Он наугад перелистал страницы «Книги поколений» и остановился на самой середине. Там была гравюра, изображающая знатного торговца, одетого в шелка и бархат. В одной руке он держал меч, в другой — мешок золота. Его окружала бесконечная вереница женщин и рабов, стоящих на коленях в ожидании приказаний, а рядом с ним на диване вытянулась любовница, прикрываясь руками. Поглаживая гравюру, Персиваль прочел короткое жизнеописание торговца, где он был показан как «неуловимый дворянин, который послал флотилии во все уголки нецивилизованного мира, колонизировал дикую местность и организовал местных жителей». Очень многое изменилось за последние триста лет, очень много стран покорились. Торговец не узнал бы мир, в котором они жили сегодня.

Перевернув страницу, Персиваль неожиданно наткнулся на одну из своих любимых историй — о его знаменитом дяде с отцовской стороны сэре Артуре Григори, богатом и прославленном нефилиме. Персиваль помнил его как изумительного рассказчика. Рожденный в семнадцатом веке, сэр Артур с умом сделал инвестиции во многие судоходные компании Британской империи. Только одна Ост-Индская компания принесла ему огромную прибыль, о чем весьма красноречиво свидетельствовали его особняк, поместье и апартаменты в городе. Дядя Персиваля никогда лично не управлял своим бизнесом за границей, но путешествовал по всему миру и собрал множество сокровищ. Он очень любил исследовать самые экзотические уголки планеты, но главной причиной его дальних поездок был бизнес. Сэр Артур умел заставить людей сделать все, что он потребует. Персиваль положил книгу на колени и стал читать.

Корабль сэра Артура прибыл всего лишь через несколько недель после печально известного восстания в мае 1857 года. Восстание распространилось от моря до долины Ганга, оно охватило Мератх, Дели, Канпур, Лакхнау, Джханси и Гвалияр. Крестьяне настигали своих господ, убивали и калечили британцев палками, саблями, любым другим оружием, которое эти предатели делали сами или крали. Из Канпура сообщалось, что за одно утро было уничтожено двести европейских женщин и детей, а в Дели крестьяне рассыпали порох по улицам, и они казались покрытыми слоем перца. Затем какой-то идиот зажег спичку, и все вокруг разнесло вдребезги. Увидев, что Ост-Индская компания погрузилась в хаос, сэр Артур испугался, что его прибыль упадет. Однажды днем он пригласил в свою квартиру генерал-губернатора — обсудить, что они могут сделать, чтобы исправить положение и смягчить последствия ужасных событий. Генерал-губернатор, полный цветущий мужчина, обожающий чатни, прибыл в самый жаркий час. Вокруг него собрались дети — один держал зонтик, другой — веер, третий — стакан чая со льдом на подносе. Сэр Артур усадил гостя в тени, чтобы уберечь от палящего солнца и взглядов любопытных прохожих.

— Должен сказать, генерал-губернатор, — начал сэр Артур, — что мы не одобряем восстание.

— Разумеется, сэр, — ответил генерал-губернатор, укрепляя блестящий золотой монокль на выпученном голубом глазу. — И это не должно сойти им с рук.

Убедившись, что очень хорошо понимают друг друга, мужчины стали обсуждать вопрос. Несколько часов они анализировали причины и результаты восстания. Наконец сэр Артур внес предложение.

— Надо преподать им урок, — сказал он.

Сэр Артур вытащил из коробки длинную сигару и прикурил от зажигалки с гербом семьи Григори на обеих сторонах.

— Поселим страх в их сердца. Необходимо зрелище, которое ужаснет их. Мы вместе выберем деревню. Когда все произойдет, больше не будет никаких восстаний.

Хотя урок, который сэр Артур преподал британским солдатам, был хорошо известен в кругу настоящих нефилимов — они неофициально практиковали эту устрашающую тактику многие сотни лет, — его редко применяли к такому большому количеству людей. Подчиняясь командам сэра Артура, солдаты окружили жителей выбранной деревни — мужчин, женщин и детей — и привели их на рынок. Он выбрал одного ребенка — девочку с миндалевидными глазами, шелковистыми темными волосами и кожей цвета каштана. Девочка с любопытством смотрела на мужчину, такого высокого, белокурого и худого, что он выделялся даже среди британцев. Все же она послушно последовала за ним.

Сэр Артур вывел ребенка из толпы военнопленных, как теперь назывались местные жители, и сунул в ствол заряженной пушки. Ствол был длинный и широкий, девочка полностью скрылась в нем. Видны были только ее руки — она изо всех сил цеплялась за железные края, словно за вершину колодца, куда могла упасть.

— Зажечь фитиль! — скомандовал сэр Григори.

Когда молодой солдат дрожащими пальцами чиркнул спичкой, мать девочки закричала.

Этот взрыв был первым, но не последним в то утро. Двести деревенских детей — ровно столько же британских детей было убито во время резни в Канпуре — одного за другим подводили к пушке. Металл так раскалился, что пальцы солдат обугливались, опуская в ствол тяжелые свертки извивающейся плоти. Удерживаемые под прицелом, деревенские жители могли только беспомощно смотреть на происходящее. Когда кровавое дело было завершено, солдаты направили мушкеты на сельчан, приказывая им очистить рыночную площадь. Куски их детей висели на палатках, кустах и телегах. Земля покраснела от крови.

Новость о кошмаре вскоре распространилась в соседние деревни, а оттуда в долину Ганга, Мератх, Дели, Канпур, Лакхнау, Джханси и Гвалияр. Восстание, как и предсказывал сэр Артур Григори, прекратилось.

В комнату вошла Снейя. Она заглянула в книгу через плечо Персиваля.

— А, сэр Артур, — сказала она, и на страницы упала тень ее крыльев. — Он был одним из самых чудесных Григори. Из всех братьев твоего отца я любила его больше всего. Такая доблесть! Он охранял наши интересы по всему миру. Если бы его смерть была столь же великолепна, как и вся его жизнь!

Персиваль знал, что мать говорит о жалкой и печальной кончине дяди. Сэр Артур одним из первых в семье заразился болезнью, которая теперь донимала Персиваля. Его некогда великолепные крылья превратились в гнилые почерневшие обрубки, и после десятилетий ужасных страданий его легкие разрушились. Он умер в страданиях и боли, уступив болезни на пятом веку жизни, когда ему полагалось вовсю наслаждаться отставкой. Многие считали, будто болезнь поразила его за то, что он подвергал страданиям более низкие породы людей — несчастных уроженцев колоний. Но на самом деле Григори не знали, в чем причина болезни. Они знали только, что должен быть способ ее вылечить.

В восьмидесятых годах двадцатого века Снейе попали в руки работы ученой, посвященные терапевтическим свойствам определенных видов музыки. Ученую звали Анджела Валко, и она была дочерью Габриэллы Леви-Франш Валко, одного из самых известных ангелологов, работающих в Европе. Если верить теории Анджелы Валко, существовал предмет, который мог вернуть Персивалю, да и всему их виду ангельское совершенство.

Как обычно, Снейя, казалось, прочла мысли сына:

— Несмотря на все твои усилия саботировать лечение, я полагаю, этот историк искусств указал нам правильное направление.

— Ты нашла Верлена? — спросил Персиваль, закрывая «Книгу поколений».

Он снова чувствовал себя ребенком, желая снискать одобрение Снейи.

— Чертежи у него?

— Как только получим известия от Оттерли, будем знать наверняка, — сказала Снейя, взяла у Персиваля «Книгу поколений» и перелистала ее. — Разумеется, мы их упустили. Но не сомневайся, мы найдем то, что ищем. И ты, мой ангел, будешь первым, кто извлечет из этого выгоду. А когда вылечишься, мы станем спасителями нашего вида.

— Великолепно, — сказал Персиваль, представляя себе, как будет здорово, когда крылья восстановятся. — Я сам поеду в монастырь. Если артефакт там, я хочу сам найти его.

— Ты слишком слаб. — Снейя взглянула на стакан виски. — И пьян. Пусть этим займутся Оттерли с отцом. Мы с тобой останемся здесь.

Снейя сунула «Книгу поколений» под мышку, поцеловала Персиваля в щеку и покинула бильярдную.

Мысль о том, чтобы сидеть дома в такой важный момент, привела его в ярость. Он взял трость, подошел к телефону и снова набрал номер Оттерли. Ожидая ответа, он убеждал себя, что к нему вскоре вернутся силы. Он опять станет красивым и мощным. Когда крылья выздоровеют, все муки и унижения, которые он вынес, станут его победой.