Советские медиевисты отмечают также такие важные признаки феодализма, как наличие вассально-ленной системы, значительную роль личных связей и частного права при этом строе, условный характер феодальной собственности и связь последней с политической властью, наконец, как следствие этого — политическую раздробленность на некоторых этапах истории феодализма.
Однако в отличие от концепций буржуазных историков советские медиевисты считают политико-юридические признаки не главными и определяющими, а второстепенными. Источник всех этих явлений они видят в господстве феодальной собственности и в антагонистических отношениях, лежащих в основе всей экономической и социально-политической структуры феодализма. В частности, большая роль личных связей в ту эпоху, как считают советские ученые, в своем большинстве, была одним из проявлений того экономического факта, что непосредственные производители — крестьяне — сидели на земле феодала, но вели самостоятельное хозяйство, и принудить их к уплате ренты можно было только с помощью личного внеэкономического подчинения феодалу. Личные ate отношения внутри господствующего класса определялись условным характером феодальной земельной собственности, который вытекал из монопольного права феодалов на эту собственность. На этой почве сложилась и иерархическая структура класса землевладельцев, также вызванная потребностью сплочения этого класса перед лицом эксплуатируемого и враждебного феодалам крестьянства.
В политико-юридических признаках феодализма с точки зрения советских ученых неправильно видеть основу феодализма еще и потому, что не во всех странах и не во все периоды средневековья эти признаки были выражены одинаково четко, а следовательно, носили не всеобщий характер. Это, в первую очередь, относится к вассально-ленному строю, который даже в Западной Европе играл сколько-нибудь значительную роль только в XI—XIII вв., тогда как феодализм как социально-политическая система просуществовал еще много столетий. Так же обстоит дело и с политической раздробленностью, которая была характерна лишь для сравнительно короткого этапа в истории феодального общества: у большинства европейских народов уже в XIII—XV вв. феодальная раздробленность сменяется разными типами сословной, а позднее абсолютной монархии.
Находя подлинную основу феодализма в характерных для этого строя экономических и социальных отношениях, советская медиевистика придает этому понятию всемирно-исторический характер, видит в феодализме закономерный прогрессивный этап в истории большинства народов мира на пути от рабовладельческого или первобытнообщинного строя к капиталистическому. Рассматривая феодализм как антагонистическую социально-экономическую формацию, советские историки иначе, чем буржуазные, трактуют и роль в ней феодальной вотчины.
Создатели и виднейшие представители советской медиевистики — Е. А. Косминский, А. Д. Удальцов, Н. П. Грацианский, С. Д. Сказкин, А. И. Неусыхин своими исследованиями прочно утвердили марксистский взгляд на феодальную вотчину как по преимуществу социальную организацию, главной целью которой была наиболее эффективная эксплуатация крестьянства. В отличие от буржуазной вотчинной теории, изображающей феодальную вотчину как орган социальной гармонии, советские ученые раскрывают наличие в пей острых классовых конфликтов на всех этапах ее развития. При этом они подчеркивали, что прогресс в сельском хозяйстве при феодализме был связан, в первую очередь, не с вотчиной, а с крестьянским хозяйством, в котором раньше и быстрее развивались новые приемы земледелия, повышалась производительность труда. Признавая значительную роль вотчины как социальной организации в структуре феодального общества, советские медиевисты не считают, что ею исчерпывалась вся его социальная и хозяйственная жизнь. Большое внимание они уделяют развитию производительных сил в крестьянском хозяйстве, а также судьбам крестьянства, формам его эксплуатации, его антифеодальной борьбе на всех этапах истории феодализма.
Признавая натурально-хозяйственные основы феодальной экономики, историки-марксисты не считают, однако, полное и повсеместное господство натурального хозяйства определяющим признаком феодального строя, как полагали некоторые буржуазные ученые. Советские медиевисты (Е. А. Косминский, С. Д. Сказкин, А. В. Конокотин и др.) в своих конкретных исследованиях убедительно показывают, что на определенном этапе развития феодального общества (с XI— XII вв. в Западной Европе), когда быстро растут города, торговля и товарно-денежные отношения становятся неотъемлемым органическим элементом экономической жизни и постепенно широко охватывают феодальную деревню. Товарно-денежные отношения вносят определенные изменения в социальную и хозяйственную жизнь феодального общества, в структуру вотчины, в положение крестьян и в их отношения с феодалами. Однако в отличие от многих буржуазных медиевистов советские ученые не отождествляют эти новые явления даже на том относительно высоком уровне, которого они достигают во второй период средневековья, с капитализмом, так как считают, что само по себе развитие товарно-денежных отношений не меняло природы феодального строя. Советские историки видят в развитии товарно-денежных отношений только одну из предпосылок разложения феодального способа производства и зарождения капиталистического уклада на последнем этапе развития феодальной формации.
§ 2. ПРОБЛЕМА ПРОИСХОЖДЕНИЯ ФЕОДАЛИЗМА В ИСТОРИЧЕСКОЙ НАУКЕ
Проблема происхождения феодализма возникла одновременно с самим этим понятием. В идейно-политической борьбе, проходившей во Франции в XVIII в. между буржуазией и дворянством, по этому вопросу сложились две теории. Аристократ граф Буленвиль выдвинул «германистическую» теорию, согласно которой феодализм сложился в результате германских завоеваний, обеспечивших германцам и их потомкам — французским дворянам — по праву силы господствующее положение. Они законно сохраняют его и в XVIII в. Идеолог «третьего сословия» — аббат Дюбо — в противовес этому взгляду выдвинул «романистическую теорию», отрицавшую существенное значение германского завоевания. Он полагал, что до X в. Во Франции (и в Западной Европе) продолжалось непрерывное развитие римских традиций, носителями которых являлось трудолюбивое галло-римское население. Только в X в. насильники-дворяне, частью германского происхождения, узурпировали власть над простым народоми установили феодальный строй.
К. Маркс и Ф. Энгельс о проблеме генезиса феодализма
Большинство буржуазных историков эпохи Просвещения, в частности Ш. Монтескье и Г. Мабли, склонялись к германистической теории, но придавали ей иное, антифеодальное звучание: они считали, что германцы принесли с собой из «лесов Германии» не феодальное угнетение, а, напротив, присущий им свободный «демократический строй». Обе теории, во-первых, рассматривали процесс феодализации только в плане преемственного развития правовых и политических институтов, и притом только на территории Галлии; во-вторых, односторонне выводили возникновение феодального строя из национальных и этнических традиций — германских или римских.
В начале XIX в. германистическая теория пользовалась преобладающим влиянием. Историки-романтики, как реакционные, так и либеральные, особенно в Германии и Англии, главный источник феодализма видели в германском «народном духе», который полностью разрушил в ходе завоеваний все римские порядки. Феодальный строй, по их мнению, вырос исключительно из развития древнегерманских институтов: отчасти из свободной общины (марка), отчасти из господства сильной родовой знати, как считал, например, К. Ф. Эйхгорн. «Романистическая» теория в первой половине XIX в. не пользовалась влиянием. Зато возникла и быстро приобрела популярность теория генезиса феодализма в процессе германо-романского синтеза. В немецкой медиевистике ее пропагандировал К. Ф. Савиньи, утверждавший, что германское завоевание не уничтожило в Западной Европе полностью «римский народ» и соответствующий ему «народный дух», а следовательно, и римское право, которые нашли убежище в сохранившихся и после завоевания городах, тогда как сельские области стали средоточием германского «народного духа». Феодализм сложился, по мнению К. Ф. Савиньи, во взаимодействии этих разных правовых традиций. Сторонником теории германо-романского синтеза был и Л. Ранке.
