— Не только. — Он достал из портфеля Кассандры пластифицированную папку. — В том конверте еще было два досье, вот одно из них.

— Что там?

— Доказательство, что арест вашего отца подстроил не кто иной, как Гелиос. Только чтобы вас было чем шантажировать. И то, что подозрения полиции пали на вашего друга из Лувра, его же рук дело — он рассчитал, что задобрит вас, выручив Ксавье из беды.

Мне не описать словами бешенство, охватившее меня в эти мгновения.

— Сукин сын! — взревел я.

Швырнув досье на пол, я, чтобы успокоить нервы, выместил свою ярость на первом попавшемся предмете. Им оказался телевизор — пролетев через всю комнату, он врезался в стену и разбился.

В гостиную заглянул перепуганный Ганс:

— Что это было?! Откуда шум?

Все они так и застыли, будто пригвожденные к месту, а я, хлопнув дверью, вне себя выскочил в сад, по дороге, однако же, прихватив пачку сигарет и зажигалку.

Опрокинув наземь все садовые кресла и насмерть покалечив пинками большую часть молоденьких саженцев, я, вконец запыхавшийся, плюхнулся на газон и закурил.

— Могу я приблизиться, или вы склонны перебросить меня через ограду в соседский бассейн? — осведомился Гиацинт, предусмотрительно держась поодаль, в густой тени вишневого дерева. Я промолчал, и он уселся рядом, протянув мне бутылку пива, половину которой я втянул одним глотком. — Что вы теперь намерены делать?

— Раздробить топором автомобиль и разнести второй этаж, — усмехнулся я. — Потом выследить этого гада. Как это сделать, я пока не знаю, но можете его предупредить, что…

— Сожалею, но это без меня. Ищите другого посредника. Я завязал, — пояснил он в ответ на мой вопросительный взгляд. — Он еще не в курсе, но это решено. Не желаю больше ничего общего иметь с этим bastardo.

Не столько в слове, по-итальянски весьма оскорбительном и означающем «ублюдок», сколько в чуть заметной дрожи его голоса я расслышал сдержанный гнев, сила которого впечатляла.

— А почему с вами Кассандра?

— Теперь, когда вы просмотрели этот фильм, я собираюсь передать его ей, чтобы она продемонстрирована все это Фантому. Когда он это увидит, Гелиос может оставить всякую надежду урвать хотя бы малость из коллекций прочих участников пари.

— Стало быть, вы с Гелиосом, можно сказать, цапаетесь на равных. — Тут я выдержал краткую паузу. — Однако вы только что упомянули о двух досье…

— Прошу прощения?

— По вашим словам, Амина прислала два досье.

— От вас ничто не ускользнет, — отметил он ехидно.

— Гиацинт, что там, во втором?

— Вся моя жизнь… — обронил он с горечью. — На семнадцати страницах. Да что там, она в конечном счете и сводится к малому, эта жизнь… Тридцать шесть лет. Тридцать шесть долгих лет, — ожесточенно, с расстановкой повторил он, — сосредоточены на семнадцати страницах, где перечислены десятки имен. Десятки других жизней, укороченных моими заботами, сведенных к нескольким буквам и датам. Все свершения моей сучьей биографии. И сверх того кое-какие официальные документы, к примеру, мое свидетельство о рождении, якобы сгоревшее вместе с деревенским архивом. И переписка. Гелиос много лет обменивался письмами с этим дерьмовым «Опус Деи», которому он поручил сделать из меня убийцу, как то было угодно Господу, — заключил он.

— Я так понимаю, что именно Гелиос вытащил вас из этого капкана.

— Я тоже так думал… — Он криво усмехнулся. — На самом деле он-то меня и отдал им в лапы. — (Не зная, что сказать, я тупо уставился на газон, покрытый сочной травой.) — Помните, я вам рассказывал о… о той женщине?

— Прихожанке, которую вам пришлось ликвидировать? Той, что грешила с прелатом?

Он судорожно сглотнул:

— Это была моя мать.

Меня затрясло. Я пролепетал:

— И Гелиос… он знал об этом?

— О да, — прошептал Гиацинт. — Она была последним препятствием, которое надлежало устранить, чтобы патрон мог сделать из меня безотказного подручного! Убийца, лишенный привязанностей, это же куда надежнее. — Он отшвырнул свою пустую бутылку под розовый куст, скрипнул зубами. — Мне нужна его шкура, Морган. Так что если вам требуется его череп, может, скооперируемся?

Я без колебаний протянул ему руку, и наши взгляды, встретившись, молчаливо закрепили договор.

— Господа, — голос незаметно подошедшей Кассандры внезапно раздался у нас за спиной, — если у вас руки чешутся отомстить, я, возможно, могла бы предложить кое-что получше заурядного расчленения.

— Вы никогда не перестаете шпионить?

— Это входит в набор профессиональных навыков, Морган.

— Что у тебя на уме, Кассандра? — заинтересовался Гиацинт.

— Как ты рассчитываешь отыскать его? По адресной книге? — Она издевательски хихикнула.

Мой собеседник мрачно заметил:

— Не беспокойся. После того, какой сюрприз я ему только что устроил, он сам меня рано или поздно найдет.

Она продолжила, сияя улыбкой:

— Милый мой ягненочек! Надеешься, что большой злой волк попадет в твои сети, соблазнившись твоим же нежным мясом? Гнев помутил твой разум, любовь моя. — Зная его слабость к итальянским словечкам, она произнесла «amore mio». — Ты же прекрасно знаешь: Гелиос самолично за грязную работенку не берется, он и пальцем не шевельнет. Пошлет, как всегда, кого-нибудь из своих людей. Иное дело, если ты располагаешь чем-либо таким, чего он ни в коем случае не захочет доверить ни одному из них…

— Чем именно, можно узнать?

Кассандра опустилась на траву лицом к нам, скрестила руки.

— Тебе известно, за чем он гоняется все последние годы с такой отчаянной одержимостью? Да? Похоже, он на этом прямо сдвинулся, совсем с катушек слетел, больше ни о чем другом не думает!

Гиацинт молчал, но было заметно, что он призадумался. А Кассандра продолжала:

— Ему нужны изделия божественного кузнеца. Предметы, отмеченные клеймом Гефеста… Такие, как доспехи Александра, анк, посох, маска Анубиса.

— Но почему они его так занимают? — спросил я.

— Около года назад мы чуть было это не выяснили, до разгадки оставалось полшага. Но тут вы разнесли нашу лабораторию в Спарте на мелкие кусочки, — сухо отвечала Кассандра.

— Так физики-атомщики из подземной лаборатории это были вы? — воскликнул я.

— Кто же еще?

— И из ваших слов можно заключить, что некоторые из этих предметов находятся в руках Фантома?

— Вот именно. Всего было двенадцать отливок. У Гелиоса их шесть, включая маску. У Фантома — четыре, поскольку доспехами снова завладели вы.

— Значит, ему не хватает именно двух, — подвел я итог.

— Притом самых важных. И самых древних.

— Откуда они, черт возьми, узнали, что их двенадцать?

— Понятия не имею. Но это известно и Гелиосу, и Фантому. Они могли бы даже предоставить вам массу рисунков и эскизов.

— И каких же предметов недостает? — вмешался Гиацинт.

Кассандра, похоже, заколебалась. Но потом все же сказала:

— Молота Тора и трезубца Шивы.

Я подавился дымом собственной сигареты и, наверное, расхохотался бы, не будь положение настолько серьезным.

— Послушайте, профессор, вам после всего случившегося пора понимать, что у всякой легенды есть реальное основание. Если добудете эти предметы, не сомневайтесь: Гелиос будет есть у вас из рук.

— А Фантом переступит через наши трупы, чтобы ему в этом помешать.

Кассандра подняла свои тонкие брови, форма которых заставляла предположить, что здесь не обошлось без эпиляции.

— Вы в опасности. Все. Гелиос не оставит вас в покое. Вам нужен кто-то, кто смог бы вас защитить до тех пор, пока он окончательно потеряет способность вредить. Вы хотите мщения и покоя? А Фантому нужны эти предметы. Может быть, найдется средство прийти к соглашению. — Она отстегнула от пояса своих брюк мобильник. — Можно сию же минуту все уладить. Ну?

— Этти! — окликнул я.

Она изумленно распахнула глаза:

— Что-что?

— Я не к вам обращаюсь, — бросил я, всматриваясь в темноту, в тот тенистый уголок сада, куда, как я заметил еще несколько минут назад, проскользнул мой братец.