Из-за стола она наблюдала, как Мур и Риццоли оглядывают кабинет, явно оценивая личность его обитателя. Возможно, у них это была чисто профессиональная привычка – проводить короткий визуальный осмотр, прежде чем приступать к разговору. Кэтрин почему-то почувствовала себя уязвимой и незащищенной.

– Я понимаю, что вам очень нелегко возвращаться к этой теме, – сказал Мур, присаживаясь напротив.

– Вы даже не представляете, насколько нелегко. Прошло уже два года. Чем вызван повторный интерес к тем событиям?

– Это связано с двумя нераскрытыми убийствами, которые произошли здесь, в Бостоне.

Кэтрин нахмурилась:

– Но на меня напали в Саванне.

– Да, мы знаем. Существует национальный банк данных по тяжким преступлениям – ПАТП. Так вот, когда мы обратились туда, чтобы отыскать нечто похожее на наши убийства, всплыло имя Эндрю Капры.

Какое-то мгновение Кэтрин молчала, переваривая информацию и набираясь храбрости, чтобы задать следующий вопрос, представлявшийся ей логичным. Ей удалось придать голосу на редкость спокойный тон.

– О каком сходстве идет речь?

– Способ нападения на женщин. Манера подавления их сопротивления. Тип орудия убийства. Характер… – Мур запнулся, пытаясь выразить следующую мысль как можно более деликатно. – Характер расчленения, – тихо закончил он фразу.

Кэтрин обеими руками схватилась за край стола, борясь с внезапным приступом тошноты. Взгляд ее упал на аккуратные стопки папок. Краем глаза она заметила полоску синих чернил на рукаве своего халата.

«Как бы ты ни пыталась поддерживать порядок в своей жизни, как бы ни остерегалась ошибок, несовершенства, всегда отыщется какое-то пятнышко, какой-то дефект, ускользнувший от твоего внимания. И застигнет тебя врасплох».

– Расскажите мне о них, – попросила она. – Об этих двух женщинах.

– Мы не вправе разглашать тайну следствия.

– Ну а все-таки?

– Разве только то, что было напечатано в воскресной «Глоб».

Кэтрин понадобилось не так много времени, чтобы осмыслить все, что он рассказал. Она едва могла поверить в услышанное.

– Эти бостонские убийства… они случились недавно?

– Последнее – в прошлую пятницу.

– Тогда это никак не связано с Эндрю Капрой! И со мной тоже.

– Но есть очень похожие детали.

– Значит, это простое совпадение. Иначе и быть не может. Я думала, вы говорите о старых преступлениях, которые Капра совершил несколько лет тому назад. Но никак не на прошлой неделе. – Она резко отодвинулась от стола. – Не знаю, чем я могу вам помочь.

– Доктор Корделл, наш убийца знает детали, которые никогда не сообщались в средствах массовой информации. Он владеет техникой Капры, о которой известно только следователям из Саванны.

– Тогда, возможно, вам имеет смысл обратиться к этим людям. Тем, которые все знают.

– Вы – одна из них, доктор Корделл.

– Позволю себе напомнить вам, что я была жертвой.

– Вы ни с кем не обсуждали подробности нападения?

– Только со следователями из Саванны.

– Вы не откровенничали с подругами?

– Нет.

– С родными и близкими?

– Нет.

– Есть же у вас кто-то, кому вы доверяете?

– Я никогда и ни с кем это не обсуждала.

Мур устремил на нее недоверчивый взгляд.

– Никогда?

Она отвернулась и прошептала:

– Никогда.

Последовало долгое молчание. После чего Мур мягко спросил:

– Вы когда-нибудь слышали имя Елена Ортис?

– Нет.

– Диана Стерлинг?

– Нет. Это те женщины…

– Да. Это жертвы.

Кэтрин с трудом проглотила слюну.

– Мне незнакомы названные вами имена.

– Вы ничего не знали об этих убийствах?

– Я взяла себе за правило не читать о трагедиях. Для меня это слишком… – Кэтрин устало вздохнула. – Вы должны понять, я вижу слишком много ужасного, оперируя каждый день. Когда я прихожу домой, мне хочется покоя. Я хочу чувствовать себя в полной безопасности. Все, что творится в мире, все эти жестокости и насилие… я не желаю об этом знать.

Мур полез в карман пиджака, достал две фотографии и выложил их перед ней на стол.

– Вы узнаете кого-нибудь из этих женщин?

Кэтрин уставилась на лица. С фотографии, что лежала слева, на нее смотрела улыбающаяся темноглазая женщина, ее волосы развевались на ветру. Вторая была натуральной блондинкой с мечтательным и отстраненным взглядом.

– Темноволосая – это Елена Ортис, – пояснил Мур. – Вторая – Диана Стерлинг. Диана была убита год назад. Эти лица кажутся вам знакомыми?

Кэтрин покачала головой.

– Диана Стерлинг жила в Бэк-Бее, всего в полумиле от вашего дома. Квартира Елены Ортис находится в двух кварталах к югу от этой больницы. Вы вполне могли когда-нибудь видеть этих женщин. Вы абсолютно уверены в том, что не узнаёте ни одну из них?

– Я не видела их раньше.

Кэтрин отдала фотографии Муру и вдруг заметила, что ее рука дрожит. Разумеется, это не ускользнуло и от его внимания, когда их пальцы соприкоснулись. Она подумала, что Мур вообще многое заметил, на то он и полицейский. Кэтрин так увлеклась своими переживаниями, что совсем упустила из виду этого мужчину. Он был спокойным и вежливым, и она не чувствовала угрозы с его стороны. Только сейчас она поняла, что все это время он пристально изучал ее, пытаясь разглядеть настоящую Кэтрин Корделл. Не серьезного хирурга-травматолога, не холодную рыжеволосую красавицу, а просто женщину.

Теперь заговорила детектив Риццоли. В отличие от Мура она не пыталась смягчить свои вопросы. Ее интересовали только факты, и она не собиралась тратить время на сантименты.

– Когда вы переехали сюда, доктор Корделл?

– Я покинула Саванну через месяц после случившегося, – ответила Кэтрин в такой же деловой манере.

– Почему вы выбрали Бостон?

– А почему бы и нет?

– Это довольно далеко от Юга.

– Моя мать выросла в Массачусетсе. Каждое лето она привозила нас в Новую Англию. Для меня это было… словом, я как будто вернулась домой.

– Итак, вы живете здесь вот уже более двух лет.

– Да.

– И чем занимаетесь?

Кэтрин нахмурилась, сбитая с толку этим вопросом.

– Работаю здесь, в «Пилгрим», с доктором Фалко. В хирургическом отделении.

– Выходит, «Глоб» дала неверную информацию.

– Простите?

– Несколько недель назад я читала статью про вас. Про женщин-хирургов. Там, кстати, была ваша великолепная фотография. Так вот, в статье говорилось, что вы работаете в «Пилгрим» всего год.

Кэтрин выдержала паузу, потом спокойно произнесла:

– Все правильно. После Саванны мне потребовалось какое-то время, чтобы… – Она откашлялась. – Я начала работать с доктором Фалко только в июле прошлого года.

– А что вы можете рассказать о первом годе вашей жизни в Бостоне?

– Я не работала.

– Чем занимались?

– Ничем.

Она смогла выжать из себя только такой ответ – унылый и бестолковый. Не могла же она выплескивать им унизительную правду о том, каким был тот первый год. Дни, переходящие в недели, когда она боялась высунуть нос из своей квартиры. Ночи, когда малейший шорох повергал ее в панику. Медленное и болезненное возвращение в мир, когда простая поездка в лифте или ночное возвращение на машине требовали предельного мужества. Она стыдилась своей трусости, незащищенности, ей до сих пор было стыдно, но гордость не позволяла показать это.

Она посмотрела на часы:

– У меня пациенты. Мне действительно больше нечего добавить.

– Позвольте мне уточнить кое-какие факты. – Риццоли открыла маленький блокнот. – Чуть более двух лет назад, ночью пятнадцатого июня, в вашей квартире на вас было совершено нападение доктором Эндрю Капрой. Этот человек был вам знаком. Он работал врачом-стажером в вашей больнице. – Риццоли взглянула на Кэтрин.

– Вы все знаете не хуже меня.

– Он одурманил вас каким-то лекарством, раздел. Привязал к кровати. Издевался над вами.

– Я не понимаю, зачем вы…

– Он изнасиловал вас.

Слова, хотя и произнесенные тихо, хлестнули, словно пощечина.