырвали сердце. Для второй группы у храма богини был построен специальный эшафот со столбами — здесь привязанных пленников убивали стрелами. Наконец, тех, кто попал в третью группу, сперва поджаривали на жаровне и уже затем вырывали у них сердца.
Мотекусома, по свидетельству ацтеков, остался доволен ритуалом. Однако соотечественники жертв были возмущены, ибо сами они умерщвляли пленных ацтеков на своих алтарях гораздо гуманнее. В отместку тлашкальцы и уэшотцинки послали в столицу Мотекусомы поджигателей, которые спалили храм злосчастной Тонатцин.
Сначала Мотекусома приказал казнить жрецов богини-матери за то, что они не проявили должной бдительности. Но потом, узнав о поджоге, вновь пошел войной на уже побежденные им города.
Человеческие жертвоприношения совершались и на похоронах. Так, во время кремации предпоследнего (перед приходом испанцев) правителя ацтеков, Ауитсотля, принесли в жертву двести человек. Сердца их вырвали из груди и вместе с телами бросили в костер, на котором горело тело их владыки. Похороны правителей могли сопровождаться жертвоприношением не только рабов и пленников, но и жрецов, которые должны были удовлетворять религиозные и духовные потребности своих владык в мире мертвых.
В так называемом «Кодексе Мальябекиано» — книге шестнадцатого века, написанной предположительно испанским ученым Сервантесом де Саласаром и проиллюстрированной неизвестным индейским художником, представлен обряд похорон. На рисунке изображен погребальный костер, на котором предстоит гореть покойному и его сопровождающим. Сам покойный, запеленатый в погребальную одежду, перевязанную веревками, усажен на каменный постамент. Перед ним — фигура жертвы с вырванным сердцем. Автор Кодекса пишет:
«На этом рисунке показано, что, когда умирал знатный господин или вождь, его обряжали в саван, усаживали на корточки, как сидели индейцы, и его родные клали много дров. Его сжигали дотла, как это в древности заведено было у римлян. По своему язычеству они приносили в жертву одного или двух рабов, чтобы похоронить их вместе с ним. Также в некоторых местах, где в обычае это делать, вместе с ними хоронили их жен, говоря, что там они будут прислуживать мужьям. С ними же хоронили их сокровища, если те их имели. Но самых массовых человеческих жертв требовали не рядовые боги и не покойники, а главный бог ацтекского пантеона, Уитсилопочтли. Когда-то он был племенным богом ацтеков, но потом его культ слился с культом солнечного бога Тонатиу, и Уитсилопочтли сам стал олицетворением солнца. Ацтеки верили, что дневное светило уже четырежды погибало по завершении предыдущих четырех эр. Эта опасность грозила солнцу и в нынешней, пятой эре — ведь Уитсилопочтли приходилось еженощно сражаться с силами тьмы. Для того чтобы силы бога-воина не иссякали, его надо было ежедневно питать человеческими сердцами и кровью».
Кроме ежедневных жертвоприношений, для прокормления Уитсилопочтли регулярно проводились праздники, во время которых устраивалась массовая резня. Особо знатных пленников заранее готовили к ритуалу, облачали в парадные одежды и торжественно сопровождали на вершину пирамиды. Они становились в этот момент олицетворением самого божества, и жрецы обращались к ним с почтительными просьбами. Пленников попроще убивали без особых церемоний. Испанские историки писали со слов индейцев, что в 1487 году, во время освящения большой пирамиды, перед ней на протяжении двух миль были выстроены четыре ряда пленников. Жрецы «работали» в течение четырех суток и днем, и ночью. Демограф Шербёрн Френд Кук подсчитал, что, если на каждое жертвоприношение уходило по две минуты, то общее количество жертв могло превысить четырнадцать тысяч человек. Другие источники называют число, превышающее восемьдесят тысяч.
В какой-то мере это подтверждается свидетельствами соратников завоевателя Мексики Эрнана Кортеса. Так, Берналь Диас писал, что на площади города Ксокотлан «…на большом пространстве, в тщательном порядке, стояли пирамиды черепов, всего не менее 100 000. Знаю хорошо, что обозначает такая цифра, но их действительно было столько! А по другую сторону огромными грудами высились остальные части костяков. Все было окружено частоколом с черепами же на остриях». Другой сподвижник Кортеса — Андреас де Тапия — видел хранилища черепов в центре столицы ацтеков. Он сообщает, что там, на расстоянии одного ярда друг от друга, стояло множество шестов, на которых лежали поперечные палки, «а на поперечных палках снизу доверху были нанизаны проткнутые у висков черепа по пяти штук на каждой поперечине». Тапия, ссылаясь на подсчеты своего соратника Гонсало де Умбрия, утверждает, что черепов было 136 тысяч.
Некоторые современные исследователи сомневаются в достоверности этих цифр. Но, как бы то ни было, по количеству жертв ацтеки, безусловно, превзошли все прочие цивилизации в любой другой части света. Некоторые ученые даже высказывали мысль о том, что таким образом индейцы регулировали численность населения, пытаясь удержать ее в тех пределах, которые могла прокормить земля Мексики. Но в этих рассуждениях есть немалый изъян: для сдерживания демографического роста было бы резонно приносить в жертву женщин детородного возраста. Что же касается ацтеков, то они уничтожали прежде всего мужчин, численность которых в последнюю очередь влияет на демографию. У ацтеков существовало многоженство, да и незамужние женщины пользовались достаточной свободой и могли рожать от оставшихся в живых мужчин любое количество детей.
Известный этнограф, специалист по Месоамерике, Милослав Стингл, так описывает церемонию жертвоприношения: «Предназначенного для этой цели клали на круглый жертвенный камень, после чего главный церемониймейстер обсидиановым ножом рассекал живой жертве грудь, вырывал сердце и этим кровоточащим, еще пульсирующим сердцем окроплял алтарь».
На территории Мексики сохранилось множество таких камней для жертвоприношений — они назывались темала-катли. Темалакатли были разных размеров, но, как правило, все они украшались резьбой на религиозные или военные сюжеты. К ним прилагались каменные чаши для сбора крови. В национальном музее антропологии в Мехико хранится гигантский, весом 24 тонны и диаметром 3,6 метра, камень, покрытый сложной резьбой, имеющей отношение к астрономии; в центре его — изображение бога солнца. Возможно, этот камень должен был стать темалакатлем, но ему так и не пришлось вкусить человеческой крови — он треснул во время обработки. Здесь же хранится другой, «рабочий» темалакатль, воздвигнутый правителем ацтеков Тисоком. Это огромный каменный цилиндр, по периметру которого идет барельеф, воспевающий воинские подвиги Тисока. Сбоку видна бороздка для стока крови.
После того, как сердце жертвы вырывалось из тела и сжигалось на алтаре, а кровь собиралась в чашу, сами тела сбрасывали с вершины пирамиды вниз, после чего ацтеки поедали их. В Кодексе Мальябекиано есть рисунки, на которых ацтеки запечатлены за ритуальной трапезой, причем из горшков торчат человеческие головы и руки. Соответствующий текст гласит:
«Этот рисунок показывает богомерзкий обычай, который был в ходу у индейцев в день, когда они приносили в жертву своим идолам людей, перед демоном, которого зовут Миктлантекутли, что значит „Владыка Земли Мертвых“, как говорится в других местах. Они ставили много глиняных кувшинов с человеческим мясом и раздавали его и делили между вождями и правителями и теми, которые служили в храме демона, которых звали тламагатль (жрец. — О. И.). А эти делили то, что им дали, между своими друзьями и родными. Говорят, что на вкус мясо было как свинина, которую они узнали теперь. И потому они очень любят свинину».
