Грант увидел Оливию раньше, чем она успела заметить его, вернее, он увидел ее ноги, поскольку лицо скрывали поля экстравагантной кремовой соломенной шляпки, украшенной золотистыми лентами.

Он узнал бы эти ноги всюду. Длинные, восхитительно гладкие, они сплетались вокруг его торса слишком часто, чтобы не знать каждый их изгиб.

Грант, не ожидал, что стройные ножки Оливии, так подействуют на него после стольких лет. Он, врач-кардиолог, ставил диагноз другим, а сейчас, себе, он не мог сказать, почему вдруг его сердце повело себя столь странно, стоило ему увидеть его бывшую жену — ну, или ее ноги. И это притом, что встреча не была неожиданной.

Оливия стояла, болтая с каким-то парнем — тип мужчин, который одобрял ее отец, но, на взгляд Гранта, ни рыба, ни мясо, из тех марионеток, кто слепо выполняет волю своего господина.

Пробравшись, сквозь толпу приглашенных, Грант выждал, когда кавалер Оливии отошел наполнить ее бокал, подкрался к ней сзади и тихонько, но так, чтобы его голос был слышен среди окружающего гула, прошептал:

— Привет, дорогая.

Он рассчитывал именно на такую реакцию. Резко повернувшись на высоких каблуках, она чуть не упала.

— Грант? — выдохнула она.

— Да, я, Оливия, — сказал он, стараясь не показать ей своего волнения.

Издали она выглядела такой же, как и прежде, но, подойдя ближе, он увидел, насколько она изменилась. Дело было даже не в возрасте, ей всего-навсего двадцать восемь. Но осанка, манера наклонять голову, неуловимая грация ничем не напоминали ему ту напряженную, неуверенную девочку, на которой он женился восемь лет назад. Девочка опускала глаза и смущалась. Теребила волосы или бусы, нервно закусывала нижнюю губу. Но эта, позднейшая модель смотрела на него с тем независимым, уверенным видом, который говорил о состоявшейся женщине.

Грант стоял ошеломленный. У нее всегда были прекрасные глаза: большие, блестящие, особого, орехового, оттенка, менявшие цвет в зависимости от эмоций и настроения — от орехового до экзотически зеленого. Сейчас Оливия еще больше подчеркивала их красоту умелым макияжем, а изящно изогнутые брови и густые, длинные ресницы, чуть тронутые тушью, придавали глазам чарующую красоту. Что же касается рта… он был похож на свежесорванную клубнику. Грант вспомнил их первый поцелуй. Он до сих пор уверен, что для Оливии, поцелуй был первым. Оливию, судя по ее спокойному виду, воспоминания не тревожили.

— Как поживаешь, Грант? — Она держалась учтиво и холодно, как и подобает даме.

— Прекрасно, — выдавил он. — А ты?

— Я… Хорошо. — Она, сжала губы в обаятельной гримаске. — Не ожидала тебя здесь увидеть.

— Мы с Джастином знаем друг друга много лет. Он попросил меня помочь в подготовке свадьбы, и я с удовольствием согласился. Надеюсь, все будет замечательно.

— Так же замечательно, как было у нас? — Оливия иронично улыбалась.

Ее тон и улыбка застали Гранта врасплох, вызвав в памяти такие воспоминания, что он понял: прошлое все еще властно над ним.

… Скромная, домашняя свадьба у дочери Сэма Уайтфилда?! Нет, нет и нет! Помпезное церковное празднество, масса роскошных цветов — гардений, лилий и роз, множество гостей — только такая свадьба!

Большинство из них были незнакомые ему люди, которые сидели, высокомерно и холодно поглядывая вокруг и всем своим видом показывая, что равных им здесь нет. Стоя, у алтаря, Грант думал: не совершает ли он ошибку, придя сюда? Зачем ему эти люди? У него столько интересных дел, столько надо успеть в жизни… В какой-то момент у него мелькнула безумная мысль бежать, пока не поздно, но… из органа полились звуки свадебного марша, отнюдь не улучшившие его настроение…

Все это пронеслось у него в памяти, и в ответ на скептический взгляд Оливии он коротко заметил:

— Наша свадьба была более официальной, а обилие лилий напоминало мне похороны. Все было скучно, напыщенно и не соответствовало торжеству.

— Чепуха! Тебе вообще не нужна была свадьба.

— Неправда, Оливия, — ответил он, слегка покривив душой, чтобы не обидеть бывшую жену, — но скажу одно: ты была божественно красивой невестой.

— И ужасной женой. Не трудись отрицать это, Грант. Мы оба знаем, что наш брак был ошибкой.

— Либо у тебя слишком короткая память, либо ты помнишь только то, что тебе удобно, — проговорил он, задетый ее несправедливым, по его мнению, приговором. — Во всяком случае, секс был изумителен.

Она слегка покраснела, и румянец еще больше подчеркнул белизну и безупречность ее кожи, но взгляд и голос остались спокойными.

— Тебе не нужно было жениться на мне, чтобы получить секс, Грант. Ты добился его уже на третьем свидании.

— Из твоих уст это звучит, как обвинение в совращении. И для девственницы ты довольно страстно…

— Мне было девятнадцать, — прервала его Оливия с едва уловимым сарказмом. Она слегка разволновалась и стала еще более женственной. — Я была молода, невинна и верила, что любовь и секс неразделимы, а наша любовь достаточно сильна, чтобы преодолеть все трудности.

— Все, кроме твоего отца. — Грант снял два бокала шампанского с подноса проходящего мимо официанта, и подал один из них ей.

— Оставь моего отца в покое, Грант. — Раздражение в голосе Оливии поразило его.

— Но если бы ты восемь лет назад не оглядывалась на папочку, — сказал он, чокаясь с ней, — мы бы не стояли здесь, обмениваясь банальными колкостями, а были заняты более приятными делами, ну хотя бы послеобеденным удовольствием — то есть сексом, согласна?

В этот момент вернулся ее кавалер, избавив Оливию от необходимости поддерживать разрушающийся на глазах имидж прекрасно держащей себя в руках разведенной женщины, нечаянно встретившей своего бывшего мужа.

— О, вижу, кто-то уже принес тебе бокал, киска, — пропел спутник Оливии. Его бледно-голубые глаза подозрительно остановились на Гранте. — Рад познакомиться: Генри Колтон, хороший друг Оливии.

Сочетание высокомерия, мужского бахвальства, и слащавого «киска» неприятно поразило Гранта, и он с иронией произнес:

— Грант Медисон, бывший любовник и муж Оливии.

— Грант! — Оливия даже поперхнулась шампанским.

Взяв у нее бокал, он слегка постучал ей между лопаток, одновременно любезно улыбаясь Генри Колтону.

— Скажите мне Генри, что, по-вашему, значит быть «очень хорошим другом» красивой, разведенной женщины?

— Ты не обязан отвечать на этот вопрос, Генри, — быстро проговорила Оливия. — Гранта это не касается.

— Мне нечего скрывать. — Расправив свои безупречные плечи, Генри выпрямился, но этот горделивый жест отнюдь не прибавил ему роста — Грант был выше, по крайней мере, на полголовы. — Мы познакомились в «Спрингдейл-банке», ну, вы знаете…

— Не знаю, — довольно грубо ответил Грант. — Да мне это и не нужно.

Оливия метнула на него быстрый взгляд, умоляющий и в то же время ненавидящий.

— Грант! Ты слишком агрессивен!

— Я стараюсь быть вежливым, милая, — сказал он, поглаживая ее по плечам. Ее кремовое, без рукавов, платье на широких лямках открывало божественно прекрасные плечи и грудь, от которых мужчины не могли оторвать глаз.

Генри, охрипший от волнения, вызванного тем, что бывший муж Оливии, так открыто демонстрирует свои давно утраченные права на нее, пытался подобрать нужный тон для дальнейшего разговора с Грантом.

— Она нашла меня, когда ей понадобились спонсоры для благотворительного мероприятия.

— Нашла… вас? — Грант кашлянул, скрывая иронию.

— Никто из нас не стремился к дружбе, но… — Генри в упор посмотрел на руку, небрежно свисающую с плеча Оливии, и в его голосе прорвалось накопившееся возмущение: — Чтобы вы правильно поняли, мы нашли друг друга как умные, деловые партнеры, а остальное, никого не касается — я имею в виду наши взаимоотношения вне работы.

«Но в этом альянсе ты — мелкая сошка, приятель!» — подумал Грант, чувствуя, как закипает раздражение против этого человечка.