Шагнув на кухню, Стив снял с плиты все еще кипящий чайник и взял веник, чтобы убрать осколки. Пока он это делал, Рози любовалась его мускулистой спиной и невольно думала: его красота соответствует его силе. Пытаясь сохранить беспечный вид, она осведомилась:

— Ну как ты, Шафер? Как твоя спина? Не потянул одну из своих цыплячьих мышц?

Выбрасывая осколки в мусоропровод, он обернулся и посмотрел на нее.

— Ты легкая, как перышко. И имей в виду, я никогда к тебе не подлизывался.

— Да? Почему же тогда заверил моих родителей, что ты отец моего ребенка?

Лицо Стива мгновенно обрело холодность и замкнутость, но для нее не осталась тайной целая буря чувств, промелькнувшая в его глазах. Рози снова узнала в нем брошенного мальчика, каким он был, когда она увидела его в первый раз; увидела его глубокое одиночество и почувствовала, что, неосторожно коснувшись к незаживающей ране, причинила ему боль. Утешить его, успокоить… не думая больше ни о чем, она шагнула навстречу и обняла его. Он секунду помедлил, прежде чем крепко прижал ее к груди.

— И в самом деле, почему… — прошептал он, зарывшись губами в ее волосы.

— Это не ответ, Стив.

— Знаю. Но лучшего у меня нет.

— Скажи это кому-нибудь другому, Шафер, не мне. Один ты понимаешь, что все это значит.

Рози не сомневалась: это именно так. Уж чего-чего, а самообладания ему не занимать разве он не продемонстрировал это всего пять минут назад, когда она готова была пригласить его к себе в спальню? Наверняка он это почувствовал и справился с этим. Его слова о ребенке не результат минутной слабости.

Стив высвободился из кольца ее рук и слегка отстранился, чтобы взглянуть ей в глаза; одна его бровь вопросительно изогнулась.

— Спокойной ночи, женушка!

Всю ночь Рози не смыкала глаз. Стив принимает на себя всю ответственность за ее ребенка! Благородство этого жеста вызывало у нее слезы. Да, это и бескорыстно, и самоотверженно, но так все усложняет. И вот теперь он рядом и тоже не спит…

— Мы можем, если ты так хочешь, оставаться здесь хоть всю ночь. И я не уйду, пока не получу подробные, обстоятельные ответы.

— Тогда задавай мне вопросы.

— Какую фамилию мы запишем в свидетельство о рождении? Ты собираешься вечно лгать? А если и да — как мы сможем развестись? Уж тогда мои братья не успокоятся, прежде чем не скинут тебя в глубокую шахту или не задушат подушкой! — На мгновение Рози прикусила губу, чтобы унять дрожь, потом снова спросила: — Что побудило тебя сделать это?

Стив скрестил руки на груди и некоторое время думал.

— Вообще-то, это сделал твой отец.

— Папа?! Он тебя побудил? Когда же? — Рози мысленно перебрала в памяти весь вечер и могла бы поклясться, что его решение спонтанно!

— Никакого принуждения. Просто увидел его взгляд, когда он говорил о Вэйне.

— Какой взгляд? Я ничего не заметила…

— Ты видела, но не знала, как следует его понимать.

— Так это сугубо мужская проблема?

— Несомненно, — усмехнулся Стив.

Она взглянула на часы.

— Уже почти четыре часа утра. Пожалуйста, постарайся ввести меня в курс дела поскорее, тогда, может, нам еще удастся немного поспать.

— Это несложно. Мы оба знаем феноменально вспыльчивый нрав Марчетти. — Рози согласно кивнула, и он продолжал: — Сегодня вечером я понял, откуда это у вас. Узнай твоя семья, что обворожительный обманщик Вэйн воспользовался случаем и кинул тебя с ребенком, они перевернули бы весь свет, в конце концов нашли бы его и заставили расплатиться.

— Ты драматизируешь ситуацию.

— Возможно. Хочешь попробовать? — Он взглянул на нее.

На несколько мгновений наступила тишина.

— Я — нет, — заверил Стив совершенно серьезно.

— Но, Стив…

— Доверься мне в этом, Ро! Если кто-нибудь из братьев решит отомстить за твою честь, кое-кому это дорого может стоить.

Рози было нелегко оценить эту мужскую логику. Конечно, ее братья нарвутся на крупные неприятности; стоит только рассказать им правду… Да, женское чутье подсказывает — у нее просто не остается другого выбора: надо склониться, пусть даже не понимая все до конца, перед безукоризненно благоразумной мужской точкой зрения.

— Ну а как же ты сам? — (Ведь если придерживаться версии, что он отец ребенка, логическое заключение напрашивается само собой: Стив спал с ней до свадьбы.) — В недалеком будущем тебе светит как минимум еще один фингал.

Он пренебрежительно пожал плечами.

— Самое худшее, что они могут теперь подумать, — я женился на тебе только из-за беременности. — И внезапно усмехнулся, вновь сразив ее своим мальчишеским обаянием. — Мужчины, особенно братья Марчетти, это поймут. Я готов нести ответственность за ребенка в любом случае, что бы ни случилось.

— Ты самый милый человек на свете!

— Великий Боже, да не распространяй ты обо мне подобной лжи!

Рози приподнялась на цыпочки и обхватила его лицо ладонями. Ему бы надо побриться, щетина оцарапала ей ладони, когда он наклонился и прижался губами к ее губам. Никогда прежде они не ощущали свою близость друг к другу, свое единение так остро, как в этот момент; никогда еще поцелуй не казался таким прекрасным.

— Ты станешь замечательным отцом! — вырвалось у нее.

Стив собрался возразить, но она не дала, возобновив поцелуй. Он крепко ее обнял и, резко выпрямившись, легко оторвал от пола. Дыхание его участилось в несколько раз за считанные секунды — Рози успела почувствовать это, прежде чем и с ней не случилось то же, и больше она уже ни о чем не думала, всем существом ощущая его страстную ласку. Пришла в себя, только когда он опустил ее на пол и, отступив на несколько шагов и оторвавшись от нее, провел дрожащей рукой по волосам. Сокрушить бы его хваленое самообладание… но вряд ли это ей когда-нибудь удастся.

— Рози, я… я не знаю самых элементарных вещей… как растить ребенка.

— И я… я тоже. Но у тебя инстинктивное стремление защищать этого ребенка… Прекрасное начало.

Лицо его омрачилось.

— Не делай из меня того, кем я не являюсь.

— Да, милый… Следуй своим собственным желаниям, не превращай себя в отрицательного героя. Господи, Стив, да у тебя же на первом плане моя семья!

— И что толку?

— Разреши мне рассказать им правду, Стив.

— Зачем? Они приняли факты и сделали собственные выводы; они счастливы. Не вижу причин разрушать все это.

— А Ник? Ведь его отношение к тебе от этого не улучшится… скорее, наоборот…

В глазах его промелькнула тень.

— Он поймет, когда-нибудь поймет, я надеюсь на это.

Стив взглянул на часы на стене своего офиса: восемь утра. Глаза пощипывает, как от мелкого песка, будто он, не защищая их ничем, прошел сквозь песчаную бурю. В каком-то смысле так оно и было. Жизнь с Рози — непрекращающаяся буря. Он защищался, как только мог, и его привычный распорядок почти не был нарушен. И все же она вносила сумятицу в его дни и особенно в ночи. Много ночей в опасной близости с Рози — в тонкой, длинной ночной сорочке, босоногой, беременной… Сколько еще времени сможет он выдерживать эту пытку? Каждый день и каждую ночь об этом думает. Целует ее, так ее желает — и не вправе быть с ней.

Недели своего брака он отсчитывает как педели ее беременности — так это самоистязание кажется короче. Что ему с этим поделать?! Еще мальчиком он страстно желал иметь другое происхождение. А когда вырос — понял: пытаться что-либо изменить — бесполезная трата времени. Да и не так уж он хочет теперь что-либо менять.

Взять хотя бы это утро: проснулся, лишь только забрезжил рассвет — во сне он целовал Рози. Осознав действительность, разволновался: она по другую сторону стены, и, зная это, спать невозможно… Встретиться с ней лицом к лицу после таких снов о ней — тоже. И он сбежал из квартиры сюда, в свою нору, мечтая лишь об одном — с головой уйти в работу.

Дверь в офис слегка приоткрыта, кто-то вошел на этаж. Стив снова взглянул на часы: десять минут девятого; довольно рано для секретарши, но дел много. В первом квартале года масса корпоративной работы, персонал здесь посменно, так что информация поступает к нему уже в отфильтрованном, обработанном виде; его задача — весь дальнейший контроль. Но сейчас напряжение уже спало; возможно, Сэнди пришла пораньше, чтобы спокойно перекусить, пока не отвлекают постоянные телефонные звонки. Он высоко ценит ее преданность делу, надеется, что у такой девушки это не за счет личной жизни.