Монитор системы безопасности, развлекательный центр, полный набор панорамных зеркал. Одежды хватило бы на целый магазин, в котором все было развешано и разложено по полкам в соответствующем порядке.

Ева привычно подбоченилась и огляделась. «Она жила тут одна, – думала она, – а шмоток и обуви столько, что можно одеть-обуть весь Верхний Вест-Сайд, на всех хватит». Даже Рорк – а Ева знала, что гардероб ее мужа несметно богат, – не мог похвастать таким обилием вешалок с одеждой.

Она тряхнула головой, отгоняя посторонние мысли, и сосредоточилась на работе.

«Ради него вырядилась, – размышляла Ева. – Вызывающее платье, каблуки типа «трахни меня прямо так». Но где же драгоценности? Уж если женщина – вплоть до туфель – так вырядилась ради любовника, разве она не захочет навесить на себя брюлики?

Если навесила, значит, убийца на них польстился. Все забрал подчистую.

Ева осмотрела многочисленные ящички и шкафчики, тянущиеся вдоль стен под штангами и карусельными вешалками с одеждой. Все заперты, отметила она, все закодированы. Значит, в них хранятся драгоценности. Никаких попыток взлома не видно.

Но ценных вещей в пентхаусе полно: кругом статуэтки, картины, дорогая электроника. Ответив на вызов, она успела бегло осмотреть оба уровня, но никакого беспорядка не заметила.

Если он вор, значит, ленивый вор или очень разборчивый.

На миг Ева остановилась, взвешивая шансы. Высокая женщина, худощавая, длинноногая, в брюках и башмаках, в коротком кожаном жакете поверх белой рубашки. Короткие темно-каштановые волосы обрамляли лицо с резкими чертами, на котором обращали на себя внимание карие глаза – холодные, бесстрастные, наблюдательные, не упускающие ничего. Глаза копа.

Ева не обернулась, когда в гардеробную, восхищенно присвистнув, вошла Пибоди.

– Вау! Ну прямо как в кино. Она, видать, скупила все платья, какие только продаются. И туфли! О-о-о, какие туфли!.. – простонала восхищенно Пибоди.

– Сотни пар, – бросила Ева. – А ног-то у нее, как и у всех людей, только две! О чем только некоторые думают? Пибоди, найди начальника службы безопасности здания, проверь, не знает ли он, с кем она в последние несколько недель встречалась, кого принимала дома. Я пока допрошу горничную.

Ева спустилась на нижний этаж. В квартире стоял шум, повсюду сновали полицейские и криминалисты со своим оборудованием. Обычная суета вокруг убийства.

В «комнате для завтраков», как ее назвали Еве, сидела, прижимая к себе маленькую противную собачонку, горничная. Глаза у нее были красные и припухшие. Ева недоверчиво покосилась на животное и жестом приказала патрульным выйти за дверь.

– Миссис Круз? – обратилась она к женщине.

Услышав свое имя, горничная зарыдала с новой силой. На этот раз Ева с собачкой обменялись взглядами, в которых сквозило легкое раздражение.

Ева села и заглянула горничной в лицо.

– Прекратите плакать! – решительно приказала она.

Привыкшая выполнять приказы, горничная мгновенно умолкла.

– Я ужасно переживаю, – объяснила она. – Мисс Тиара, бедная мисс Тиара!

– Да, я сожалею. Давно вы у нее работали?

– Пять лет.

– Я знаю, это непросто, но мне нужно, чтобы вы ответили на некоторые вопросы. Помогите мне найти того, кто это сделал.

– Конечно, – ответила горничная, прижимая руки к груди. – Все, что угодно. Все, что угодно.

– У вас есть ключи и коды от двери в квартиру?

– О да. Когда мисс Тиара дома, я прихожу убираться каждый день, а когда отсутствует – три раза в неделю.

– У кого еще есть доступ в квартиру?

– Больше ни у кого. Ну, может, у мисс Цисси. Я не уверена.

– Мисс Цисси?

– Подруга мисс Тиары, Нарцисса Уитс. Лучшая подруга. Ну, то есть лучшая, когда они не в ссоре, потому что тогда ее лучшая подруга – мисс Карамель.

– Нарцисса и Карамель? Вы что, издеваетесь?

– Что вы, мэм! – испуганно заморгала покрасневшими глазами миссис Круз.

– Обращайтесь ко мне «лейтенант», – поправила ее Ева. – Ладно, значит, эти Нарцисса с Карамелью были подругами мисс Кент. А что насчет мужчин? С кем она встречалась?

– Много с кем. Она была такая красивая, такая молодая, такая яркая, что…

– Мисс Круз, я спрашиваю про интимные отношения, – пресекла Ева и панегирик, и новый поток слез.

– Пожалуйста, зовите меня Эстеллой. Она любила мужчин. Я же говорю: она была молодая, яркая девушка. Всех и не упомню, бывали минутные увлечения, кое-кто задерживался подольше. Но всю последнюю неделю или две был, кажется, только один.

– И кто же?

– Не знаю, я его ни разу не видела. Но заметно было, что она опять влюбилась: чаще смеялась, даже танцевала, и… – Эстелла явно заколебалась, борясь с собственными принципами.

– Все, что вы мне сообщите, может помочь расследованию, – сказала Ева.

– Да. В общем… прислуга всегда знает, когда у хозяев бывают… интимные отношения. Всю последнюю неделю или даже больше она каждую ночь спала с мужчиной.

– Но вы его не видели?

– Ни разу. Я прихожу каждое утро в восемь часов и ухожу в шесть, если только она не просит меня задержаться. За все это время я его ни разу не застала.

– Она часто отключала систему безопасности?

– Что вы, никогда! – Эстелла немного успокоилась и решительно покачала головой. – Ее никогда не выключают. Не понимаю, зачем она это сделала. Я обнаружила сегодня утром, когда пришла. Думала, какой-то сбой в системе, мисс Тиара рассердится. Я даже в спальню подниматься не стала, сразу же спустилась и сообщила на пост охраны.

– Хорошо. Значит, вы пришли в восемь утра, заметили, что система безопасности отключена, сообщили, а затем поднялись в спальню. Вы всегда так делаете? Приходите и сразу в спальню?

– Да, мне нужно вывести погулять Бидди. – Эстелла потрепала собачку по загривку. – А потом покормить. Мисс Тиара обычно раньше одиннадцати не просыпается. Но в последнее время, с этим ее новым любовником… – добавила горничная, наморщив лоб, – она до вечера не выходила из комнаты, а когда выходила, требовала, чтобы я задвигала в доме все шторы. Говорила, что для нее теперь существует только ночь. Я беспокоилась, она вся такая бледная стала, ничего не ела. Но я думала, это все потому, что она влюбилась.

Горничная тяжело вздохнула и продолжила:

– А сегодня утром Бидди не ждал меня под дверью, как обычно. Он всегда утром ждет под дверью. Я осторожно заглянула в комнату – он пошел мне навстречу, но как-то нетвердо.

– Это еще что значит? – спросила Ева, с подозрением покосившись на собачку.

– Ну… ковылял, как пьяный. Я чуть со смеху не прыснула, так он смешно ковылял. Я тогда вошла и принюхалась… Сначала услышала, что пахнет свечами. Решила, что ночью у нее опять был тот мужчина. Но потом мне в нос ударил другой запах. Тяжелый. Наверно, это пахла кровь. – Тут Эстелла снова заплакала. – Да, кровью пахло, и еще… ею. Я почувствовала запах ее духов, глянула на кровать, а там – она. Там она лежала, моя бедненькая.

– Эстелла, вы ничего не трогали? В комнате ничего не трогали?

– Нет-нет. То есть да. Я трогала Бидди. Не знаю, зачем я это сделала, просто не думая, схватила его и выбежала из комнаты. Она ведь была мертва… Столько крови, и лицо, и глаза, и вообще. Я сразу поняла, что она мертва. Я закричала, побежала звать охрану. Тут же прибежал мистер Трипс, он сразу пошел в спальню. Он там не больше минуты пробыл, сразу сказал, надо вызывать полицию.

– Как вам показалось, из комнаты что-нибудь пропало?

– Я все ее вещи знаю наперечет. Ничего такого не заметила… – Эстелла с сомнением огляделась по сторонам. – Но я ничего там специально не проверяла.

– Для начала я вас попрошу, посмотрите ее украшения. Вы ведь знаете все ее украшения?

– Да, все до единого. Я сама их чищу, потомучто мисс Тиара не доверяет…

– Хорошо-хорошо. С этого и начнем.

Ева отправила горничную наверх в сопровождении двух полицейских с камерой, а сама осталась записать кое-какие детали. Вскоре вернулась Пибоди.