— Начнем, Лизи! Во-первых, вымой миску — у вас получилась бурда.
— Да уж, — без обиды сказала девочка. — Только муку перевели зря.
— Ладно, не горюй. Не такая уж это потеря… Во-вторых, готовь три яйца, примерно поллитра молока… Ну, что еще… Соль, сахар…
— Сколько брать муки?
Не моргнув глазом, Сэнди вышла из положения.
— А это мы сообразим по ходу дела… Экспериментировать — так экспериментировать, — сказала она, комически гримасничая, чем и рассмешила девочек, дав им понять, что по кулинарной части она с ними на равных…
Тони, конечно, давно проснулся от голосов и хохота, доносившихся из-за кухонной перегородки, и аппетитных запахов, заполнивших комнату. Он неоднократно говорил себе, что пора навесить дверь.
Впрочем, Тони вполне обходился и без нее. Весь дом требовал перестройки. Купил он его в основном из-за участка. Пересмотрел уже кучу новых проектов, предусматривающих все современные удобства, но ни на одном пока не остановился. Да и ради чего или кого ему было торопиться? Полухолостяцкая, полуженатая жизнь таким подвигам отнюдь не способствовала…
Сделав вид, будто только продрал глаза, Тони наконец появился в кухне.
— Что это вы тут приготовили? — Он нарочито громко втянул в себя воздух и даже облизнулся.
— Это называется завтрак, — рассмеялась Сэнди, чуть смутившись от того, что он при девочках чмокнул ее в щеку.
— Где это ты научилась так готовить?
— Да я в общем-то ни при чем. Девочки почти все сделали сами.
Рут и Лизи просияли, однако чувство справедливости взяло вверх.
— Если честно, без Сэнди мы бы не справились. Когда был жив папа… — девочка запнулась, заморгала белесыми ресницами, — он сам делал тесто, зато мне доверял жарить.
Тони на секунду прижал девчушку к себе и тут же обратился к Сэнди:
— Вот уж не знал, Рыжик, что в тебе прорезались кулинарные таланты.
— Ну тебя, — шутливо отмахнулась она. — Лучше ешь, пока не остыли.
С явным удовольствием Тони уминал блинчики, причмокивал, закатывал глаза, явно потешая всех.
В обмен на обещание, что перед отъездом в Брансуик их отвезут на пляж, девчонки перемыли посуду и навели порядок на кухне. Сэнди тоже начала собираться.
Воспользовавшись моментом, когда Тони и девочки вышли зачем-то во двор, достала свою дорожную сумку. С грустью подумала о скором возвращении в Нью-Йорк. Пожалуй, если бы муж настоял, она могла бы остаться тут навсегда. Готовила бы завтрак на этой старой, нелепой плите, вызвала мастера починить газовую колонку в ванной и стиральную машину, навела бы порядок…
Но он же не предлагает ей стать в доме хозяйкой, даже не заикается… И присутствие девочек тут ни при чем. Если бы захотел, улучил бы момент. Скорее всего, его устраивают сексуальные отношения, которые не влекут дополнительных взаимных обязательств.
Сэнди знала многие пары, живущие именно так: встречаются, проводят вместе уик-энд или отпуск, а потом разбегаются в разные стороны. Счастливы ли они? Возможно. Со стороны именно так все и выглядит. Если вдуматься, вариант и для нее вполне приемлемый, нужно только научиться сжав зубы терпеть, довольствуясь эрзацем семьи.
Какая ирония судьбы, горько усмехнулась Сэнди. Вместо того чтобы изо дня в день просыпаться в одной постели, вместе завтракать, читать утренние газеты, потом усаживаться каждый в своем углу (она за пишущей машинкой, он — за столом, заваленным набросками карикатур), изредка через плечо обмениваясь вопросами и советами, они будут существовать каждый сам по себе до следующей встречи — через полгода, год?..
Чем окажутся заполненными ее нью-йоркские будни, Сэнди знала: редакция, дом, деловые встречи. А Тони? Кончится август, он переберется с острова в Брансуик до следующего сезона гнездования черепах, а вот чем он заполнит свою городскую жизнь? Утром и днем, конечно, работой над рисунками, вечерами же… И тут она с болью в сердце вспомнила о Долли Клинф…
Тони сразу уловил, сколь печально-задумчива Сэнди. Решив, что та просто утомлена бессонной ночью, не стал мучить ее вопросами. И пока девчонки плескались в волнах, наслаждаясь последними мгновениями уик-энда на Фрисколе, Тони растянулся рядом с Сэнди на пляжном одеяле. Его тоже одолевали печальные мысли.
Утром он совсем не удивился, увидев, как Сэнди пакует свои вещи. Ей необходимо быть в городе, чтобы заполнить блокнот недостающими интервью. Ему все равно предстояло отвезти домой девочек, естественно, она собралась ехать с ними заодно. Беда заключалась в другом. Через несколько дней Сэнди вернется к себе в Нью-Йорк.
Что же делать?
Если попросить остаться навсегда с ним, она наверняка предложит попробовать возобновить совместную жизнь в Нью-Йорке. А он очень сомневался, сможет ли пойти на это. Там он чувствовал себя провинциалом, в родном же штате Джорджия стал хозяином самого себя, ощущал свою нужность на острове, готовился перестроить здесь свое жилище, привести в порядок дом в Брансуике, много рисовал для знаменитых газет и журналов, местных изданий. Словом, жизнь его была насыщенной и полной, если не считать пустоты сердца.
Тони с радостью заполнил бы ее, но не поступившись ничем. А такое возможно при одном условии — Сэнди переедет сюда навсегда. Он не желает, черт побери, повторить прошлый нью-йоркский опыт, когда один из них чувствовал себя потерянным как личность, другая — виноватой, и оба были несчастны…
Вернувшись с пляжа в коттедж, они молча погрузили в джип рюкзаки детей и ее дорожную сумку. Сэнди сделала прощальные снимки: двор, крыльцо, забытое у душа полотенце, Тони с девочками на дорожке, посыпанной гравием, весло, прислоненное к изгороди… Вот и все, кусая губы, подумала она. Через несколько дней я буду перебирать эти фотографии на рабочем столе в редакции и украдкой утирать слезы.
Гордость не позволяла ей сделать первый шаг и попытаться как-то изменить ситуацию, хотя за время, проведенное здесь, она снова безнадежно влюбилась в Тони, да еще до такой степени, что мысленно перебирала варианты возможного примирения.
С его же стороны Сэнди не видела даже малейшего намека. Да, они сошлись снова, стали ближе, чем можно мечтать после долгой разлуки, однако Сэнди не имела представления о том, как он планирует их будущее, да и вообще думает ли о нем.
Собраться бы мне с духом и спросить, терзалась она, искоса поглядывая на Тони, сидевшего рядом за рулем джипа. За их спиной помалкивали почему-то притихшие девочки.
Когда они въехали в исторический центр Брансуика, десятилетняя Лизи вдруг спросила:
— Тони, ты все еще женат на Сэнди? Вы любите друг друга? Она теперь останется здесь, и вы будете жить вместе?
У Сэнди перехватило дыхание, щеки вспыхнули. Детская непосредственность привела в замешательство.
Застигнутый врасплох, Тони чуть помедлил с ответом.
— Любопытство не порок, но большое свинство, — с насмешливым укором наконец произнес он. — И будь ты постарше!.. Да, по закону мы с Сэнди муж и жена… К тому же, как видишь, добрые друзья, но наши планы на будущее тебя не касаются, Лизи.
Та не придала значения упреку в свой адрес. Наоборот, лукаво усмехнулась и, стрельнув глазами, выпалила:
— Как раз взрослые и говорят об этом. Я сама слышала, как твоя сестра шепталась в гостиной с Долли Клинф по поводу ваших семейных отношений…
Неприятный холодок окатил Сэнди. Ей было совершенно ясно, что у самодовольной брюнетки Клинф своя ставка в игре, а сестра Тони ее союзница. Пэгги с самого начала невзлюбила Сэнди, впрочем и младшая Мэгги — тоже. Ничто не доставит им большего удовольствия, чем развод Тони и его женитьба на Долли Клинф. Она посылала проклятия на их головы, хотя внешне выглядела спокойной.
Вскоре машина остановилась у особняка свекрови.
Тони помог выгрузить сумку Сэнди и рюкзак Лизи и снова сел за руль:
— Я довезу Рут домой, заскочу кое-куда по делам: как раз сегодня я должен подписать контракт на серию рисунков для «Звезды Атланты», но к ужину успею. Скажи об этом Бэтси, пусть не беспокоится.
