Второй жених барышни, капитан Мисня, ничем не болел, был отправлен поэтому на итальянский фронт, получил ревматизм (дело было зимой, в Альпах) и принимал паровые ванны. Граната 22-го калибра попала в паровую баню, голого капитана выбросило взрывной волной на снег, и он вскоре умер от воспаления легких. Если бы, однако, профессор Флеминг изобрел пенициллин в 1913-м, а не в 1940-м году, то Мисню спасли бы, отправили для восстановления здоровья в Прагу, и тогда шансы появления на свет проф. Коуски чрезвычайно бы уменьшились. Следовательно, задержка антибиотиков также сыграла значительную роль в рождении проф. Коуски.
Третий поклонник был солидным купцом-оптовиком, однако не нравился барышне. Четвертый уже должен был на ней жениться, но из-за кружки пива все сорвалось. Жених этот был мотом и намеревался уплатить карточные долги из приданого. Семья невесты отправилась на благотворительную лотерею, а так как на обед были зразы по-венгерски, и глава семьи мучился жаждой, он вышел из балагана, в котором публику развлекал военный оркестр, и направился к бочке с пивом. Возле бочки он встретил школьного товарища, который через свояченицу знал жениха барышни и рассказал отцу о его богатом прошлом. Отец вернулся возмущенный до предела, и помолвка тотчас была расторгнута. Если бы, таким образом, отец не ел зразы, он не почувствовал бы жажды, не вышел бы за пивом, не встретил бы школьного товарища, не узнал бы о долгах жениха, и свадьба, учитывая военное время, была бы в скором времени сыграна. Избыток перца в зразах, приготовленных 19 мая 1916 года, спас жизнь профессору Б. Коуске. Заметим, однако, что не только события, происходившие с родителями проф. Коуски, определили вероятность его возникновения. Излишне, пожалуй, долго объяснять, что если бы в 1673 году не родился портной Властимил Коуска, то не мог бы жить ни его сын, ни внук этого сына, который был прадедом молодого хирурга Коуски.
Аналогичные рассуждения справедливы также для тех предков рода Коусок и рода барышни-медсестры, которые были не людьми, а четверорукими существами, жившими на деревьях в раннем эолите, в каковую эпоху один палеопитек, догнав с агрессивными намерениями такого же четверорукого и внезапно обнаружив, что имеет дело с четверорукой, овладел ею под эвкалиптовым деревом, которое росло там, где сейчас в Праге Мала Страна. Вследствие смешения хромосом этого пылкого палеопитека и четверорукой, передавшись через следующие, возник новый тип гена, который 30 000 поколений спустя породил на лице барышни-медсестры ту самую улыбку, слегка похожую на улыбку Монны Лизы с портрета Леонардо, которая так очаровала молодого хирурга Коуску. Но ведь этот эвкалипт мог расти двумя метрами дальше. Тогда четверорукая, убегая от преследовавшего ее палеопитека, не споткнулась бы о корень и тем самым, успев вскарабкаться на дерево, не зачала бы, а если бы не зачала, то, не привлеченный улыбкой медсестры, которую последняя унаследовала в результате этой истории, хирург не захотел бы на ней жениться. И снова не было бы на свете проф. Коуски. Отсюда ясно видно, что распределение вероятностей его рождения включает в себя такой подкласс, в котором содержится распределение всех эвкалиптовых деревьев, росших 340 000 лет назад на месте нынешней Праги. Деревья же выросли там, поскольку, убегая от саблезубых тигров, большое стадо слабеющих мамонтов, наевшееся цветков эвкалипта (вызывающих сильное жжение во рту), гасило жажду водой из Влтавы, а вода эта, действуя в те времена как слабительное, вызвала у мамонтов массовый стул, благодаря чему семена эвкалиптов попали в почву там, где их прежде никогда не было. Но если бы один из верхних притоков тогдашней Влтавы не насытил эту воду серой, то мамонты, не получив от нее поноса, не создали бы предпосылок для появления эвкалиптовой рощи на месте теперешней Праги, четверорукая, убегая от палеопитека, не споткнулась бы, и не возник бы тот ген, который дал барышне-медсестре улыбку Монны Лизы, соблазнившую молодого хирурга; следовательно, если бы не понос мамонтов 340 000 лет назад, то проф. Бенедикт Коуска не появился бы на свет. Помимо этого нужно принять во внимание, что воды Влтавы насытились серой около двух с половиной миллионов лет до нашей эры вследствие перемещения главной геосинклинали в процессе образования центральной части Татр. Этот процесс, вызвавший вытеснение сернистых пластов и газов из глубин нижнеюрских отложений, начался в результате землетрясения, эпицентр которого находился в окрестности Динарских Альп и которое, в свою очередь, было вызвано падением метеора с массой порядка миллиона тонн. Если бы этот метеор, происходивший из потока Леонидов, упал не в Динарских Альпах, а несколько дальше, то геосинклиналь не пришла в движение, сернистый пласт не очутился бы на поверхности, не пропитал бы серой воды Влтавы, а последние не расстроили бы желудок мамонтам, откуда следует, что если бы 2,5 миллиона лет тому назад на Динарские Альпы не упал метеор, то проф. Коуска не смог бы родиться. Метеор, выступающий, таким образом, в качестве ключевого объекта, возник неполных пять миллиардов лет тому назад в результате распада крупного планетоида, орбита которого проходила между Марсом и Землей; этот планетоид чересчур приблизился к Марсу, и притяжение последнего стало больше внутренних сил сцепления коры планетоида. Если бы, однако, постоянная гравитации имела другое значение, планетоид бы не лопнул, метеор бы не возник, не упал бы на Альпы, Влтава не пропиталась бы серой, мамонты не посеяли бы эвкалиптов, четверорукая не зачала бы, хирург не влюбился бы в медсестру - и опять-таки на свете не было бы проф. Коуски. Но, говорит автор "предисловия к автобиографии", представляете ли вы себе, что такое ввести другую постоянную гравитации? Это значит постулировать другую Вселенную с другими Законами Природы, с другой Физикой - Вселенную не только без проф. Коуски, но и без Земли, Солнца, Звезд и Галактик.
