Общественный строй германцев временя Тацита
Об уровне общественного развития германцев к концу I в. и. э. можно судить на основании произведений римского историка Тацита — «Германия», «Анналы» и др., а также по археологическим памятникам. За полтора века, прошедших со времени Цезаря, общественное устройство германцев претерпело значительные изменения: германцы окончательно перешли к оседлости, повысился и уровень земледелия.
В I—II вв. н. э. распространился плуг с железным лемехом. Германцы выращивали такие сельскохозяйственные культуры, как ячмень, пшеница, рожь, овес, а также овощи (репа, лук), бобовые (чечевица, горох) и технические культуры (лен, конопля, вайда). В некоторых местностях применялись уже минеральные удобрения (известкование почвы). Но важную роль в хозяйстве продолжало играть скотоводство. Крупный рогатый скот (быки) использовался для сельскохозяйственных работ, лошадь — главным образом для военных нужд и для перевозок. Скот давал молочные продукты, мясо, сало кожу, а овцы и козы — еще и шерсть. Скотом уплачивали вергельд — возмещение за убийство, получаемое родственниками убитого от сородичей убийцы. Скот входил также в состав подарков рядовых общинников старейшинам, в брачный дар жениха невесте и т. д.
Помимо выплавки металлов и кузнечного дела, германцам теперь известны были ткачество — изготовление льняного полотна и шерстяных тканей, гончарное дело и др.
С развитием производства возникает обмен между отдельными племенами. Германцы вели торговлю, хотя и незначительную по объему и с соседними народами. Торговые пути проходили тогда по Рейну Эльбе и Висле, а также по побережью Северного и Балтийского морей. Предметом внутреннего обмена были соль, меха и металлы. Ввозились в Германию, преимущественно римскими купцами, металлические изделия, украшения, вино. Вывозились рабы, кожи, скот, меха, янтарь. Но существенного значения для хозяйства германцев торговля не имела.
В социальных отношениях по сравнению с тем, что описал Цезарь, тоже произошли серьезные изменения. Кровнородственную общину сменила «земледельческая община», которая, как отметил Маркс, «была первым социальным объединением людей свободных, не связанных кровными узами». Собственность на землю, включая и пахотные поля, оставалась общей, но процесс производства уже не являлся коллективным. Пользование пахотной землей и обработка ее перешли к отдельным домохозяйствам, к «большим семьям», состоявшим обычно из трех или большего числа поколений, совместно живущих и ведущих общее хозяйство близких родственников — родителей, их взрослых сыновей и внуков.
Хозяйственные распорядки германцев в земледелии охарактеризованы Тацитом следующим образом: «Земля занимается всеми вместе поочередно по числу работников и вскоре они делят ее между собой по достоинству; дележ облегчается обширностью земельной площади: они каждый год меняют пашню и еще остается (свободное) поле». Это описание свидетельствует о том, что у германцев в I в. н. э. сохранилась еще (и надо полагать — у многих племен) переложная система земледелия. Периодически происходили переделы всей пахотной земли между отдельными домохозяйствами. Совместно пользовались все члены общины неподеленными угодьями — лесами, пастбищами, пустошами. Приусадебная же земля вместе с домом уже перешла в собственность отдельных больших семей.
В некоторых местностях (в Ютландии, в отдельных районах Северной Германии) по данным археологии в начале новой эры в индивидуальное наследственное владение больших семей выделялись и превращались в собственность отдельных домашних общин не только приусадебные участки, но и пахотные поля. Это подтверждается археологическими данными в отношении Ютландии и некоторых районов Северной Германии. Такой порядок землепользования сложился, по мнению Энгельса, там, где характер местности затруднял переделы земли, — в тесных долинах, на узких плоских возвышенностях, между болотами. Господствующими же у германских племен оставались хозяйственные распорядки, при которых общине принадлежала собственность на все ее земли, кроме приусадебных.
Общественные классы у германцев и во времена Тацита отсутствовали. Основным типом непосредственных производителей были по-прежнему свободные общинники. Они не подвергались эксплуатации, пользовались равными правами (в отношении владения землей, ношения оружия, участия в народном собрании и др.). Но зарождалась уже социальная дифференциация. У германцев имелись рабы, положение которых Тацит описывает довольно подробно. Главным источником рабства была война. Рабы были бесправны. Господин мог безнаказанно убить своего раба. Но все же рабы у германцев находились в лучшем положении, чем в классическом рабовладельческом обществе. Они имели свой дом, свое хозяйство и лишь вносили своим господам оброк натурой (хлебом, мелким скотом, тканями). По своему положению они напоминали, как считал Тацит, скорее римских колонов, чем римских рабов. Свободных и рабов у германцев не разделяла такая социальная пропасть, как у римлян. Рабство в целом не имело в древнегерманском обществе такого значения, как в римском, поскольку рабы не играли главной роли в производстве. Это было рабство в его начальной стадии — «патриархальное рабство». На волю рабов отпускали редко, при этом вольноотпущенники мало отличались по своему положению от рабов.
Социальное расслоение наметилось и среди свободных германцев. Из общей массы свободных общинников выделилась родовая знать. Представители знатных семей отличались от других общинников имуществом и политическим влиянием: в руках знатных сосредоточилось большое количество скота, рабов. Об имущественной дифференциации свидетельствуют и данные археологии. В одном и том ж& селении наряду с дворами, где были помещения для 2—4 голов скота, иногда имелись такие дворы, где содержалось более 30 голов. В некоторых погребениях имеется разнообразное оружие — мечи, щиты, по нескольку наконечников копий и богато украшенные предметы домашнего обихода. Это, очевидно, могилы родовой знати. В других же могилах, предназначенных, по-видимому, для рядовых свободных людей, обнаружены лишь отдельные виды оружия — копье или копье и щит, иногда меч и щит.
У знатных семей постепенно оказывалось в пользовании также и большее количество земли, чем у рядовых общинников, поскольку раздел земли производился не поровну между семьями, а «по достоинству» (secundmn dignationem), т. е. очевидно, в соответствии с социальным положением этих семей.
Особенно быстро развивалось имущественное неравенство среди германских племен, населявших пограничные с римскими провинциями территории. На этот процесс оказывали свое воздействие оживленные торговые связи германцев с римлянами и хозяйственные распорядки местного романизированного населения.
Германцы при Таците жили еще догосударственным строем. Высшая власть оставалась и теперь за народным собранием, которое решало вопросы войны, мира и другие важнейшие дела, избирало старейшин и военных вождей племени, творило суд в соответствии с обычаями племени. Но помимо народного собрания большое значение приобрел совет старейшин. Этот орган власти решал менее значительные дела самостоятельно, не обращаясь к народному собранию, а более важные подготавливал к обсуждению в нем. Таким образом, знать из которой состоял совет старейшин, играла немалую роль в общественном управлении._
Военный вождь командовал ополчением во время войны. Он избирался по принципу пригодности («по доблести», пишет Тацит), но практически в большинстве случаев — из круга знатных семей. «Большая знатность или выдающиеся заслуги отцов доставляют звание вождя даже юношам», — отмечает Тацит. Знатность передавалась таким образом по наследству.
У некоторых германских племен в эпоху Тацита складывался новый орган власти, значение которого постепенно возрастало, — королевская власть. Король, стоявший во главе племени, выполнял те же функции и имел те же права, что и старейшина племени. Но часто он выполнял одновременно и функции военного вождя. Власть короля была ограничена народным собранием и советом старейшин. «У королей, — пишет Тацит, — нет неограниченной или произвольной власти, и вожди главенствуют скорее примером, чем на основании права приказывать». Короли избирались всеми свободными людьми племени, но из узкого круга знатных родов. И хотя королевская власть еще представляла собой один из органов системы управления родового строя, в ряде случаев уже заметно стремление королей присвоить себе права верховной власти, стоящей над народом. У некоторых племен возникали зачатки наследственной королевской власти.
