Постоянные отлучки старшего официанта чувствительно осложняли работу обслуживающего персонала

ресторана, но ради дружбы с Лесником он был вынужден идти на видимые издержки своего производства.

— Иди домой и готовься к отъезду. Я заключу с тобой официальный договор на месяц, оформляю как

личного переводчика, улетаем послезавтра.

Дождавшись того момента, когда за покинувшей кабинет Ларисой закроется дверь, Душман, не скрывая

недоумения, заметил:

— Ты летишь выручать из беды своего учителя, так на хрена брать с собой еще и бабу, разве там не

сможешь найти себе лялечку, если в ней появится потребность?

— Тарас, ни хрена ты в любви не волокешь, если такую глупость мне чешешь.

— Ну я понимаю тебя, если бы ты ехал отдыхать, то нужна постоянно баба под боком, а сейчас она будет

тебе обузой, — продолжал развивать свою мысль Душман.

— Может быть, кум, ты и прав, но если бы сказал раньше свое мнение по данному моменту, то я, возможно, Ларису и не взял с собой, а теперь уже поздно. Мне неудобно переплясывать и отменять свое решение. С другой

стороны, она как переводчик, возможно, окажется для меня дешевле, чем если бы я его нанял там.

— А что, разве она может по-английски говорить?

— Вот видишь, какой ты хреновый хозяин, не знаешь достоинств своих подчиненных, а я специально

заставил ее, и она ходила на курсы ускоренного освоения английского языка. Так что я беру ее с собой не с

бухты-барахты, а заблаговременно подумав и решив.

— Поступай как знаешь, — сдался Душман. — Ты, как бык, если во что-то уперся, то назад за хвост тебя уже

не оттянешь.

Не зная подробностей несчастья, случившегося с Лапой, они, поговорив еще немного о нем, расстались.

Прилетев из Москвы в Вашингтон, а потом перелетев из Вашингтона в Нью-Йорк, они остановились, сняли

номер не в самом фешенебельном отеле, где останавливаются толстосумы, а в отеле, где останавливаются

люди со средним достатком. В отеле Лесник сначала намеревался остановиться под вымышленными

фамилиями, так как при регистрации администратор не требовал предъявления паспорта поступающего к ним

клиента, но, поразмыслив, решил зарегистрироваться под своими фамилиями. Двухместный номер на

шестьдесят квадратных метров был для них великоват, но меньшего размера номера были только одноместные, поэтому выбирать не приходилось, а жить в отеле в разных номерах они не пожелали.

Из своего номера Лесник позвонил по телефону в ресторан Молоха и сообщил ему о своем приезде и где

остановился в настоящее время.

Выслушав его, Молох, подумав, сообщил:

— В двадцать два часа будь в номере, я приеду к тебе с адвокатом Лапы, и мы тогда все обговорим.

На этом связь с ним прервалась. Лесник вместе с Ларисой съездили в банк, где по чеку Корвина Фостера

получили полмиллиона долларов, после чего вновь они возвратились к себе в номер. Лесник попросил Ларису

связаться с администратором отеля, заказать ужин на двоих и подать его в номер.

Когда официант, выполнив заказ и получив деньги за ужин и чаевые, собрался уходить, то Лесник, обращаясь к Ларисе, попросил:

— Скажи ему, чтобы наш холодильник забил разными деликатесами и обязательно с горячительными

напитками и чтобы исполнение нашего заказа не затягивал. — Наручные его часы уже показывали двадцать

часов.

Через тридцать минут холодильник был загружен до предела и даже постанывал от напряжения.

Дождавшись ухода официанта, Лесник, развалившись на постели, которую в связи с ожидаемым визитом не

стал разбирать, пошутил:

— Вот теперь уж можно и зимовать.

Ровно в двадцать два часа они услышали стук в дверь. Лесник сам пошел встречать гостей, точнее сказать, посетителей. В номер зашли Молох и его старый знакомый Альфред Скот, по-видимому, последний обслуживал

как Молоха, так и ближайших его друзей.

Поздоровавшись друг с другом, Молох взглядом показал Леснику на Ларису, давая понять, что ее

присутствие при разговоре нежелательно.

— Лариса, пойди в спальню, нам надо поговорить на те-сэ-зец.

Рассевшись на мягких стульях вокруг стола, они вместо того, чтобы начать беседу, стали играть в молчанку.

Закурив нервно сигарету, Лесник первым счел нужным начать беседу:

— Ну, рассказывай, Давид Борисович, как гостится моему пахану у тебя? — По металлическому блеску его

глаз было видно, что ему сейчас не до шуток.

— Да, получилось не очень хорошо, — глубоко вздохнув, признался Молох. — Тебе известное трио — он

имел в виду Ричарда Простона, Клода Уильямса и Брюса Харнера — уговорило Лапу принять участие и

сварганить с ними одно крупное дело. Они организовали вооруженный захват банка, отключили сигнализацию, видеокамеры, их люди уложили посетителей банка на пол, удерживая пленников, дали возможность Лапе

вскрыть все сейфы с деньгами. Все было сделано на «отлично», захвачено наличности более чем на девять

миллионов долларов, из которых четвертая часть теперь принадлежит Лапе. Ее он хранит у меня в надежном

месте. Я выдам ее Лапе или любому другому человеку, кому распорядится отдать свою добычу он.

— Если все так хорошо провернули, то как получилось, что фараоны вышли на него?

— Вот здесь люди нашего трио дали зяву. Когда Лапа проходил в камеру, где находились сейфы, то две

шалавы из служащих банка как-то умудрились подглядеть и запомнить его личность.

— Как же фараоны смогли его вычислить в таком многомиллионном городе?

— Оказывается, я у полиции не был снят с подозрения, как медвежатник. Поэтому приезд ко мне в гости

Лапы не оказался незамеченным. Когда этим сучкам показали фотографию, то они решительно и убежденно

опознали его, ну а остальное тебе уже понятно. Ни под какой залог полиция отпускать его на волю до суда не

соглашается, пока не найдет похищенные деньги или он не признается в преступлении.

— Ваши фараоны не хуже наших ментов надеются на чистосердечное признание, но колоть Лапу

бесполезная затея. Как бы там ни было, но факт остается фактом, нам надо сейчас думать, что предпринять, чтобы выручить Лапу из тюрьмы. Ну а ты что мне скажешь? — обратился Лесник к Альфреду Скоту.

— Сказанное Давидом Борисовичем все верно, и добавлю от себя следующее: в банке следов вашего друга

обнаружено не было. При задержании полицией у него не было изъято ничего такого, что могло усугубить или

повлиять в сторону ухудшения хода следствия. Все доказательства в отношении господина Жернова-Постникова

основаны только на показаниях указанных Давидом Борисовичем женщин. Они находятся под постоянным

наблюдением и охраной полиции.

— Так чего вы тянете, не убиваете баб? — поинтересовался удивленно Лесник.

— Он же тебе сказал, что свидетели находятся под постоянной охраной, — напомнил ему Молох.

— Если освобождение Лапы зависит от этих баб, то надо кончать с ними, и все прояснится.

— Для того, чтобы вытащить одну ногу из болота, погружая другую ногу в него глубже, нет необходимости

рисковать, — заметил Альфред Скот.

— Короче, картина ясна, — задумчиво произнес Лесник, а потом через паузу, обращаясь к Молоху, спросил:

— Ты меня можешь свести с соблазнителями моего пахана?

— А зачем тебе? — насторожился Молох.

— Я не привык раскачиваться, чтобы действовать, мне нужна будет их поддержка, а задача, стоящая перед

нами, вполне разрешима.

— Могу хоть сейчас свести тебя с ними, — заверил его Молох, оживляясь, довольный, что Леснику его

дружки нужны не для сведения счетов, а для решения общей задачи. — Между прочим, они сами хотят видеть

тебя, сотрудничать с тобой, а потому заждались.

Оставив Ларису одну в номере, Лесник вместе с Молохом приехал на машине последнего в то заведение, где

однажды уже был, гуляя на балу. Как убедился Лесник, вышеуказанная троица действительно ждала его.