Рука потянулась к "молнии" на костюме и расстегнула ее, оголяя грудь и живот. Дани медленно поднялась на ноги, и стянув его со своих ног, отбросила в сторону. Дело за бельем. Его тоже снимать? Естественно, ведь он-то уже разделся...

    Данфейт, освободившись от последних элементов своей одежды, отвернулась от него и встала на колени. Не страшно, тяжело только. И противно. Как же все это противно...

    - "Принуждение", - произнес Кимао. - Зрячий ставит матриати на четвереньки и имеет, пока у той не подкосятся ноги. Он кончает столько раз, сколько ему вздумается, дергая ее за волосы и царапая спину, чтобы принести боль. А потом он режет ее оболочку, чтобы оставить на ней рубец, как напоминание о том, что ее ждет, если она ослушается его воли в следующий раз. Это - истязание и насилие, в результате которых жертва должна понять, что принадлежит только одному человеку, который и является для нее хозяином. Ты знаешь об этом, потому что Бронан в свое время сделал это с Эрикой.

    - Приступай, - словно плевок, прошептала Данфейт и зажмурилась.

    Кимао прикоснулся рукой к ее бедру и погладил нежную кожу. Данфейт сжала свои зубы, чтобы не заплакать. Приятное прикосновение... Как же мерзко осознавать это... Что же у нее осталось от гордости? От ее личности? От убеждений и взглядов? Это?! Удовольствие от насилия, которое он собирался совершить?

    Кимао снова погладил ее и развел ноги шире. Его рука скользнула вперед и она заревела снова, потому что и это ей понравилось.

    - Я никогда не понимал, почему при этом нужно ставить женщину на колени, - вдруг произнес он. - А сейчас понимаю, - прошептал Кимао и Данфейт закричала, припадая головой к траве и вжимаясь в нее.

    Его язык, ласкающий... Его дыхание там, стало так горячо... Его поцелуй и снова язык, от движений которого вся она начала плавится...

    Так много обычаев, так много культур. Одни ставят на колени, чтобы изнасиловать и причинить боль, а другие, чтобы исполнить обряд и доставить наслаждение человеку, без которого не хотят больше жить. Зависимость не может быть удобной, и "мужчина на коленях" - это тот, кто должен преклониться еще ниже перед той, которую любит.

    Он обхватил ее бедра руками и снова прижался к влажной плоти, продолжая свои ласки с самого начала. Мысли Данфейт о нем и том, что он делает, сменились тихим стоном. Он ощущал ее удовольствие, словно свое собственное... Странно испытывать все это, но по-другому уже не хочется, нет, совсем не хочется...

    Кимао отстранился от нее и, прикоснувшись рукой к ее лону, нашел пальцами ее теплоту. Дани замерла на мгновение, а когда вновь попыталась вздохнуть, почувствовала, как он наполняет ее.

    - Кимао, - вырвалось из ее рта, и она согнулась под ним, продолжая всхлипывать.

    Кимао наклонился и провел носом вдоль ее спины, оставляя влажные следы на коже от своих поцелуев.

    - Разве, я царапаю тебя? - прошептал Кимао, целуя ее за ушком и проводя ланью по напряженному животу. - Разве я дергаю тебя за волосы? - вновь спросил он, припадая носом к ее затылку и вдыхая аромат сбившихся волос, продолжая двигаться в ней и с каждым новым движением хватать воздух ртом. - Разве тебе больно, Данфейт?

    - Нет, - прошептала она.

    - Мне нравится чувствовать тебя так. А тебе?

    - Да...

    Он прижал ладонь к ее груди и погладил нежную кожу, а затем, обвив рукой талию, ближе притянул к себе.

    Его движения стали более напористыми. Он требовал. Он хотел окунуться в это чувство сам, зная, что единственным источником ее удовольствия является только он.

    - Кимао, - жалобно простонала она и выгнулась под ним, но он легонько сжал ее шею и опустил голову, опять прижимая ее к траве.

    Она вцепилась пальцами в его колени и подалась ему навстречу. Он ее раздавит. Он ее уничтожит. Он поработит ее, обязательно, потому что с этим наслаждением не имеет смысла бороться, его хочется испытывать вновь и вновь.

    - Дани, я больше не могу... - простонал Кимао, перед тем, как она сжалась под ним и с криком приняла его оргазм в себя.

    Тяжелое тело придавило ее к земле и у нее не осталось сил на то, чтобы пошевелиться. Она не улыбалась, она не плакала. Ей казалось, что она парит в воздухе, и нет необходимости больше ходить по земле. Она так долго искала свободы. Так много времени она потратила на мысли о ней. Теперь она вновь испытывает это чувство. Это он, что лежал рядом и вжимался носом в ямочку за ее ушком, подарил ей его. Это он сделал ее самой несчастной и, в то же время, самой счастливой сегодня.

    - Я бы мог сказать тебе, что люблю, но боюсь, что ты ударишь меня и просто уйдешь. А я не хочу, чтобы ты уходила от меня. Не хочу, слышишь?

    Он оторвался от нее и присел, глядя на бледное тело, сжимающееся в комок на траве.

    - Иди сюда, - прошептал он и, подхватив ее на руки, усадил себе на колени, прижимая к своей груди, словно ребенка.

    Данфейт открыла глаза и, потянув свою руку, прикоснулась пальцами к его щеке.

    - Кимао? - позвала она, глядя на него своими раскрасневшимися, отечными глазами.

    - Да?

    - Скажи мне... Скажи...

    - Я люблю тебя. Люблю тебя, - ответил он и наклонился к ее губам.

    - Спасибо, - прошептала она, закрывая свои глаза. - Спасибо...

    Странное чувство - грусть. Оно не плохое, не хорошее, оно выткано из печали и сожаления, из любви и привязанности, из разочарования и новых надежд. Кимао был сейчас олицетворением этой грусти. Он был ее сожалением, он был ее печалью, он был ее разочарованием в себе. Он олицетворял ее привязанность. Он стал для нее любовью, и все ее надежды теперь были связаны с ним. Кимао - это ее грусть, чувство, от которого хочется бежать, но сил нет, и он опутывает, принуждая глаза становиться влажными, а губы пересыхать.

    Кимао убрал прядь волос с ее лица и улыбнулся.

    - Это все, что ты хотела мне сказать? - прошептал он, прикасаясь губами к ее носу.

    - Не дождешься, зрячий, - пробурчала Данфейт, проваливаясь в сон.

    - Я так и подумал, - усмехнулся Кимао, сильнее прижимая ее к себе. - Я так и подумал...

***

    Данфейт распахнула глаза и вцепилась в плечи Кимао.

    - Тише, спокойно...

    - Сколько я спала? - пробурчала она, пытаясь подняться на ноги.

    - Час, не больше. Но руки у меня уже отваливаются, если честно, - ухмыльнулся зрячий и посмотрел на нее, крутящуюся на одном месте в поисках своих вещей.

    Кимао потянулся назад, и, схватив ее трусики, протянул ей.

    - Ты не их, случайно, ищешь?!

    Данфейт посмотрела на зрячего исподлобья, и вцепилась пальцами в черную кружевную ткань.

    - Отдай!

    - Ты мне больше нравишься без них!

    - Хочешь, чтобы я в таком виде направилась домой? - спросила она и прищурилась.

    - Лучше, не стоит, - улыбнулся зрячий и разжал пальцы.

    Быстро одевшись, она вновь начала метаться вокруг, на этот раз, разыскивая нечто другое.

    - Что опять? - спокойно спросил Кимао, разминая свое онемевшее плечо.

    - Костюм! Где он?

    - Какой костюм? - приподнял брови зрячий.

    - Мой костюм! Из меркапзана!

    - Ты бредишь! У тебя есть костюм из меркапзана?!

    - Кимао!!! - сорвалась на крик Данфейт. - Где мой костюм?! Где он?!

    Кимао, продолжая спокойно одеваться, пожал плечами. Данфейт направилась к его рюкзаку и, убедившись, что костюма в нем нет, снова повернулась к зрячему.

    - Куда ты его дел, Кимао Кейти!!!

    - Он тебе нужен? Я полагал, что мой подарок показался тебе чем-то вроде бесполезного сувенира, который и выкинуть жалко, и на полку ставить не хочется.

    - Верни мне мой костюм! Он - мой! Ты его уже подарил, так что...

    - Что?! - воскликнул Кимао, разводя свои руки по сторонам. - Что?!