— И делается все более странной, — пробормотал Гаррик. Взгляд его скользнул мимо Себастиана. — Только что объявился твой кузен. Поразительно! В этом клубе он почти не бывает.

— Только потому, что здесь часто можно найти меня.

— Вот именно. Так что же, интересно, ему здесь сегодня понадобилось?

— Нетрудно догадаться. — Себастиан поставил на стол бокал. — Вероятно, решил пожелать мне удачи в поединке, где я буду защищать свою честь и достоинство.

— Верится с трудом, — мрачно усмехнулся Гаррик. — Без сомнения, все наоборот. Флитвуд не станет лить слезы, если кто-то пустит в тебя пулю, Эйнджелстоун, и об этом всем известно. Что же касается твоего кузена — ты отнял у него титул, а этого он тебе никогда не простит. Твой кузен и его несравненная мамаша всю жизнь считали, что титул графа по праву принадлежит ему.

Себастиан пожал плечами.

— Как и все остальные в семье. — Гаррик замолчал — за спиной Себастиана стоял Джереми Флитвуд.

— Эйнджелстоун! — Джереми произнес это слово голосом, в котором чувствовалась напускная храбрость. Так обычно неоперившийся юнец обращается к старшему и более могущественному человеку.

Себастиан не обратил внимания на возбужденный шепот, пробежавший по ближайшим игорным столам. Он понимал, что все находящиеся в зале навострили уши, одновременно напуская на себя безразличный вид. Высший свет прекрасно осведомлен о прямо-таки ледяной неприязни между Себастианом и его родственниками.

Даже разговаривать друг с другом было не в их правилах. Тот факт, что Флитвуд находится здесь, в любимом клубе Себастиана, да еще обращается к своему кузену по имени, — отличный повод для сплетен, как и слух о предстоящей дуэли.

— Что тебе нужно, Флитвуд? — Себастиан медленно обернулся к Джереми. — Кроме моего титула, конечно? Или ты явился пожелать мне удачи в предстоящей дуэли?

Миловидное лицо Джереми вспыхнуло. Глаза у него были темнее, чем у Себастиана, скорее карие, чем золотые. И волосы более светлого оттенка красного дерева, а не черные как ночь. И все же Себастиан знал, что они с кузеном поразительно похожи. Знал он и то, что сей очевидный факт раздражает остальных Флитвудов. Они предпочли бы, чтобы Себастиан походил на свою белокурую мать.

— Негодяй! — Джереми сжал кулаки. — Когда-нибудь тебя пустят пулю в сердце, чему я буду только рад.

— Благодарю. — Себастиан вежливо склонил голову. — Всегда приятно в трудную минуту чувствовать поддержку семьи.

— Так это правда?! — воскликнул Джереми. — Ты действительно собираешься поставить под удар репутацию семьи, затевая дуэль с каким-то деревенщиной?

— Ты, верно, будешь счастлив узнать, что слухи о дуэли не соответствуют действительности.

— Я этому не верю.

— Это правда, кузен. — Себастиан улыбнулся. — Передай своей драгоценной матушке, чтобы она отменила заказ на траурное платье. Думаю, она уже выбрала что-то подходящее черного цвета в уверенности, что ее самая сокровенная мечта на рассвете сбудется. Увы, увы… Я собираюсь еще немного пожить на этом свете.

Джереми ухмыльнулся:

— Говорят, тебя вызвал брат этой крошки Мерривезер?

— Вот как? Поразительно, как быстро разносятся слухи. Жаль только, что они в основном остаются слухами.

— Черт побери, что ты на этот раз затеваешь?

— Ничего такого, что имело бы к тебе отношение, Флитвуд.

— Самонадеянный ублюдок!

— Что касается первого, то очень может быть, а вот насчет ублюдка, право, ты ошибаешься. — Себастиан снова улыбнулся. — В этом, дорогой кузен, все и дело, не так ли?

Джереми открыл рот, но не издал больше ни звука. Резко повернувшись, он пулей вылетел из зала.

За карточными столами послышался возбужденный гул. Себастиан потянулся к графину с вином и, заметив, что Гаррик задумчиво смотрит на него, произнес:

— Не беспокойся, мой друг. Мы с Флитвудом прекрасно понимаем друг друга. Много лет назад мы заключили пакт о взаимной ненависти.

Гаррик не сводил глаз с двери.

— Мне кажется, он искренне ненавидит тебя.

— Это не совсем его вина. Мамаша вколачивала в него эту ненависть с колыбели. Она так и не смогла простить моего отца за то, что он сбежал с моей матерью, навечно запятнав фамильное имя. Когда в прошлом году титул перешел ко мне, а не к драгоценному Джереми, ее чуть удар не хватил.

— Мне известна твоя семейная история. Но берегись, Эйнджелстоун. Клянусь, сегодня в глазах Флитвуда было такое выражение, будто он готов тебя убить.

— Успокойся, Саттон. Ты просто даешь волю воображению.

— Я бы этого не сказал. У меня сложилось впечатление, что, если бы Джереми Флитвуд нашел способ убрать тебя с дороги так, чтобы подозрение не пало на него, он бы ни минуты не колебался. — Гаррик неожиданно улыбнулся. — Предлагаю тебе прекрасное решение всех твоих проблем.

— И какое же?

— Женись и как можно скорее заведи себе наследника. Когда титул перейдет к твоему сыну и таким образом останется в твоей семье еще на одно поколение, Флитвуды перестанут молиться о твоей кончине. Если у тебя появится наследник, какое им дело, протянешь ты ноги или нет.

— Очень трезвый взгляд на вещи, — заметил Себастиан. — Возможно, я так и поступлю.

Гаррик бросил на него пристальный вопросительный взгляд:

— Что я слышу? Только не рассказывай мне, что ты наконец решил остепениться.

— Мне недавно напомнили, что в мои годы пора проявить такие качества, как мудрость и ответственность, Саттон.

Гаррик опять покачал головой:

— И все-таки странное у тебя сегодня настроение.

— Верно. Так что лучше передай побыстрее Мерривезеру мои извинения, пока я не передумал.

На следующий день Себастиан всем своим видом показывал, как глубоко ему наплевать на сплетни, которые взбудоражили высший свет, когда разнеслась весть о том, что он извинился перед Тревором Мерривезером. Вместо того чтобы удовлетворить любопытство завсегдатаев клуба или сидеть в тиши своей библиотеки, он отправился в кофейню, что находится рядом с доком, на встречу с неким субъектом.

Записку от Уислкрофта подали Себастиану, когда он собирался начать свой поздний завтрак. Она была совсем короткой и лаконичной. Записки от него всегда были короткими, поскольку полицейский с Боу-стрит не отличался особой грамотностью.

«Сэр!

Я хотел бы обсудить с вами одно дело, которое наверняка вас заинтересует. Посему жду вас на обычном месте в три.

Искренне ваш У.».

В три часа Себастиан зашел в кофейню и обнаружил, что Уислкрофт уже ждет его в условленной кабинке. Завидев графа, сыскной агент поднял в приветствии свою кружку. Себастиан направился к нему.

Уислкрофт был плотным мужчиной с багровым лицом, обрамленным бакенбардами, и пронзительными маленькими глазками. Нос, усеянный багровыми прожилками, выдавал пристрастие его хозяина к джину. Похоже, Уислкрофт зимой постоянно страдал от холода. Он никогда не снимал грязного шарфа и то и дело чихал.

— Добрый день, ваша светлость. Вижу, вы получили мою записку.

— Надеюсь, нынешнее дело будет поинтереснее предыдущего, Уислкрофт. — Себастиан уселся напротив сыщика. — Я бы не прочь заняться чем-нибудь более занимательным.

— Беда ваша в том, что вы слишком умны для таких дел. — Уислкрофт ухмыльнулся щербатым ртом. — Тут у меня есть одно дельце, не пожалеете. Договор остается в силе? По-прежнему платит нанявшая меня сторона?

— Вам достанутся и деньги, и слава. И то и другое мне ни к чему.

— Наверное, здорово быть богатым, — вздохнул Уислкрофт. — Да еще иметь титул в придачу. Все-таки я никак не могу понять, почему у вас такой интерес к темным делишкам?

Себастиан приказал официанту принести кофе.

— Я ведь вам уже объяснял, Уислкрофт. Вы предоставляете мне очень интересное хобби. Каждый человек должен иметь хобби, разве не так?

— Вот уж не знаю, ваша светлость. У меня ни на какое хобби никогда времени нет. Занят зарабатыванием на пропитание для себя и семьи.

Себастиан холодно улыбнулся: