Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— Хо-хо, и ведь ты до сих пор ничего со мной не сделал. Если ты хочешь хватать вещи, не протягивая за ними руки, тебе придется стать волшебником.

Никогда еще Лоуренсу не хотелось так сильно выбросить кого-то за борт. В который раз он позволил волчице вертеть собой как ей вздумается и еще глубже заглянуть в его сердце.

Хоро прильнула к Лоуренсу, точно волчица к волку, затем подняла голову.

— Хех… но чтобы пометить территорию, недостаточно просто огородить ее веревкой. Отношение — вот что определяет исход всего.

Лоуренс ощущал на шее мягкое дыхание Хоро. «Если я взгляну на нее, я проиграл», — подумал он.

И, разумеется, он проиграл в тот же миг, когда подумал.

— Конечно, ты не полностью отказался от своей мечты. Во всяком случае, я надеюсь. Просто если ты будешь доволен, когда обзаведешься лавкой, тебе понадобится ученик. И вот тогда наступят слишком трудные времена, чтобы наслаждаться жизнью, не правда ли?

Хоро отвернулась и рассмеялась. Лоуренс чувствовал себя рыбой, которую обглодали до костей. Он может трепыхаться сколько хочет — это все равно ничего не изменит. Он вздохнул, мысленно сказав себе, что хотя бы не должен быть таким уязвимым.

Хоро ухмылялась — она явно получала удовольствие от этой маленькой драмы.

— Я так понимаю, у тебя был собственный ученик? — неестественным тоном спросил Лоуренс; однако Хоро, похоже, надоело его дразнить, и она ответила:

— В некотором роде… я ведь волчица Хоро Мудрая. Многие искали у меня знаний.

— Вот как.

Лоуренс, успевший уже забыть недавний разговор, послушно изобразил, что впечатлен.

Хоро, однако, явно смутилась.

Может, она пытается как-то возместить то, что слишком уж сильно дразнила Лоуренса только что, и нарочно преувеличивает?

— Пожалуй, называть их «учениками» было бы большой натяжкой, хотя, несомненно, они себя ими и считали. И все-таки именно ко мне, вожаку стаи, всегда стремились новоприбывшие… хотя им приходилось ждать своей очереди, была ведь еще сотня других.

Хоро говорила с гордостью, но Лоуренс не мог просто принять ее слова с улыбкой. Конечно, она была великолепна. Но, судя по опыту их совместного путешествия, едва ли она была настолькопочитаема.

Она плакала. Она смеялась. Она сердилась. Она часто вела себя как ребенок. Если бы кто-то сказал, что она выше облаков, это было бы скорее пустое восхваление, нежели настоящая вера.

Пока Лоуренс об этом раздумывал, на лице Хоро появилась мягкая улыбка. Волчица взяла его за руку.

— Конечно, ты никогда не искал у меня знаний. Ты из тех редких дурней-самцов, что пытаются вместо этого отобрать у меня поводья… что, разумеется, невозможно, ибо ты даже надеяться не можешь добраться до той горной вершины, с которой я взираю на скуку этого мира.

Быть богиней, получающей одни лишь восхваления… несомненно, это очень одиноко. Когда Лоуренс и Хоро впервые встретились, она сказала ему, что путешествовала по миру, чтобы найти друзей. На лице ее была улыбка, но то была улыбка одиночества.

— И все же ты продолжаешь пытаться, да?

Понять, дразнит его Хоро или нет, всегда было трудно; но сейчас, глядя на ее грустную улыбку, Лоуренс просто представить себе не мог, чтобы она шутила. Едва Хоро заметила его неловкую усмешку, ее выражение лица сменилось на гневное. Лоуренс, однако, положил руку ей на плечо и притянул Хоро к себе. Волчица в его объятиях вздохнула — похоже, это был вздох удовлетворения.

— Но теперь…

Хоро чуть подвинулась; сейчас она смотрела снизу вверх, прямо в глаза Лоуренсу.

— …Я больше счастлива, когда на тебятак вот смотрю.

Красивая девушка смотрела на Лоуренса снизу вверх; но красивую девушку звали Хоро, так что он не мог принять это все за чистую монету.

— Как глупо я, должно быть, оттуда выгляжу.

При виде его сердито нахмуренных бровей Хоро, похоже, осталась довольна. Она прижалась к Лоуренсу еще крепче.

С каждым взмахом хвоста Хоро из него вылетали блохи — так много их там было. Лоуренс вдруг ощутил, как в груди у него затеплело от нежности. Хоро, по-прежнему прижимавшаяся к нему, захихикала.

Лоуренс тоже рассмеялся. Да, услышав их с Хоро глупые пикировки, даже самый ретивый школяр постесняется назвать ее «учителем».

Но раз Хоро этого хотела, то ничего не попишешь.

По крайней мере так подумалось Лоуренсу.

На другом краю лодки послышалось внезапное шевеление. Рагуса медленно поднялся на ноги; на лице его были странные отметины — похоже, оттого, что он спал, положив голову на руку. Он потянулся; увидев Лоуренса и Хоро, рассмеялся, потом зевнул.

Лоуренс повернул голову в ту сторону, куда они плыли. Там, впереди, реку пересекал мост. Любое судно, проходящее под мостом, должно было обязательно очутиться в закуточке сборщика пошлин.

Волчица и пряности (ЛП) - i_004.png

До моста было еще далеко, но Лоуренс мог сказать это совершенно уверенно, каким бы сонным он ни был, — ему помогал жизненный опыт. Говаривали, что речники могут понимать, что вокруг них происходит, просто по запаху воды. Интересно, к Рагусе это относилось?

Пока Лоуренс размышлял, Рагуса опустил весло в воду и прогремел, выбив Хоро из спящего состояния:

— Подходим к пошлинному мосту нового герцога, Диджина. В вашу плату за проезд эта пошлина уже включена. Я слышал, он любит охотиться на оленей, так что берет слегка многовато.

Лоуренсу не удалось углядеть связь между одним и другим, так что он переспросил. Рагуса улыбнулся и ответил:

— Герцог никогда не был в бою, но считает себя лучшим лучником в мире. Он думает, что может любого оленя положить одной стрелой.

Лоуренс мысленно посочувствовал слугам, которые должны были сопровождать герцога на охоте. Но другим охотникам под его правлением, должно быть, жилось привольно.

В воображении Лоуренса встала картина толстого, неуклюжего правителя, над которым смеются особы королевской крови.

— Понятно. Должно быть, его слугам приходится работать до полусмерти.

— Ходят слухи, что он пытается привлечь внимание какой-то принцессы… так что, думаю, он еще только начинает понимать, кто он есть на самом деле.

Подобные правители могут обладать огромным количеством недостатков, но при этом оставаться любимыми за их чудачества. Гордых аристократов-невежд презирают, но тех, кто своими поступками вызывает оживленные разговоры, любят.

Правитель может прислушиваться к своим подданным, он может стараться на благо своих владений — и все равно дела его могут идти вкривь и вкось.

Рагуса, конечно, насмешливо говорил о герцоге, но деньги подготовил сразу, и у Лоуренса сложилось впечатление, что он вовсе не против заплатить пошлину.

В дни, когда его стране угрожает опасность, даже такой дурень, как Диджин, может стать лучшим воеводой, чем многие, если возьмет в руки меч и призовет под свои знамена людей. Создавать всеобщее впечатление, что при другом правителе дела пойдут еще хуже, чем при этом, — более удачный прием, чем провозглашать указ за указом с высокого помоста. Лоуренс вдруг осознал, что в одной лодке с ним сидит прекрасный пример этого, и невольно кинул взгляд на Хоро.

— Ты хочешь что-то сказать?

— Нет, вовсе нет…

Лодка Рагусы постепенно замедляла ход и приближалась к причалу — прямо за еще одной лодкой.

И без подсказки Рагусы, который здесь, похоже, даже рыб всех знал, Лоуренсу стало ясно, что на причале происходит что-то необычное.

Стражи, вооруженные копьями, с кем-то спорили.

О чем именно шел спор, Лоуренс разобрать не мог, но один из спорящих кричал.

Речник в лодке перед ними тоже встал и, вытянув шею, вглядывался в происходящее на причале.

— Такое здесь редко.

Рагуса, держа руку козырьком над глазами, говорил точно сам с собой.

— Может, пошлина слишком высокая? Нет… по-настоящему сердиться должны те, кто идет с моря, вверх по течению. Сперва им приходится платить за лошадей, которые тянут их лодки, потом они добираются сюда, и им опять приходится платить…

7
{"b":"143494","o":1}