Одри и Майкл тоже здесь? А Ди? А может быть, Саммер…

Кнопка щелкнула, дверь начала закрываться. У Дженни оставалась всего секунда на размышление: войти или остаться? Она шагнула вперед.

Дверь бесшумно закрылась. Дженни огляделась, пытаясь что-нибудь разобрать в полумраке. Она с трудом различила контуры полок, лампы, какой-то предмет на трех ножках. Она вдруг поняла, куда попала.

Когда глаза привыкли к темноте, она различила огромную фотографию на стене. На ней была запечатлена пирамида из столов, каждый из которых держался на пустой консервной банке, – чудо техники. Эта фотография была хорошо знакома Дженни. Она, Том и Ди целую ночь так и эдак нагромождали эти столы, а Зак все время командовал: «Попробуйте еще раз». Одно из самых сильных впечатлений за весь второй год в средней школе.

Дженни находилась в гараже своего, кузена Зака, переоборудованном им в мастерскую. Она почувствовала себя как дома – вот только никого не было видно.

«Может, он в темной комнате», – подумала Дженни.

Она прошла по коридорчику, который Зак выстроил в форме буквы «L» – он называл его световой ловушкой – к маленькой комнатке. Отдернула висевшую на входе занавеску.

Там, освещенный красным светом, спиной к ней стоял человек во фланелевой рубашке, с небрежно затянутым конским хвостом на затылке.

– Зак! – Дженни бросилась к нему, но он даже не обернулся. – Зак, это я, Дженни. Зак… что ты делаешь?

Он слегка покачивал кювету с проявителем, в которой плавал снимок. Тело Зака было напряжено, но Дженни развернула его к себе силой. Даже при таком тусклом освещении она увидела его глаза – он был словно загипнотизированный. Тот же самый взгляд, который появился у него еще в доме Дженни, когда он настаивал на том, чтобы перевернуть очередную карту; тот же взгляд, который Дженни заметила в гостиной, когда все остальные потеряли самообладание.

– Зак, что с тобой? – воскликнула Дженни, протягивая к нему руку.

Она всю ночь беспокоилась о нем, она так хотела помочь ему, защитить. Но сейчас у нее больше не было сил. Ей самой отчаянно нужна была поддержка.

Он, похоже, едва заметил ее появление. Оттолкнув ее, он снова повернулся, чтобы встряхнуть кювету.

– Закари, сюда приходила Ди? Ты видел Одри или Майкла?

Его голос звучал медленно, словно ему трудно было говорить, но при этом сухо и монотонно:

– Я никого не видел. Я сидел там, снаружи, возле зеркал. Потом увидел вспышку блица. Я стал искать ее источник и обнаружил дверь. Нажал кнопку и вошел.

Блиц – конечно, именно так Зак и должен был воспринять вспышки в коридоре.

– Но что ты делаешь? – спросила Дженни.

– Тут все уже было для меня готово. Снимок лежал в проявителе. – Где-то сработал таймер, и Зак снова оттолкнул руку Дженни. – Пора его промыть.

Дженни болезненно заморгала, когда он включил свет.

Она наблюдала, как его осторожные, ловкие пальцы прополоскали фотографию, а затем налепили мокрый снимок на стену. Зак отступил на шаг и, нахмурившись, принялся его рассматривать.

– Зак, я прошу тебя. Ты должен меня выслушать. – Оцепенение, в котором Дженни находилась после гибели Саммер, постепенно проходило. Зак был ее родственником, и он сейчас попал в беду. Дженни видела, каким бледным было его худощавое лицо. От ее внимания не ускользнул и странный, остановившийся взгляд его серых глаз. – Ты понимаешь, что это – твой страшный сон? Нельзя терять ни минуты, нужно найти выход из него. Зак!

Он снова оттолкнул ее.

– Я должен закончить работу. Я должен…

Дженни подоспела как раз вовремя, не дав ему упасть. На этот раз он не оттолкнул ее. А наоборот, вцепился, как перепуганный ребенок.

– Все нормально. – Она крепко обхватила его руками, словно убаюкивая. – Все нормально, я здесь. Я же твоя сестра.

Через минуту он попытался подняться, но Дженни удержала его, положив его руку к себе на плечо. Ей нужно было утешение не меньше, чем ему, в жизни Заку часто приходилось быть для нее поддержкой. До того как их семьи перебрались в Калифорнию, они с Заком жили неподалеку. Вместе играли в индейцев в вишневом саду за домами. Это было задолго до того, как Зак предпочел занятия фотографией общению и когда в его глазах поселилось вечно холодное выражение.

Зак, похоже, думал о том же самом.

– Как в детстве! – Он издал короткий звук, который, видимо, обозначал смех.

– Помнишь, ты весь испачкался, когда лез на дерево, и мы помыли тебя из шланга, чтобы тетя Лил не разозлилась? – сказала Дженни Она тоже рассмеялась, уткнувшись в плечо Зака. Приглушенный смех прозвучал как всхлипывание. – О, Зак, как я рада, что нашла тебя.

– Я тоже. – Он вздохнул. – Честно говоря, я тут весьма странно себя чувствовал.

– Все просто ужасно, – сказала Дженни, и ее голос задрожал. – Было так страшно, а потом…

Она не могла заставить себя упомянуть Саммер. Слова застревали в горле.

«Как в детстве, только теперь не обойтись поливальным шлангом и пластырем », –под умала Дженни.

Ей просто хотелось держаться за Зака. Как можно крепче. Они без слов поддерживали друг друга. Он гладил ее волосы, и его прикосновения успокаивали Дженни. Она чувствовала, как сила, уверенность перетекают от Зака к ней.

А еще она ощутила удивительное тепло. Это было странно, ведь Зак всегда был довольно холоден. Но сейчас он ласкал ее так, словно она была маленьким ребенком, которого нужно утешить.

Или – словно он был не ее двоюродным братом, а ее парнем.

Дженни прогнала эту мысль. Просто Зак добрый. Он хочет ей помочь – и помогает. Она почувствовала себя значительно лучше, ощутив его близость, его привязанность. Его… нежность. Поддержку. Заботу. Защиту.

Он поцеловал ее в шею так нежно, что не спугнул ощущение полной защищенности.

«Зак такой милый», – подумала Дженни.

Она всегда любила его, и ей приятно было осознавать, что и он ее любит.

Когда он во второй раз поцеловал ее, по ее телу неожиданно пробежала дрожь.

Нет… она не должна испытывать такие чувства… не с Заком. Он не должен… он правда не должен… Но что-то не давало ей отодвинуться от него и избавиться от появившегося необыкновенного ощущения.

Его теплые губы прижимались сзади к ее шее. Волна наслаждения пробежала по телу Дженни, настолько сильная, что она уже не могла не обращать на нее внимания. Она понимала – она твердо знала, – что не должна испытывать таких чувств. Ее руки поднялись, чтобы отстранить его.

– Зак, – прошептала она, – мне кажется, мы оба… немного расстроены…

– Знаю, – сказал Зак с горечью, словно это причиняло ему боль. – Прости меня… я… – Он выпрямился, немного ослабив объятие, но вдруг снова поцеловал ее, на этот раз в волосы.

Она почувствовала движение его губ и его теплое дыхание.

– Закари, так нельзя. Ты мой брат.

Проблема была в том, что, хотя слова она выбрала решительные, ее голос им не соответствовал. Она едва могла дышать. И она не отодвинулась.

– Сводный двоюродный, – ответил он. Так оно и было, хотя Дженни редко об этом вспоминала. Ее мама и мама Зака были сводными сестрами. – И я ничего не могу с собой поделать. Ничего. – Поцелуи стали более торопливыми.

Его настойчивость вызвала в сознании Дженни какую-то новую мысль.

«Есть что-то еще», – думала она, сама не понимая до конца, что имеет в виду.

Потом она прошептала:

– Но Том… – И ужаснулась.

Она ни разу не думала про Тома с тех пор… с тех пор, как…

Ей не удавалось вспомнить.

Зак сказал, что Том тут ни при чем.

– Он недостоин тебя, – выдохнул он прямо ей в ухо. – Он недостаточно любит тебя. Я всегда боялся сказать тебе об этом, но это правда.

Несмотря на худобу Зака, мышцы у него были крепкие. Дженни пыталась протестовать, но слова застряли у нее в горле.

– Ты тоже не любишь его. Ты же не собираешься быть с ним всю жизнь, – тихий, убеждающий голос Зака лился ей в уши.

Он взглянул на нее. Казалось, свет струится из его лица, серые глаза были сейчас светло-голубыми.