— Ты не понимаешь, что говоришь, — вкрадчиво сказал Росс, и его глаза потемнели, оповещая о надвигающейся буре. — Согласен, я промахнулся, когда думал, что мы сможем жить вместе и не заниматься сексом. Мы нормальные люди с нормальными потребностями.

— Для тебя это потребность! Просто секс! — Ханна обхватила себя руками, ее трясло так, что она едва держалась на ногах. — Чувства для тебя ничего не значат!

— Послушай, мы же не влюбленные подростки. Нам не нужно лезть в огонь, чтобы понять его опасность. Поверь, я знаю, о чем говорю: я уже влюблялся.

Ханной овладело абсолютное безразличие.

— Любовь не несет разрушения. Ты не любил Дорин, ты просто хотел ее, совсем как ребенок хочет новую игрушку. Она красива и привлекательна, а ты пошел на поводу у собственного тела. Тобой управляли гормоны.

— Это неправда.

— Правда. — Она судорожным жестом вытерла слезы. — Я тоже знаю, о чем говорю. Мои родители любили друг друга — страстной и нежной любовью. Я хочу быть замужем за человеком, который меня любит, а не просто удовлетворяет потребности моего организма.

— Удовлетворяет? — Каждый жест Росса говорил о его уязвленном самолюбии. — Удовлетворение? Вот как ты называешь вчерашнюю ночь!

— Она была восхитительной, — нехотя признала Ханна, — но ты же понимаешь, что я хочу сказать!

Росс начал испытывать трудности с дыханием.

— Неужели… неужели ты уезжаешь?

— Конечно, нет, — покачала головой Ханна. — Но когда ты начнешь планировать наши дальнейшие отношения, вычеркни, пожалуйста, из своих планов некоторые выгоды супружеской жизни. Веришь ты в это или нет, но любовь и похоть — эта две разные вещи. Если ты не понимаешь этого, то не заслуживаешь даже собственного имени. А теперь — уходи.

Росс недоуменно уставился на жену: что она имеет в виду? Неужто вообразила, что влюблена в него?

— Уходи. — Ханна распахнула дверь. — Я не шучу. Ты получил брак, который хотел. Знаешь пословицу?

— Какую?

— Будь осторожней в своих желаниях — они могут сбыться!

Росс скоротал ночь у кроватки сына, наблюдая за безмятежным детским сном.

— Надеюсь, ты не станешь повторять ошибок своего старого отца, — прошептал он. — Сразу найдешь себе такую женщину, как Ханна.

Росс откинулся назад и помассировал свою шею. Мигрень прошла, как только он выпил болеутоляющее, но ни одно лекарство не могло помочь заглушить боль душевную.

Что за чертовщина? — убивался он. Вечером он отключил звук у приемника: Ханне после таких потрясений необходимо выспаться.

Выспаться… Он горько улыбнулся. Одна ночь с Ханной, и он не смеет носа сунуть в собственную спальню.

Ты не любил Дорин, ты просто хотел ее. Любовь и похоть — это две разные вещи. Если ты не понимаешь этого, то не заслуживаешь даже собственного имени.

Неужели Ханна его любит? При всех своих практичных навыках, как-то: постирать, убрать, приготовить, — она была той еще мечтательницей. И он знал об этом — и все же вынудил ее согласиться на этот странный брак. Но он не знал о том, в какую красивую, страстную женщину превратилась Ханна. Ну разве стала бы она спать с мужчиной, которого не любит?

Через несколько часов мучений Росс смог определить две проблемы, его терзавшие: боязнь новых разочарований в любви и безумный страх потерять свою Пчелку.

Дверной звонок прервал его горестные раздумья. Джейми беспокойно заворочался, но не проснулся. Росс выскользнул за дверь и начал спускаться вниз.

Ханна его опередила и уже открывала дверь.

— А вы кто, черт побери? — раздался очень знакомый голос.

Росс остановился. Да, сейчас развернется настоящая баталия.

— Я Ханна Маккой, — сказала Ханна, разглядывая женщину на пороге собственного дома.

Не составило труда отгадать, кто она.

Дорин.

Бывшая жена. Несмотря на некоторое несоответствие мужских и женских предпочтений, Ханна сразу поняла, почему Росс выбрал Дорин. Высокая, ухоженная, с яркими рыжими волосами — неестественно яркими, она была невероятно сексуальна. Чересчур манерна, но мужчины любят такие вещи.

— Ханна Маккой? — повторила Дорин. — Вы что, сестра Росса?

— Нет, я его жена, — ответила Ханна, выйдя на порог и прикрыв дверь.

Никаких бывших в доме она не потерпит.

— Жена?!

Сюрприз явно был неприятным.

— Что ты здесь делаешь, Дорин? — спросил Росс, встав за спиной у Ханны и обняв ее.

— Я пришла увидеться с Джейми.

— Ты согласилась держаться от него подальше.

— Хочешь разлучить меня с сыном, — усмехнулась Дорин, не подозревая, что ее вот-вот выгонят пинками — до такой степени разъярился Росс.

— Подумай хорошенько. Ребенок несовместим с твоим образом жизни.

Дорин закурила и выдохнула дым прямо им в лицо.

— А судья может решить иначе. Твое слово против моего. Я на каждом углу буду кричать, что твоя драгоценная женушка плохо с ним обращается.

— Да ты…

— Не нужно.

Ханна потянула Росса за руку, когда тот двинулся в сторону бывшей жены, уже размахивая кулаками. Росс никогда не ударил бы женщину, но с Дорин станется обвинить его в рукоприкладстве.

— Не смей даже упоминать имя Ханны, — крикнул Росс. — Ты недостойна даже жить с ней в одном городе.

— Точнее, в богом забытом городишке, ведь так? — провоцировала непрошеная визитерша, отравляя атмосферу клубами дыма.

Ханна очень не любила двух вещей: когда ей пускают дым в лицо и когда насмехаются над Аляской.

— Это не ваше дело, — урезонила ее она, приготовившись к борьбе. — И будьте уверены, Джейми останется дома, и только Росс будет его опекуном. Вы не сможете это изменить.

— Хочу вам напомнить, — гадко улыбаясь, заворковала Дорин, — что суд — дело долгое, а адвокаты — дорогое. Вот если бы у меня на руках оказалась небольшая сумма денег, я бы подумала и поступилась бы некоторыми правами.

— Я уже заплатил тебе целое состояние, — отрезал Росс.

— Милый, — захныкала Дорин, — ты заплатил мне немного денег, но никак не целое состояние.

— Как вы смеете? — задыхаясь, проговорила Ханна.

Она не понимала, как женщина может торговать собственным ребенком. Сколько людей были бы счастливы, имей они такого сына, как Джейми.

— Я его мать. И буду делать все, что захочу.

Росс заскрипел зубами. Он, наверное, был слеп и глух, если мог когда-то увлечься Дорин. Ханна была права: он позволил гормонам управлять своей жизнью. Он никогда не любил Дорин, просто хотел ее.

— Я все о вас знаю, — горячо заговорила Ханна. — Вы просто самовлюбленная, эгоистичная, жадная ведьма с моралью подзаборной кошки. И чтобы духу вашего здесь не было.

Дорин открыла рот, чтобы возразить, но не успела.

— У мальчика только одна мать, — продолжала Ханна, — и ее имя — Ханна Маккой. А того, кто попытается его увезти, я затаскаю по судам штата Аляска.

Росс чуть не присвистнул от восхищения. Ханна вела себя, как тигрица, защищающая детенышей.

— Вы нарушали права ребенка, и я была бы счастлива видеть вас за решеткой. А теперь убирайтесь, пока мы не вызвали полицию. Уверена, они бы нам посочувствовали, а вы провели бы несколько часов в каталажке.

Дорин проиграла — и понимала это. Она пожала плечами и бросила окурок на землю.

— Прекрасно. Возитесь с этим сопляком, пока не надоест. Я найду, где добыть денег.

Она поспешила к машине, чем изрядно удивила Росса: тот в жизни не видел, чтобы Дорин так быстро двигалась.

— Скатертью дорога, — прошептала благовоспитанная Ханна.

Росс готов был закружить ее в танце, празднуя победу. Нет сомнений — это победа. Дорин была кем угодно, но не дурой, она понимала, когда обстоятельства оборачивались против нее. Да и не хотелось ей заботиться о ребенке…

Росс взглянул на жену, но та уже отвернулась.

— Ханна?

— Я посмотрю, как Джейми, затем приготовлю завтрак, — бесстрастно ответила она.

Всплыл в памяти их спор, и Росс вздохнул. Визит бывшей жены выбил его из колеи. Определенно Ханне досталось от Бога все, чем была обделена Дорин. Если у одной душа была черна, как ночь, то вторая была подобна солнышку: так же согревала и радовала всех вокруг.