Чуть дальше, на краю городка, возвышалась то ли церковь, то ли небольшой монастырь, наполовину разрушенный артиллерией.

— Вон конечная цель вашего путешествия, — указал Шульц на монастырь. — Что ж, выйдем, пройдемся.

Мы выбрались из машины и, важно ступая, как и подобает офицерам СС, поднялись на самую вершину холма, где собралось с десяток офицеров, наблюдающих за баталией. Шульц, обменявшись приветствием с кем-то из военных, о чем-то говорил, расспрашивал и сам отвечал на вопросы, но я не следил за разговором. Все мое внимание было приковано к далекой церкви. Почему? Не знаю. Словно что-то внутри меня само подсказывало, что это и есть конечная цель нашего путешествия.

Я видел, как к воротам церкви подкатили бронемашина и три грузовика с брезентовым верхом, из которых, словно горошины из стручка, посыпались солдаты в длинных черных плащах с огромными металлическими бляхами на груди. Из легковой машины вышло несколько офицеров. Тем временем бронеавтомобиль занял удобную позицию, откуда простреливались все подходы к воротам.

Я наблюдал за происходящим и простоял бы так до вечера, следя за мельтешением черных фигур, если бы не Шульц. Он-то и вывел меня из состояния задумчивости.

— Герр Фредерикс, нам пора ехать. Монастырь уже захвачен, и чем быстрее…

— Так нам в этот монастырь? — задумчиво протянул я, указав рукой на церковь.

— Да. И стоит поторопиться, чтобы занять достойное жилище. В городе осталось не так уж много целых домов, а жить на стройке, сами понимаете, будет не так уж удобно. Пойдемте, пойдемте, а то нагрянут разные тыловые крысы, и потом койки свободной не найдем, а так застолбим место и для себя, и для профессора Хирта. Он тоже любит комфорт. А завтра с утра отправимся на осмотр вон того монастыря.

— А почему не сейчас? — живо поинтересовался я. — Хотелось бы…

Но Шульц не дал мне договорить.

— Что вы, что вы. Перед штурмом города возле монастыря было замечено скопление вражеских сил. Сейчас рота СС осмотрит территорию и установит оборонительный рубеж. Так что завтра там будет безопасно.

— А в городе разве не могут остаться красные?

— Что вы, что вы, — улыбнулся Шульц. — Я только что переговорил со Штенбергом, командующим всей этой операцией. Он заверил меня, что русские выбиты из Ельска, и сейчас в городе безопасно, точно так же, как и в любой части оккупированной нами России.

Я скривился. Словосочетание из последних трех слов мне определенно не понравилось, и кулаки зачесались врезать со всего маху по лоснящейся довольной морде Шульца. Но сейчас время для этого было не подходящее, однако мысленно я пообещал себе при случае не преминуть и вспомнить ему эту фразу.

Тогда же я последовал за ним к машине, где, оставленная под присмотром, дожидалась нас Катерина. Вот, что сейчас было самым главным: помочь ей бежать, пока эсэсовцы не окопались и не оборудовали лагерь.

А дальше посмотрим…

Глава 3

Церковные подвалы

Ельск. Август 1941

Они стоят и недоумевают,

Назад спешат, боязни не тая:

Быть может, в доме чей-то дух витает!

А может, это просто слуховая

Галлюцинация?..

В. Высоцкий. «Песня-сказка о старом доме на Новом Арбате»

Василий, скривившись, потрогал здоровенную шишку на затылке и уставился на груду камней, перегородивших узкий туннель. В свете керосиновой лампы этот завал выглядел непреодолимой преградой. И где-то там, под завалом остался единственный человек, который знал об архиве.

Тяжело вздохнув, Василий повернулся к остальным. Если не считать нескольких синяков, остальные не пострадали.

— Похоже, нас замуровали… — протянул оперуполномоченный.

Дородный энкаведешник, замерев перед каменным завалом, сдвинул фуражку на лоб и почесал пятерней выбритый затылок.

— Влипли, хлопцы. Це запинка.

— Разгребем, — уверенно возразил Василий. — Тут метров пять будет, не более.

— А как? Там плиты.

— Тогда не разгребем, — пожал плечами Василий. — Ладно, пошли назад. Паниковать пока рано, к тому же наверняка из этого подвала есть и другой выход.

— Може, и есть… — протянул недовольный сержант Слушко. — Только где ж его сыскать?

— Вот мы сначала поищем, а после станем впадать в отчаяние, — продолжал Василий. — Подумаешь, пара камешков, зато сами живы остались.

— Чтобы с голоду и от жажды сдохнуть, — фыркнул сержант.

— Ты, мил человек, помолчи пока. Нечего панику создавать. Если бы мы наверху остались, то нас пришибло бы, без сомнения. А так в тепле и целые… — он еще что-то говорил, а сам думал, и чем больше он думал, тем меньше нравилась ему сложившаяся ситуация. — Ладно, пошли к остальным, — и, повернувшись, направился назад по узкому туннелю.

— Но… — попытался что-то возразить Слушко.

— Ящики с архивами через этот коридор не протащишь, — добавил Василий. Он и сам ухватился за эту мысль, как за соломинку. — А раз их куда-то сюда отгрузили, то наверняка должен быть другой выход. Нужно только поискать.

Поворот, и впереди засверкал огонек. Это была вторая лампа, возле которой сгрудились три красноармейца. А вокруг царила тьма кромешная, и невозможно было сказать, то ли они на краю огромного зала, то ли в маленькой комнатке.

— Ну, как там? — вскочил навстречу Василию тощий Мойша. В неровном свете лампы он казался еще более тощим, словно скелет ходячий, а его круглые очочки зловеще поблескивали.

— Засыпало, — вздохнул Василий. Не было никакого смысла скрывать правду. Да, они спаслись от обстрела, но оказались засыпанными в подвалах церкви. И в какой-то степени виноват в этом был именно он, ведь это он, когда начался обстрел, приказал лезть в подвал.

— И что станем делать… командир? — поинтересовался другой энкаведешник. Он сидел на полу и не спеша потягивал самокрутку. Вихрастый, кругломордый, он явно был чем-то недоволен. И эта пауза перед словом «командир». Таких, как этот парень, полным-полно было и в Третьем отделе, только Василий старался с ними не общаться. Вообще, он обычно действовал в одиночку, вот только в этот раз… Будь проклят этот архив! Лежал бы себе в подвале и благополучно долежал бы до того момента, когда Красная Армия, перестав отступать, выбила бы фашистов из Ельска. А вот теперь, мало того, что они замурованы, мало того, что погибли все те, кто знал о том, что они находятся в церкви, — искать их явно никто не будет, — так ведь все равно нужно искать этот проклятый архив, а потом придумать, как его изничтожить. Приказа ведь никто не отменял. Да еще нужно поспешать, чтобы успеть до того, как в Ельск нагрянут фашисты. Переходить через линию фронта в планы Василия не входило. В памяти еще живы были последствия его командировки в Антарктиду…

— Значит, так, — решительным голосом начал он, обведя взглядом свое маленькое войско. — Наша задача остается прежней. Нужно найти архив, уничтожить его. Кстати, если найдем архив, то непременно рядом будет другой выход из этого подвала.

— А чего тут искать? — удивился, вставая с земли, вихрастый Конев.

— Вот и я об этом, — согласился Василий. — Только сдается мне, что все же попотеть придется. Недаром же командование меня сюда прислало. Если бы все так просто было… — и он не стал договаривать фразу, просто махнув рукой. — Значит, так: лампы у нас две. Факелы не жжем. Бог его знает, сколько в этой дыре сидеть. Факелы нам еще пригодятся. Чтобы в темноте долго не блуждать сделаем так: вы двое, — он кивнул на Конева и все еще сидевшего на полу энкаведешника, — берете лампу и идете направо. Я со Слушко — налево. А ты, Михаил, посидишь тут, в темноте. Если что, кричи. Ты у нас как маяк будешь, — и он похлопал молодого красноармейца по плечу, а потом, выдержав достаточную паузу, прибавил: — Ну что, пошли? Раньше закончим, быстрее из этого подвала выберемся. Встречаемся тут через полчаса. А ты, Михаил, с этого места ни ногой, и если звать будем, отзывайся.