«Но это, – Коул хлебнул кофе, – под силу лишь нам!» Это означало новый Манхэттенский проект, только помасштабнее. Подробности Коул сообщить не мог – пока не мог, – но в качестве наводки советовал подумать над использованием самого́ человеческого организма в качестве оружия, а вдобавок и о возвращении «Пакс американы», но уже не на короткое время. Навсегда!
Поэтому Коул и прилетел в Анкару. Он искал такого, как Ричардс, – во-первых, лицо неофициальное, а во-вторых и в главных, обладающее практическими навыками, житейской мудростью, если так можно выразиться. Коул уточнил: проект стартует не сию секунду, а через несколько месяцев, когда все кусочки соберутся в цельную картинку. Безопасность имела колоссальное значение, Коул считал ее приоритетом номер один. Ради нее он пошел на личную встречу и вырядился в нелепую гавайскую рубаху, чтобы закупить недостающий актив, чтобы вложить в картинку еще один кусочек.
Увы, красивый план так и остался планом, а события развивались иначе, причем очень давно, начиная с момента гибели Коула. Погибли многие участники проекта, а некоторые превратились… трудно сказать, в кого. Из джунглей вернулись лишь трое, не считая Фаннинга, который уже тогда перерождался… опять-таки, в кого или во что?
Определенно в нечто большее, чем рассчитывал Коул. Возможно, уцелел кто-то еще, но из Управления по специальным видам оружия поступил четкий приказ: опоздавших к вертолету поджарить до хрустящей корочки. Об этом позаботилась разорвавшаяся в горах ракета. Интересно, что бы сказал Коул, если б догадывался, что ему из Боливии не вернуться?
Фаннинга благополучно упрятали в надежное место, Лира доставили в Колорадо, данные о боливийской экспедиции уничтожили, но Ричардс тоже не сидел сложа руки и успел разобраться, из-за чего весь сыр-бор. Из-за ВЗС, или Вируса замедленного старения. Что за умник ввел эту аббревиатуру? Возможных расшифровок-то миллион, например Весьма Запутанное Словосочетание. Это вирус, точнее семейство вирусов, скрывающихся то ли в птицах, то ли в обезьянах, то ли в грязных туалетах. При соответствующих структурных изменениях ВЗС полностью восстанавливает тимус. Ричардс прочел первые работы Лира на эту тему, которые и привлекли внимание Коула, – статьи в журналах «Сайенс» и «Вестник палеовиролога». В них выдвигалась гипотеза о существовании «агента, способного значительно продлить человеческую жизнь, повысить физическую силу и выносливость». Дескать, мировой истории уже известны случаи действия таких агентов. Даже без научной степени по микробиологии Ричардс понимал: затея рискованная, мерзко пахнущая вампирами, хотя в Управлении по специальным видам оружия это слово не употребляли. Попадись оно в работе менее уважаемого ученого, чем Лир, – гарвардский микробиолог все-таки! – статьи прозвучали бы в духе бульварной «Уикли уорлд ньюс». Тем не менее гипотезы Лира равнодушным Ричардса не оставили. Мальчишкой он читал вампирские истории запоем, не только комиксы вроде «Баек из склепа» и «Мрачных теней», но и Брэма Стокера. Разумеется, фильмы тоже смотрел и даже в детстве понимал: на девяносто процентов это ерунда вперемешку с порнухой, но разве не было в них чего-то вызывавшего смутные ассоциации? Торчащие клыки, кровожадность, бессмертие в обмен на душу – вдруг все это не фантазии, а воспоминания или даже инстинктивное чувство некой темной силы, таящейся в человеческом существе? Силы, которую можно разбудить, упорядочить, направить в нужное русло?
В это верили Лир с Коулом. Верили настолько, что отправились в боливийские джунгли искать мертвых туристов, которые оказались немертвыми (дурацкое слово, но ничего лучше в голову не приходит, тем более оно вполне точно описывает состояние «не-смерти») и погубили – буквально на части разорвали – уцелевших членов научной экспедиции: всех, за исключением Лира, Фаннинга, одного из спецназовцев и молодого аспиранта по фамилии Фортс. Если бы не Фаннинг, экспедиция увенчалась бы полным крахом.
Вот Лира было искренне жаль. Вероятно, он по-прежнему думал, что спасает мир… Только ведь он предал свою же мечту, когда связался с Коулом и Управлением по специальным видам оружия! С другой стороны, о чем сейчас думает Лир, не знал никто. Доктор безвылазно сидел на Уровне 4, ел и спал прямо в лаборатории. Небось целый год солнечного света не видел! В самом начале проекта Ричардс покопался-покопался и вытащил на свет немало любопытных фактов. Находкой номер один стал некролог жене Лира, напечатанный в «Бостон глоуб» за шесть месяцев до приезда Коула в Анкару, то есть за целый год до боливийского фиаско. «Элизабет Мейком Лир, сорок один год, диплом бакалавра гуманитарных наук колледжа Смита, диплом магистра гуманитарных наук университета Беркли, доктор философии (диссертация защищена в Чикагском университете), преподаватель английской литературы в Бостонском колледже, помощник редактора «Ренессанс куотерли», автор монографии «Шекспировские чудовища: метаморфозы и раннее Новое время» («Кембридж юниверсити пресс», 2009). Долго, но безуспешно лечила лимфому…». И так далее и тому подобное. Фотографию тоже напечатали – Ричардс назвал бы Элизабет Лир если не красивой, то очень миловидной, разве только худоватой… Сомнений не оставалось: серьезная особа с серьезными жизненными установками. Никаких детей – впрочем, тут, вероятно, дело в облучении и химиотерапии.
Значит, если вдуматься, в основном проект «Ной» осуществлял безутешный вдовец, который сутками не вылезал из лаборатории, пытаясь воскресить любимую жену?
На проект ушли уже пять лет и сотни миллионов долларов. Какими же результатами могли похвастать его участники? Наградой за ежедневные мытарства стали лишь триста дохлых мартышек, черт знает сколько собак и свиней, пяток бомжей и одиннадцать бывших смертников, которые светились в темноте и пугали до безумия. Подобно мартышкам, подопытные бомжи «сгорели» за считаные часы: температура у всех зашкаливала, кровь так и хлестала. Зато выжили смертники: сперва Джайлс Бэбкок, полнейший дебил, которого на Уровне 4 звали Болтуном за привычку трещать без умолку, не пропавшую и после опытов; за ним Моррисон, Чавес, Баффс и остальные. С каждой новой мутацией вирус заметно слабел и становился менее опасным для носителя. Одиннадцать новоиспеченных вампиров – почему бы их так не назвать? – по мнению Ричардса, особым дружелюбием не отличались. Однажды Сайкс признался, что не знает, можно ли их уничтожить. Мол, только если реактивную гранату в горло затолкать. ВЗС – Вампиры – Забубенная Сила! Под действием вируса их кожа превратилась в белковый панцирь, в сравнении с которым кевлар был сущим воском! Единственная уязвимая зона «светлячков» – квадрат со стороной три дюйма – располагается над грудиной, там «кожа» тоньше, значит, пробиваема, по крайней мере теоретически.
Еще «светлячки» буквально источали ВЗС. Полгода назад им заразился один из лаборантов. Каким образом – уму непостижимо, но он вдруг начал блевать на забрало гермошлема и биться в судорогах. Бог знает, что бы случилось, если бы Ричардс не заметил, как несчастный дергается на полу, и не заблокировал Уровень 4! А так пришлось лишь чистить зону деконтаминации и наблюдать за предсмертными мучениями лаборанта. Как же его звали? Сэмюэльс? Сэмюэльсон? Впрочем, это неважно. Скрубберы поработали на славу, и после семидесятидвухчасового карантина Ричардс разблокировал Уровень.
Ричардс ни на секунду не сомневался: когда и если понадобится, он загонит объект в тартарары. Именно это подразумевал «Протокол Элизабет». Тому, кто придумал название – особенно если в шутку, – следовало поставить памятник. В принципе, Ричардс догадывался, как звали героя: Коул, разумеется! Точнее, Коул-в-классическом-варианте, ведь за личиной добродушного завсегдатая загородного клуба скрывался страстный любитель стеба. Элизабет, святые небеса! Кто еще назвал бы Протокол в честь покойной жены Лира?
Ричардс чувствовал, что проект идет не по плану. Наверное, это отчасти из-за монотонности повседневной работы: нельзя же посадить восемьдесят человек на вершину горы, заставив день-деньской считать кроличьи шкурки и помалкивать!
