Я заварила чай. Тем временем Зак выносил на задний двор ненужные вещи. Решено было, устроив в выходные гигантскую домашнюю распродажу, спустить их с молотка. Я приволокла в комнату коробку с надписью «Зимняя одежда» и связку деревянных вешалок, купленных в «Икее». Открыла коробку и принялась развешивать шмотки по плечикам. Под конец на кровати выросла внушительная гора одежды. Меня очень радовало то, что мне достался огромный встроенный платяной шкаф – о подобной роскоши я и мечтать не смела. Нанизав часть вешалок на указательный палец, я открыла дверцу и... замерла от ужаса.

На перекладинах по-прежнему висели вещи Сесил. На полу, аккуратно выстроившись в ряд, стояла ее обувь. С одной стороны висели платья – выходные, рабочие, даже подвенечное платье, завернутое в целлофан; с другой – джинсы, свитера и прочая повседневная одежда. Я опустила свои вещи на пол и замерла. Здесь была собрана вся ее одежда, от пижам до теннисного облачения, все находилось на тех же местах, куда она эти вещи повесила.

Я постаралась перевести дыхание. Как это понимать? Я думала, Зак освободит этот шкаф к моему приезду. В последний раз я заглядывала туда в тот злосчастный день, когда по привычке полезла за свитером и разрыдалась, сидя на полу.

– Зак! – крикнула я и прикоснулась к черному вечернему платью. У Сесил оно было любимым.

– Да? – откликнулся он с крыльца.

– Пожалуйста, зайди на минутку.

Он появился в дверях и поинтересовался:

– Что ты делаешь? Я обернулась к нему.

– Кажется, ты обещал освободить шкаф? Куда мне теперь девать свои вещи?

– А-а... – протянул он. – Да, собирался, но потом решил, что лучше расчищу для тебя место в своем шкафу. Будет один шкаф на двоих. Просто и экономно. Вот посмотри. – Он подошел к своему шкафу-купе, отодвинул дверцу, и моему взгляду предстал штатив с вешалками. Для меня он выделил каких-то два фута, аккурат между подставкой для обуви, костюмами в целлофане и полкой с чемоданами.

– Знаешь, меня нельзя назвать модницей, но места здесь явно маловато, – заявила я.

– Хорошо. Отнесу чемоданы в гараж и отберу из одежды самую ненужную. Ее можно будет тоже спустить с молотка.

– Но рядом же огромный шкаф, забитый вещами Сесил! То есть... – Я бессильно уронила руки. Ну что тут скажешь? Сегодня янавсегда распрощалась со старой жизнью, сожгла все мосты, а он мне такую свинью подкинул. Но как объяснить это Заку?

– Что ты предлагаешь, Джесси? Хочешь, чтобы я избавился от вещей покойной жены, как от ненужного хлама? Можно подумать, тебе одежду девать некуда. – Я хотела возразить, но он перебил: – А может, аукцион устроим? Как тебе такая мысль? Чужие люди будут лапать вещи Сесил и торговаться. Вот веселуха-то! – В его голосе звучало столько ярости, что яневольно попятилась.

– Зак, я вовсе не предлагаю продать одежду Сесил, – пролепетала я. – Понимаю, тебе трудно расставаться с ее вещами. Ради Бога. Но я тоже не могу жить рядом с этой, прости меня, усыпальницей туфель и сумочек. Почему бы тебе не сложить все это в другом месте?

– Говорю тебе: я передумал, – буркнул он. – Что?

– Я! Передумал!!! – Он ударил кулаком по туалетному столику.

Я удивленно уставилась на Зака. Никогда раньше не слышала, чтобы он так орал. Зубы его были плотно сжаты, глаза сверкали. Одним словом, рассвирепел. Просто какой-то безумец. Рубашка взмокла от пота, джинсы грязные. Мне показалось, что, если сейчас ему возразить, он либо пробьет кулаком стену, либо забьется в припадке.

– Хорошо, – выдавила я. Господи, что же делать? – Только успокойся. Ведь всегда можно найти компромисс.

– Нет! – отрезал он. Нет?

– Нет, – повторил он, словно прочитав мои мысли. – Нет и еще раз нет. Ее одежда останется там, где висит. Пока что. А может, и навсегда.

И выбежал из комнаты.

Да уж, что-что, а эффектно удаляться Зак умел. И с каждым разом это получалось у него все лучше и лучше.

Он сидел на моей тахте, со злостью взирая на бывшие тумбочки, ныне угловые столики.

Я спросила, как он себя чувствует.

Потом предложила спокойно обсудить все за чашкой чая.

Зак покачал головой. Он немного успокоился, но был какой-то поникший.

– Послушай, Джесси. – Он обернулся ко мне. – Через все это я уже проходил, – обвел он рукой комнату, – когда мы с Сесил решили жить вместе. Я уже делил шкафы. Я уже делал официальное предложение. Я отпраздновал помолвку, а потом женился, когда моя невеста лежала в больнице. Все это мне не с неба в руки упало. Пришлось изрядно попотеть. – Он вскочил и принялся расхаживать взад-вперед по комнате. – Мы с Сес даже у психотерапевта были...

Я удивленно взглянула на него: Сесил мне об этом никогда не рассказывала.

– Да, представь себе. Мы пошли к психотерапевту, потому что я хотел детей, а она считала, что надо повременить. Твоя лучшая подруга тебе об этом даже словом не обмолвилась. А теперь... – Он запнулся. – Я хочу начать все с нуля. Что может быть проще?

– В жизни все не так-то просто, – промямлила я, вспомнив свои попытки сберечь наши отношения. Может, сообща у нас получится лучше? – Ведь мы еще в самом начале договорились...

– Уж если речь зашла об уговорах, – перебил он, – то ты сама сказала, чтобы я не спешил, что ты ничего не имеешь против вещей Сесил. Но оказывается, мое мнение для тебя ничего не значит, плюнуть да растереть!

Да, с ним как на вулкане. Я, затаив дыхание, стояла посреди гостиной. У меня было такое ощущение, будто я балансирую на хрупкой кромке льда.

– Никто не требует, чтобы ты спешил, Зак, но это еще не означает, что ты можешь единолично все решать, – осторожно сказала я.

– Странно, до недавнего времени за тебя принимал решения кто угодно, только не ты сама, и ты не возражала против такого расклада.

Мне стало обидно. Значит, вот какого он обо мне мнения. Стало быть, я податлива как воск? Похожа на диванную подушку или коврик, которые можно кантовать как угодно и которые решающей роли в убранстве комнаты не играют? Что ж, пожалуй, он прав...

Но ведь это раньше так было. А теперь все иначе!

– Ты прав. – Я смахнула клочок от газеты, в которую мы с Мэй заворачивали вазочки, и уселась на тахту. – Да, я очень долго была размазней, но я изменилась, Зак, разве ты не видишь? – Я потянулась к его руке. – И в этом мне помог ты. Ты убедил меня сменить работу, заставил поверить в то, что я красива и талантлива... Почему бы нам не начать расти вместе? По-моему, ради этого все и затевалось.

Зак отшатнулся, и моя протянутая рука повисла в воздухе.

– Давай поговорим начистоту, Джесси. – Он покачал голоеой. – Я хочу, чтобы все было как полагается. Хочу жениться. Обзавестись детьми...

– Но ты же мужик! Ты еще скажи, что время движется к климаксу. Да у тебя уйма лет впереди!

– Ты что, совсем ничего не понимаешь, Джесс? – спросил он. – Я хочу вернуть то, что было отнято у меня год назад на бульваре Беверли! Если до тебя и сейчас не дошло, значит, не судьба.

Я закрыла лицо ладонями и разрыдалась от сознания собственного бессилия. Господи, мы совершили чудовищную ошибку! Я всегда это чувствовала, но упорно не хотела признать, и вот, пожалуйста, приехали. Ну почему все мои попытки сделать его счастливым лишь ухудшают положение?

– Не судьба, – вырвалось у меня. Я бросила дом, перевезла сюда все свои вещи. Я спросила Зака, не пошутил ли он. В ответ он презрительно расхохотался, иза это я вдруг его возненавидела. Долгое время тишину дома нарушат только этот демонический смех. Это был не настоящий Зак. Не тот Зак, которого я знала. Словно все глубокие раны, наспех залеченные мной, вновь открылись, еще сильнее ожесточив его сердце.

– Куда ты ходишь каждую неделю? – спросила я, уже предвидя ответ. – Ведь ты же бросил занятия с доктором Бивер?

Он обжег меня вызывающим взглядом.

– На кладбище. Навещаю Сесил. Ты имеешь что-то против?

Я ничего не ответила. У меня язык словно прилип к нёбу.

Зак повернулся и вышел из комнаты. Ну ипусть. Так даже лучше. Мне нужно немного передохнуть, подумать... Неожиданно он вновь возник в дверях иуказал на меня пальцем.