Феба оставалась верной себе, успешно сопротивлялась их стараниям сделать из нее пожизненного инвалида. Презрев предписания врачей, она тайком училась ходить. Первые неуверенные шаги отозвались жгучей болью. Только ее страстное желание подняться и снова начать ходить помогло ей победить болезнь. Но ее родные, к сожалению, так и не оправились от потрясения. Для них эта беда была лишь еще одним, пусть самым страшным, эпизодом в непрерывной череде несчастий, которые Феба навлекала на себя своим безрассудством и от которых во что бы то ни стало ее следовало уберечь.

– Но я вовсе не желаю, чтобы Килбурн делал мне предложение, – ответила Феба. Она пристроила ноги, обутые в домашние туфли, на низенькую скамеечку и слегка разминала левую ногу, побаливавшую после утренней верховой прогулки.

– Зато мы все очень хотим, чтобы он сделал тебе предложение. – Мередит сделала очередной стежок.

Она была всего на два года старше Фебы, но они были полной противоположностью друг другу и внешне, и по характеру. Как день и ночь. Мередит, голубоглазая блондинка, хрупкая, точно фарфоровая, была когда-то застенчивым и робким созданием, трепетавшим от стыда при одной только мысли о страстных объятиях в супружеской постели.

Когда ей впервые предстояло показаться в обществе, Мередит вполне серьезно поделилась с Фебой своей мечтой стать монахиней и таким образом избежать замужества. Феба сказала, что тоже согласилась бы принять монашество, но только в том случае, если придется жить в старинном, населенном призраками монастыре. В шестнадцать лет она готова была отречься от мира ради того, чтобы повстречать настоящее привидение.

«Хорошо, что Мередит не последовала своим религиозным наклонностям», – рассудила Феба. Замужество пошло ей на пользу. Мередит превратилась в бодрую, довольную жизнью женщину, обожаемую жену, маркизу Троубридж, счастливую мать троих здоровых ребятишек.

– Я говорю серьезно, Мередит. Я не собираюсь выходить замуж за Килбурна.

Мередит оторвалась от шитья, ее кристально-чистые глаза изумленно расширились.

– Господи, да о чем ты говоришь? Он четвертый по прямой линии. Он почти так же богат, как Троубридж. Во всяком случае, его состояние не уступает папиному. Мама просто в восторге от такой перспективы.

– Разумеется. – Феба отпила глоток чаю и мрачно уставилась на украшавший стену прекрасной работы гобелен с охотничьими сценами. – Ее бы это очень устроило. Еще один богатый зятек, у которого она одалживала бы деньги, когда ей изменит счастье в картах.

– Она же не может обратиться к папе, чтобы он оплатил ее долги чести. Он бы никогда не одобрил ее азартных увлечений. А у нас с тобой всех наших денег не хватит, чтобы покрыть один ее проигрыш. – Мередит вздохнула. – Если бы еще она не так часто играла в карты.

– Обычно она выигрывает.

– Да, но не всегда…

– Даже у самых опытных игроков бывает полоса невезения. – В отличие от Мередит Феба готова была посочувствовать матери. Ее собственное пристрастие к редким книгам с каждым днем требовало все больше денег.

Мередит нервно покусывала нижнюю губу.

– В прошлый раз Троубридж был немного рассержен, когда я попросила его выручить маму.

Феба печально улыбнулась:

– Поэтому-то мама и мечтает выдать меня замуж за Килбурна. Бедняга Килбурн, он не понимает, что его ждет. Возможно, мне лучше предупредить его о мамином пристрастии к картам до того, как он соберется сделать мне предложение.

– Ты с ума сошла!

Феба вздохнула:

– Я не теряю надежды, что мама с папой скоро оставят попытки выдать меня замуж. Все-таки у меня уже не тот возраст.

– Вздор. Тебе только двадцать четыре.

– Не будем лукавить, Мередит. Мне совсем немного осталось до двадцати пяти, и мы обе прекрасно понимаем, что если у меня до сих пор находятся женихи, то только благодаря моему приданому.

– Хорошо, но лорда Килбурна никак не назовешь охотником за приданым. Его поместья простираются от Хэмпшира до Корнуолла. У него нет ни малейшего резона жениться на тебе ради денег.

– Ха-ха. Что же тогда он крутится вокруг меня, если в этом сезоне появилось столько свеженьких красоток? – подозрительно спросила Феба.

Она представила себе Килбурна и принялась разбирать своего воображаемого жениха, пытаясь понять, почему он так ей не нравится.

Килбурн был высокого роста, держался прямо и с достоинством, глаза у него были серые, холодноватые, волосы русые. Она даже допускала, что он красив. Граф, безусловно, занимал видное положение в обществе и в глазах любой матери был желанной добычей. Однако он невыносимый зануда.

– Быть может, он питает к тебе чувства, Феба.

– Какие чувства? У нас нет ничего общего.

– Ты не права. – Мередит закончила вышивать розовый цветок, продернула в иголку зеленую нитку и занялась листочком. – Вы оба из хорошей семьи, вращаетесь в лучшем обществе, обладаете солидным состоянием. И следует сказать, по возрасту вы очень подходите друг другу.

Феба вздернула бровь:

– Ему уже за сорок.

– Вот именно. Самый подходящий возраст. Тебе нужен человек постарше, степенный и ответственный. Тот, кто сможет мудро руководить тобой. Не тебе объяснять, как часто твой импульсивный характер доводит нас всех до отчаяния. В один прекрасный день ты попадешь в такую страшную беду, откуда не сможешь выкарабкаться.

– Я прекрасно справлялась до сих пор.

Мередит обратила взор к потолку:

– Я не устаю благодарить за это Всевышнего.

– Да будет тебе, Мередит. В конце концов, я сама скоро помудрею. Если подумать, до сорока уже совсем немного. Если я продержусь до возраста Килбурна, тогда уж точно ничье руководство мне не понадобится.

Мередит пропустила мимо ушей шутку Фебы.

– Брак пойдет тебе на пользу, Феба. Тебе пора остепениться. И как ты можешь быть довольной своей жизнью? Слоняешься без дела да гоняешься за этими глупыми старыми книжками.

– А тебе не кажется, Мередит, – только честно, – что этот Килбурн какой-то холодный? Когда с ним разговариваешь, глаза у него совершенно пустые. Никаких теплых чувств. Понимаешь, что я имею в виду? И по-моему, он ничего не испытывает ко мне.

– Что за глупости ты говоришь? – Мередит слегка нахмурилась. – Лорд Килбурн вовсе не холоден, просто он держится с достоинством, как джентльмен, и знает, что уместно, а что нет. Ты понимала бы это лучше, если б читала поменьше романов.

Феба напряженно улыбнулась:

– Ты в самом деле так считаешь?

– Разумеется. Ты забиваешь себе голову всеми этими рыцарями, побеждающими драконов ради одной улыбки своей дамы! Просто смешно!

– Зато как интересно!

– Не вижу в этом ничего интересного! – возразила Мередит. – Эти старые легенды только вредят твоему и без того чересчур пылкому воображению – именно поэтому ты до сих пор не вышла замуж!

– Я выйду замуж только по любви, – тихо ответила Феба.

– Ты просто ничего не понимаешь. Любовь приходит потом. Возьми, например, нас с Троубриджем…

– Да, конечно, – согласилась Феба, – но это слишком рискованно. Я предпочитаю сначала убедиться, что меня любят и я готова ответить на эту любовь, прежде чем свяжу себя столь долговременными обязательствами, как замужество.

Мередит в отчаянии всплеснула руками:

– Ты не желаешь рисковать? Ты, наверное, шутишь? Я не знаю другой женщины, которая постоянно подвергается большему риску, чем ты!

– Я имела в виду только риск замужества, – возразила Феба.

– В браке с Килбурном нет никакого риска.

– Мередит…

– Да? – откликнулась Мередит, сделав очередной безупречный стежок.

– А ты когда-нибудь вспоминаешь ночь бегства с Габриэлем Баннером?

Рука Мередит дрогнула.

– Ой, я уколола палец! Дай мне носовой платок. Да быстрей же! Я испачкаю кровью платье.

Феба опустила чашку на стол и поднялась. Она протянула сестре платок:

– Сильно укололась?

– Ничего страшного. Так что ты говорила? – Мередит отложила шитье и перевязала палец платком.