— Вы хотите сказать, на дуэль? — Руки Эммы внутри перчаток похолодели. — Эдисон, даже не думайте об этом! Вас могут ранить или убить.

— Да будет вам, мисс Грейсон! Неужели вы совсем не верите в мои силы? Конечно, я уже не так молод, но с годами стал искуснее. У меня есть все основания держать себя на хорошем счету.

— Эдисон, это не повод для шуток. Все выглядит немыслимо опасным… Мне это не нравится.

— Уверяю, вам не о чем беспокоиться. — Эдисон смахнул с ноги что-то зеленое и длинное и уселся поглубже. — А что у вас? Полагаю, вы не смогли устоять перед возможностью порасспросить Миранду на балу у Смиттонов.

Эмма вздрогнула:

— Откуда вы знаете, что я пыталась это сделать? Эдисон скривил губы:

— Потому, разумеется, что вы хотели доказать, что добьетесь успеха там, где я потерпел поражение. Ну и как?

Девушка вспыхнула. «Делать нечего, — подумала она, расправляя плечи. — Придется отвечать».

— Я не только провалилась, но и сделала это блистательно.

— Прошу прощения? Эмма помедлила.

— Вам это не понравится, сэр, но должна сообщить, что, возможно, я погубила ваш план использовать меня в качестве приманки для леди Эймс.

Стоукс нахмурился:

— Погубили?

— Правда, я бы хотела отметить, что не виновата в том, что все пошло насмарку. Меня спровоцировали.

— Спровоцировали? — медленно повторил Эдисон. — Кто? Миранда?

— Да.

— Может, вы лучше расскажете мне все — от начала до конца? — предложил он.

Она устремила взгляд на подушки, лежавшие рядом с ним на сиденье.

— Рассказывать особенно нечего. Достаточно сказать, что леди Эймс позволила себе нетактичные высказывания в отношении нашей помолвки.

— И что же это были за нетактичные высказывания?

— Она пришла к заключению, что мы с вами находились в интимной близости.

— И что из этого? — спросил Стоукс без тени смущения или неловкости. — Кстати, это верное заключение. Мы и хотели добиться его в ту ночь, когда в вашей спальне был застрелен Чилтон Крэйн.

Она не позволит ему смутить себя, поклялась Эмма. Она тоже может быть холодной и сдержанной. Девушка крепко сцепила руки и сосредоточила свое внимание на подушках.

— Дело в том, что она стала задавать вопросы.

Эмма сразу же поняла, что наконец-то вызвала у Эдисона интерес. Он прищурился в своей настороженной манере, которую Эмма уже так хорошо знала.

— Вопросы? — переспросил он.

— О вас. И могу добавить, весьма интимного свойства.

— Ясно. — В его глазах появились смешинки. — Мне всегда хотелось знать, сплетничают ли женщины о таких вещах.

Эмму снова охватил приступ гнева.

— Это были вопросы, построенные, по моему мнению, с намеком на то, что вы были близки!..

— Поточнее.

— Она спросила, не заметила ли я, помимо всего прочего, некую татуировку на вашем теле.

— Черт побери!

Эмма вздернула подбородок:

— Намек состоял в том, как вы понимаете, что она видела ее, когда вы с ней…

Она умолкла, не в силах продолжать, и в отчаянии махнула затянутой в перчатку рукой, отмечая очевидное. Все это перестало забавлять Эдисона.

— Татуировку? Она ее описала?

— Нет, ничего подобного она не сделала. — Эмма с трудом сдерживала ярость. — Да я и не просила. Весь этот разговор был мне крайне неприятен, сэр.

— Могу себе представить. — В его глазах блеснул недобрый огонек.

— Ее очень интимные вопросы поставили меня в ужасно трудное положение.

— Действительно…

Эмма выпрямилась.

— Поэтому я не считаю, что с вашей стороны будет справедливо уволить меня только потому, что я случайно упомянула об актрисах.

Стоукс внимательно посмотрел на нее:

— Вы затронули эту тему?

— Да.

— Вы не деликатничали, — сухо заметил он.

— У меня такое чувство, что деликатничать с леди Эймс — пустая трата времени.

— Что именно вы сказали об актрисах? ~ — мрачно поинтересовался Эдисон.

Эмма откашлялась.

— Что-то насчет того, что только женщины вульгарные, например актрисы, станут хвастаться своими сексуальными победами, как она.

— Ясно. — Голос Эдисона звучал так, словно он задыхался. Уголки его рта дрогнули. — Да, конечно. Актрисы…

Эмма уставилась на него с подозрением:

— Вы смеетесь надо мной, сэр?

— Даже и не думаю.

— Вы смеетесь!

Он усмехнулся:

— Простите меня, Эмма, но я бы многое отдал за возможность увидеть лицо Миранды в тот момент, когда вы сказали ей, что она ведет себя как вульгарная актриса.

— Сейчас вам это кажется, забавным, сэр, но вы, вероятие, измените свое мнение, когда задумаетесь о последствиях.

— О чем вы?

Вы не понимаете? После моего замечания она, без сомнения, заподозрила, что мы за ней следим. Ваши планы, может, уже разрушены, пока мы тут разговариваем.

Стоукс пожал плечом:

— Напротив. Это может оказаться весьма подходящим моментом для применения некоторых элементов Стратегии Перенацеливания.

— Прошу прощения?

— Вы случайно использовали одну из Стратегий Ванзы, Эмма. Вы дали Миранде понять, что владеете компрометирующими сведениями о ней, которые, как она полагала, являются тайной.

— И что?

— А то, что вы применили давление, которое может заставить ее действовать. Такие незапланированные изменения часто приводят противника к ошибкам. Очень интересно посмотреть, как она поступит.

Эмма молча смотрела на Стоукса.

Он также вопросительно взглянул на нее:

— Вы хотите еще что-то рассказать?

— Нет.

— Хотите о чем-то спросить?

Эмма заколебалась, а затем отвела взгляд от его блестящих глаз.

— Нет.

— Вы уверены?

— Абсолютно.

— Хм. Что ж, чтобы устранить возникшую в наших отношениях натянутость, могу вас заверить, что у Миранды никогда не было возможности увидеть знак Ванзы на моей груди.

Эмма вытаращила глаза:

— Вы хотите сказать, что у вас все же есть татуировка?

— Такая отметина — часть посвящения Ванзы.

— Вы уверены, что Миранда никогда ее не видела?

— Думаю, я бы запомнил, если бы подобный инцидент имел место между мной и леди Эймс.

Эмма облегченно вздохнула:

— Понятно, но тогда к чему ее намеки?

— Очевидно, она пыталась добиться у вас подтверждения, что я был членом Ванзагарского общества. — Эдисон нахмурился. — Что означает, что она действительно знает про Общество и знакома с этой меткой.

— Вы хотите сказать, что Миранда видела эту татуировку у кого-то еще?

— Да.

Эмма вглядывалась в его лицо:

— Но кто это мог быть?

Эдисон невесело улыбнулся:

— На ум приходит Фаррел Блу.

— Да, конечно. Интимная связь между Мирандой и Фаррелом Блу объясняет очень многое, не так ли?

— Да, объясняет, каким образом леди Эймс завладела рецептом эликсира. Она могла его украсть.

Эмма покусала нижнюю губу, обдумывая его слова.

— Вы сказали, что Фаррел Блу жил в Риме и погиб во время пожара. Если у Миранды была с ним связь, значит, она тоже до недавнего времени жила в Италии?

— Верно.

— Но она заявляет, что приехала из Шотландии. Даже если Миранда лжет насчет своего мужа, афиши и рецензии, которые мы нашли, указывают, что она жила на севере Англии, а не в Италии.

— Этим афишам и рецензиям более двух лет, — напомнил Эдисон. — Кто знает, где она побывала с тех пор?

— Тонко подмечено. Возможно, ездила в Италию…

— Возможно, — согласился Эдисон. — Все равно остается много вопросов. Будем ждать, как поступит Миранда.

Эмма немного расслабилась.

— Означает ли это, что я остаюсь на службе?

— Думаю, пока я вас подержу.

— Спасибо, сэр! Не могу передать, как я рада, что вы не собираетесь меня увольнять.

Эдисон заворчал.

— Полагаю, сейчас неподходящий момент, чтобы напомнить вам о моей рекомендации? — спросила Эмма, надеясь, что действует с должной деликатностью.

— Да.

Воцарилось молчание.

Эмма с минуту изучала свои руки. Затем начала вертеть большими пальцами. Молчание затягивалось.