– Что это? – Полковник кивнул на стальной короб, с которого Зять снял брезентовый чехол. В чехле обнаружилось отделение на змейке, в отделении – кожаные ремни. Ими-то Зять и принялся крепить странный агрегат к дивану.

– Обычный ядерный фугас. Сейчас подготовим его к подрыву и… – Зять сунул трубку в рот и, заметив, как изменился в лице полковник, добавил: – Шутка.

Один-один, общественность сравняла счет.

– Ну чё, поехали? – заерзал на водительском сиденье Белоус, юмор не оценивший.

– Да погоди ты! – довольно резко осадил его Зять. Было видно, что он нервничает. Сдавив зубами чубук, Зять похлопал себя по карманам, ища зажигалку. Не нашел. – Давай проверку, – велел он одному из носильщиков.

Тот махнул рукой кому-то в доме, возле которого припарковался Белоус, – Самара заметил, как опустилась занавеска, но не рассмотрел, кто за ней стоял.

Некоторое время ничего не происходило. Все застыли. Даже Самара затаил дыхание, заподозрив неладное: фугас не фугас, а какую-то дрянь в вездеход загрузили – факт.

На боку ящика мигнул диод, потом загорелся ярко-ярко. Зять заметно расслабился. Сразу нашлась зажигалка. Хлыщ поднес ее к трубке, но полковник его остановил:

– У нас не курят.

– Нарушаю. А что поделаешь?.. – Начальник шлюза дал добро на проезд. Его предупредили, что будут люди Тихонова и что не стоит подвергать их обычной, довольно продолжительной процедуре.

Ашот, который приготовился часа полтора заполнять формуляры и доказывать, что он не верблюд с паразитом на затылке, аж присвистнул. Мариша тоже обрадовалась.

– Начало тип-топ, да? – подмигнул ей Дан.

И как сглазил.

Сразу же за воротами началась круговерть. Джип атаковали десятки зомбаков. Высунув стволы наружу, Ашот и Мариша устали стрелять, пока Данила вертел баранкой, выворачивая из когтей и лап, так и норовивших приласкать японский внедорожник. Если б хоть разок какой-нибудь лось зацепил рогами колеса, страшно подумать, что стало бы с экипажем. Обездвиженную тачку быстро превратили бы в решето, наполненное мясным фаршем.

На въезде в Химки, когда джип впервые заглох и пришлось его толкать, их обстреляли бандиты, скрывавшиеся в развалинах высотки. Решили, видно, что «варяги» – легкая добыча. Пока Ашот напрягался, давя плечом в зад машины, а Данила пытался завести чертов металлолом, Мариша быстро убедила бандюков в том, что они погорячились. Аргументы у девушки были простые и потому доходчивые: пять трупов записала она на свой счет у громоздкого сооружения с гербом города и надписью «ХИМКИ» на синем фоне.

Короче говоря, в пути доставщики не скучали. Не было времени, даже чтобы вскрыть конверт и изучить подробности задания. Данила вцепился в оплетку руля, Мариша и Ашот только и успевали менять магазины, а редких промежутков затишья хватало разве что на перекусы, выпить воды и выскочить по естественной надобности.

В Твери джип опять заглох. На сей раз за руль села Мариша, Ашоту доверили боевое охранение, а Дан метров двести матерился и пыхтел, толкая «патруль» по тому месиву, в которое за годы превратилась дорога. В конце концов Ашот сжалился над ним – вместе они завели-таки внедорожник еще метров через сто.

– Что это за хрень, брат? – Толстяк, багровый он напряжения, достал из багажника сначала один ярко-желтый сверток, потом второй и третий.

Багажник, как выяснилось, открывался без ключа, стоило на него хорошенько надавить. Тачка доставщикам досталась просто великолепная. Зомбак загрыз и того механика, что готовил ее к выезду.

– А ты как думаешь? – Данила облизнул пересохшие губы и потянулся за флягой, лежавшей в рюкзаке с провизией.

– То прочее, о котором Тихонов намекнул? Но это же… – начал шевелить извилинами Ашот.

– Защитные комплекты. – Мариша опередила толстяка. Она выбралась из машины и, сжимая автомат, тревожно поглядывала по сторонам. – В количестве трех штук – это на случай, если ты считать разучился.

Ашот развернул комплект: новенькие резиновые сапоги на плотной толстой подошве, прорезиненный комбинезон с капюшоном, регенеративный изолирующий противогаз, перчатки…

– Зачем это, брат?

Дан пожал плечами. Светило солнце, щебетали мелкие птахи – вот кому не страшны слизни, ведь паразиты предпочитают ворон и кого покрупнее.

– А в чемоданчике что? Имеем же мы право знать, а, Даня? – Не дожидаясь разрешения старшего группы, Мариша подтянула к себе груз.

Внутри лежали десятка два упаковок с таблетками.

– «Доксициклин», – прочитал Ашот на упаковке. – Что это?

– Кто-то спал на занятиях. – Мариша не могла без подначек. – Этот препарат принимают при чуме, сибирской язве, холере, сыпном тифе…

– А также гонорее, первичном и вторичном сифилисе, – Дан не преминул похвастаться своей осведомленностью, – ну, и простатите, и…

Мариша задумчиво посмотрела на него, и он сразу понял, что ночью на страстную взаимность рассчитывать не стоит.

– Прям даже и не знаю, что из этого списка приятней: чума или сифилис. – Ашот взял упаковку, повертел, вернул на место. – Слушайте, а вам не кажется, что груз у нас того… странный как бы? Там, куда мы едем… Что там происходит вообще, а?

Чуть ли не впервые в жизни Мариша была солидарна с толстяком:

– Даня, самое время вскрыть конверт, который дал тебе Тихонов.

Данила кивнул, бумага зашелестела в его руках. И то, что он прочел, его не обрадовало.

– В пункте назначения эпидемия сибирской язвы. Мы должны доставить больным лекарство. Мы – последняя надежда зараженных людей.

– Так чего мы медлим, брат?!

– Любимый, если не можешь ехать быстрее, давай я поведу.

К одиннадцати ноль-ноль, обзаведясь транспортным средством, водителем-механиком и бесплатным довеском из гражданских, полковник Самара должен был явиться – и явился – к шлюзу на Московском вокзале.

– Мал золотник да дорог, – привычно пошутил полковник, протягивая ладонь.

Капитан Лешка Свиридов, старый, еще дворовый друг Самары, ответил белозубой улыбкой и крепким рукопожатием.

Шлюз-«золотник» – то есть клапан, не путать с единицей измерения, – которым командовал Свиридов, был ничуть не мал, а уж обслуживание его стоило острогу и того больше, одной только электроэнергии… Впрочем, не о том нынче речь.

– Ты-то как, Олежка? Какими судьбами к нам? Наружу собрался? – Лешка то и дело закрывал ярко-зеленые глаза – последствие контузии.

– Да вот, покататься захотелось. – Самара кивнул на вездеход, возле которого курил трубку Зять и маялся от безделья Вадик Белоус. Последний уже трижды пытался рассказать ученому, чем отличается мицелий бледной поганки от плодовой ножки опенка, но особого успеха в этом не достиг.

Жарко светило солнце. Небеса переливались всеми цветами радуги – как северное сияние, только круче.

– Багирова жалко, – осторожно начал Свиридов.

– Да, хороший был мужик, – кивнул Самара. – Сердечко не выдержало.

– И что теперь, Олежка? Что в штабе говорят?

Все знали, что Самара был любимчиком министра обороны генерала Багирова. Самару прочили на место старика, преданного служаки, который две недели назад слег, да так и не поднялся с постели. Похоронили его на Новодевичьем кладбище. Людей такого уровня все еще закапывали поверх всяких Врубелей, Тютчевых и Некрасовых, кого попроще – сжигали в крематории. Свободного пространства в Ленинграде катастрофически не хватало, с каждым годом после Псидемии население увеличивалось – в основном за счет иммигрантов, ибо Верховный совет коммуны единогласно решил трудоустраивать всех, кто с чистым затылком и аналогичными помыслами.

Багиров скончался, не приходя в сознание и – главное! – не назначив преемника. А вооруженные силы острога обязаны находиться в постоянной боевой готовности, ибо враг не дремлет и зомбаков на Территориях не становится меньше. Верховный совет быстро определился с новой кандидатурой. Министром назначили полковника – теперь уже генерала – Адольфа Резника, однокашника Самары и Свиридова. Только вот у Свиридова с Резником личных счетов не было, а у Самары – более чем. Будучи курсантами, они девушку не поделили, на дуэли стрелялись даже, оба ранены были, обоих чуть не исключили тогда.