– А расскажи-ка, Глеб, как там у тебя на работе, – попросила я с целью сменить тему.

Глеб работает в магазине, в отделе с гордым названием «Бытовая техника». Он предлагает населению пылесосы, холодильники, мясорубки, миксеры и прочее.

– Нормально, – ответил Глеб, протягивая руку к зубочистке. Я отвернулась, не хотелось смотреть на то, что за этим последует. – Торгую помаленьку.

Я переместила взгляд на Николая Леонидовича, как же он теперь будет жить без меня, кого же он станет щипать.

– Лизонька, ты просто чудо, – целуя руку жене, сказал Илья, – устроила настоящий праздник.

– Хорошо сидим, – подтвердил Глеб, – но пора уже принести горячее.

– Марина, Марина! – стала звать свою сестру Лиза. – Надо купить колокольчик, теперь я понимаю, как это удобно.

Я тяжело вздохнула, еще немного, и мне запретят ходить по дому в джинсах и пить газировку из бутылки.

– А еще нам нужен дворецкий и водитель в одном флаконе, – ехидно сказала я, – он будет помогать тебе ходить по магазинам, и должен же кто-то доносить твои покупки до шкафа.

– Илья, это отличная идея! – воскликнула Лиза. – Нам вовсе не помешает нанять еще одного человека, помощника по дому, ведь Марина не может выполнять тяжелую физическую работу, да и я до сих пор не научилась водить автомобиль, а моя маленькая машинка пылится уже очень давно на стоянке.

– Как скажешь, дорогая, давай пригласим кого-нибудь на эту должность, – закивал Илья.

Люди, люди, вы что, я же пошутила!

Марина внесла блюдо с жареной курицей и, не сводя глаз с Глеба, стала обносить всех присутствующих.

– А вот интересно, кто в этом доме жил раньше и сколько здесь было прислуги? – спросила Лиза, делая глоток вина. – Илья, расскажи, пожалуйста.

– О! Это очень интересная, я бы даже сказал, интригующая история. В этом доме прожила большую часть своей жизни, состарилась и умерла Медникова Глафира Сергеевна, это наша с Катей дальняя родственница. В юности она удачно вышла замуж, но ее супруг вскоре умер от какой-то болезни, и в возрасте тридцати лет она осталась одна с двумя детьми. Несколько раз ей предлагали руку и сердце, но она всегда отвечала отказом…

– А зачем же она отказывалась? – спросила Марина с явным недоумением в голосе.

– Сказать точно не могу, – мягко ответил Илья, – возможно, очень любила покойного мужа, а может, решила посвятить свою жизнь детям.

– Да, такое иногда бывает, – тихо пробормотала Вика.

– Что же было дальше? – спросила Светлана Аркадьевна.

– Глафира Сергеевна жила в богатстве, и дорогие наряды, и прислуга – всего этого у нее было в избытке, – продолжил Илья. – Она занималась воспитанием детей, баловала их и практически ни в чем им не отказывала. Но ее отпрыски росли черствыми и бессердечными, как только они окрепли, сразу повернулись к матери спиной, они пили и гуляли, дебоширили в кабаках и ничего не желали делать. Несчастная мать перепробовала все, что только было возможно, но никакие уговоры не помогали, каждый день ей приходили счета, которые, скрепя сердце, ей приходилось оплачивать.

– Я бы такого не потерпела, – поджала губы Лиза.

– Вот своих детей родишь, тогда по-другому на мир смотреть станешь, еще не то им простишь, – назидательно сказала Светлана Аркадьевна, – это все только легко говорить.

– Как и следовало ожидать, – продолжал Илья, – настал день, когда терпение у Глафиры Сергеевны закончилось, и она пригласила своих сыновей для серьезного разговора.

– Кому все сразу достается, тот это никогда не ценит, – многозначительно сказала Марина.

Она стояла, прислонившись к двери, и внимательно слушала рассказ.

– Сыновья приехали к назначенному часу, Глафира Сергеевна попыталась в последний раз образумить их, она просила, плакала и умоляла, а также сказала, что если все не изменится, она лишит их наследства. Ни Степан, ни Федор, так звали сыновей, не желали менять свой образ жизни, они лишь посмеялись над матерью и заверили ее, что будут жить в свое удовольствие. Глафира Сергеевна была уже немолода, ее начали мучить болезни, и подобная черствость сильно отозвалась на ее здоровье, сердце не выдержало, женщина упала без чувств. Сыновья уложили ее на диван, позвали горничную и ушли. За тот месяц, что их мать боролась со смертью, лежа почти без сознания в своей постели, они не навестили ее ни разу.

– Какой стыд, – передернула плечами Лиза, – просто не понимаю, как такие негодяи могли родиться в столь благородной семье.

– Подобное случается сплошь и рядом, – резко сказала Светлана Аркадьевна, – я вот и сама не знаю, чего ждать от своих детей.

– Мама, ты же не думаешь, что мы тебя бросим, – хохотнул Глеб.

– Пока ничего хорошего я от вас не видела, возможно, это мое упущение, но, пожалуй, теперь я буду более строга с вами.

– Почему мы должны отдуваться за каких-то там нерадивых гуляк? – разламывая куриную ногу, спросил Глеб. – Я работаю, Вика учится, чего на нас злиться-то.

– Не тебе указывать матери, что ей делать, – цыкнула на него Светлана Аркадьевна.

– А дальше что было? – спросила я.

– Выздоровев, Глафира Сергеевна обнаружила на столе огромную стопку счетов, пока она болела, ее сыновья не теряли времени даром, – вздыхая, сказал Илья. – В душе старой женщины точно умерло все, на следующий день она отказалась от своих детей и объявила всем, что больше счета к оплате приниматься не будут.

– Вот и правильно, – опрокидывая рюмку водки, поддержал Николай Леонидович.

– А что сыновья? – спросила Марина.

– Разными путями они хотели получить от матери денег, но закон встал на сторону Глафиры Сергеевны. Степана и Федора на порог дома больше не пускали, двери для них были навсегда закрыты. Сама же Глафира Сергеевна перестала бывать на людях, редко ее можно было увидеть в магазине или на рынке, она не приглашала гостей и сторонилась соседей. Только служащий, занимающийся ее делами, изредка заглядывал в дом.

– Это она зря, – сказала Лиза, – ну что делать, если у нее такие дети, не ставить же на себе крест, она могла бы заняться собой, потом балы, приемы, это все так чудесно, не понимаю, как от этого можно отказаться.

– Потеря сыновей сломила ее, и смысла в жизни не осталось, – ответил Илья.

– Нет, – замотала головой Лиза, – я все же этого не понимаю.

– Глафира Сергеевна умерла в одиночестве, к тому времени в ее доме осталась только одна служанка, которая и закрыла глаза несчастной женщине. Но вот что интересно… – Илья помедлил. – После смерти хозяйки в доме не было найдено ни единого гроша, ни самого малюсенького украшения.

– Как же так, она ведь была богата! – воскликнула Марина.

– Все земли были проданы, в банках ее денег не оказалось, все бесследно исчезло, и никто не знал, где же находятся богатства старухи Медниковой.

– Наверное, она все же оставила что-то сыновьям, – предположил Глеб, – или они по-тихому вынесли все из дома.

– Тут ты прав, – улыбнулся Илья, – Глафира Сергеевна действительно оставила кое-что своим сыновьям, а именно два конверта. Верный служащий протянул их Степану и Федору, когда те пришли требовать наследство.

– И что же было в этих конвертах? – спросила я с возрастающим любопытством.

Мне почему-то казалось, что я явственно вижу все, о чем только что рассказал Илья.

– В каждом конверте лежал план дома, на котором было обведено место, где, как предполагалось, и находятся деньги с драгоценностями. Братья, толкаясь, бросились в дом, каждый хотел найти свое наследство первым. Помеченные места были в разных уголках, Степан побежал на второй этаж, а Федор бросился к кладовке. Они отодвигали шкафы, переворачивали столы, заглядывали в вазы, и в конце концов, каждый из них нашел по маленькому кованому сундучку. С замиранием сердца они откинули крышки…

– Неужели они нашли богатства своей матери?! – воскликнула Лиза.

– Какие будут еще предположения? – улыбаясь, спросил Илья.

– Они нашли пустоту, – сказала я.

– Почти, – ответил Илья, – в каждом сундучке на атласной подушечке лежало по засохшей корочке хлеба. Это все, что оставила мать своим бессердечным сыновьям.