Стивен Блэк и не подозревал об этих любопытных теориях. Он, как всегда, усердно исполнял свои обязанности. Чистил серебро, учил лакеев сервировать стол на французский манер, выговаривал поварам, заказывал скатерти, ножи и вилки – в общем, пытался переделать сразу те тысячу и одно дело, необходимые, чтобы подготовить дом к великолепному обеду, который давала ее милость. К назначенному вечеру его усилиями все было устроено в лучшем виде. Вазы с оранжерейными розами стояли в гостиной, столовой и на лестницах. Белоснежная камчатная скатерть покрывала обеденный стол, сиявший всем блеском серебра, хрусталя и пламенем свечей. Два громадных венецианских зеркала висели на противоположных стенах – следуя инструкциям Стивена, слуги расположили зеркала так, чтобы отражения серебра, хрусталя и свечей двоились, троились и вновь троились. Когда гости расселись по местам, они растворились в золотом сиянии, словно в лучах славы.

Самым важным из гостей был мистер Норрелл. Как изменился он со времени приезда в Лондон! Тогда он был никому не известен – тогда он был никем. Теперь же вся знать добивалась его внимания. Гости постоянно интересовались его мнением по тому или иному вопросу и чувствовали себя польщенными, получив короткий и не слишком учтивый ответ: «Понятия не имею, о ком вы говорите», или «Не имел чести знать этого джентльмена», или «Никогда не бывал в тех местах».

Некоторые замечания мистера Норрелла, наиболее значимые, подхватывали мистер Дролайт и мистер Лассельс. Они сидели по обе стороны от волшебника, без устали развивая его мысли о современной магии, чтобы сделать их понятными для прочих гостей. В этот вечер темой разговора стала магия. Сидя за одним столом с единственным в Англии волшебником и дамой, ставшей объектом его чар, гости просто не могли говорить или думать ни о чем другом. Вскоре разговор коснулся бессчетных случаев удачного использования магических заклинаний, которые участились после воскрешения леди Поул.

– Каждая провинциальная газета может похвастаться двумя-тремя подобными примерами, – согласился лорд Каслри. – Вчера в «Батском вестнике» я прочел о некоем человеке по имени Гиббонс с Милсом-стрит, который проснулся ночью, услышав, как воры лезут в его дом. Кажется, он владел большим собранием магических книг. Он применил заклинание, которое превратило грабителей в мышей.

– Неужели? – удивился мистер Каннинг. – А что же случилось с мышами?

– Они юркнули в дыру под обшивкой стены.

– Ха! – сказал мистер Лассельс. – Поверьте мне, милорд, не было там никакой магии. Этот Гиббонс услыхал шум, испугался грабителей, произнес заклинание, открыл дверь и обнаружил за ней – нет, не грабителей, а всего лишь мышей. Дело в том, что там с самого начала не было никого, кроме мышей. Все эти истории – ложь от начала до конца. В Линкольне живет один священник по фамилии Мальпас; так вот, они с сестрой – жены у него нет – занимаются тем, что исследуют подобные случаи, но до сих пор не обнаружили ни одного настоящего чуда.

– Они преклоняются перед мистером Норреллом, священник и его сестра! – с воодушевлением подхватил Дролайт. – Они счастливы, что явился человек, который возродил искусство английской магии! Им невыносимо думать, что находятся люди, которые хотят присвоить себе его великие свершения! Одна мысль, что кто-то тщится сравняться с мистером Норреллом, им ненавистна! Для них это – личное оскорбление! Мистер Норрелл был так добр, что снабдил их надежными средствами определения подлинности чудес, и теперь мистер Мальпас и мисс Мальпас колесят по стране в своем фаэтоне и выводят мошенников на чистую воду!

– Вы слишком великодушны к этому Гиббонсу, мистер Лассельс, – заметил мистер Норрелл в своей обычной суховатой манере, – не столь уж очевидно, что у него не было злодейских намерений. Прежде всего, он лжет, будто владеет собранием магических книг. Я послал Чилдермасса проверить, и тот говорит, что там нет книг, изданных ранее тысяча семьсот шестидесятого года. Ничтожество! Совершеннейшее ничтожество!

– И тем не менее, – обратилась леди Поул к мистеру Норреллу, – мы надеемся, что священник и его сестра вскоре отыщут настоящего волшебника, который станет вашим помощником, сэр.

– Ах, да где же? – воскликнул Дролайт. – Больше нет никого! Никого! Ради того, чтобы свершить все эти великие деяния, мистер Норрелл на долгие годы запер себя в библиотеке. Увы, ныне подобное самопожертвование ради блага страны столь редко! Уверяю вас, больше в Англии волшебников нет!

– Все равно, – настаивала ее милость, – священник с сестрой не должны бросать поиски! На собственном опыте мне известно, сколько трудов требуется ради одного магического опыта. Только представьте себе, чего бы достиг мистер Норрелл, работай он вместе с помощником!

– Увы, – сказал мистер Лассельс. – Брат и сестра Мальпас не нашли никаких следов подобного человека.

– Однако, судя по вашим словам, мистер Лассельс, – воскликнула леди Поул, – их цель – разоблачать фальшивую магию, а не искать новых магов. Но раз уж они путешествуют по стране в своем фаэтоне, то могли бы провести некоторые изыскания – разузнать, кто занимается магией, у кого есть собрания магических книг. Полагаю, это не составит для них большого труда. Они будут только рады помочь вам, сэр, – обратилась ее милость к мистеру Норреллу. – А нам остается надеяться, что в скором времени их поиски завершатся удачей, и тогда вам не будет так одиноко.

Наконец гости воздали должное всем пятидесяти или около того блюдам, а остатки лакеи убрали со стола. Дамы удалились, а джентльмены остались с портвейном и сигарами. Однако сегодня что-то мешало им наслаждаться обществом друг друга. Джентльменам хотелось продолжить разговор о магии. Даже сплетни про общих знакомых и, страшно подумать, разговоры о политике не приносили облегчения. Вскоре джентльмены почувствовали, что им просто необходимо увидеть очаровательную хозяйку дома, и довольно безапелляционно заявили сэру Уолтеру, что он соскучился по жене. Сэр Уолтер уверил их, что это не так. Нет, разве такое возможно? Общеизвестно, что молодожены несчастливы в разлуке и даже недолгая отлучка супруги способна выбить молодого мужа из колеи и лишить аппетита. Не кажется ли вам, господа, что вид у сэра Уолтера болезненный, словно у пациента, страдающего от разлития желчи? Сэр Уолтер отверг и эти обвинения. Ему нравится делать хорошую мину при плохой игре? Что ж, достойно джентльмена. Однако его отчаянное состояние просто бросается в глаза! Из сострадания друзья сэра Уолтера должны немедленно воссоединиться с дамами.

Из угла рядом с буфетом Стивен Блэк смотрел, как джентльмены выходят. В комнате остались лакеи: Альфред, Джеффри и Роберт.

– Подавать чай, мистер Блэк? – с невинным видом поинтересовался Альфред.

Стивен Блэк поднял вверх тонкий палец и слегка нахмурился, давая понять, что лакеям следует оставаться на местах и не шуметь. Он подождал, когда джентльмены уйдут, а затем воскликнул:

– Да что с вами сегодня? Альфред! Я понимаю, что тебе нечасто приходится прислуживать таким гостям, но это не повод забыть все свои навыки! Я поражен твоей бестолковостью!

Альфред пробормотал извинения.

– Лорд Каслри попросил тебя передать куропатку с трюфелем. Я отчетливо слышал его слова! А ты подал ему клубничное желе! О чем ты только думал?

Альфред снова неразборчиво что-то пробормотал – слышно было только слово «испугался».

– Испугался? Чего?

– Мне показалось, что за креслом ее милости стоит странный незнакомец.

– Альфред, о чем ты толкуешь?

– Высокий господин в зеленом сюртуке с сияющей копной седых волос склонился над леди Поул. А через секунду исчез.

– Альфред, посмотри туда.

– Слушаюсь, мистер Блэк.

– Что ты видишь?

– Шторы, мистер Блэк.

– А еще что?

– Канделябр.

– Зеленые бархатные шторы и горящий канделябр. Вот и твой незнакомец в зеленом сюртуке с седой головой, Альфред. А теперь ступай и помоги Кисси вынуть фарфор и в будущем постарайся вести себя благоразумнее. – Стивен Блэк повернулся к другим лакеям. – Джеффри! Ты ничем не лучше Альфреда! Могу поклясться, даже сейчас ты витаешь в облаках! Что ты можешь сказать в свое оправдание?