— Удержимся от проявления открытой враждебности, вы хотели сказать? — насмешливо заметил Димитри.

Джоанна покраснела.

— Наверное.

— Могу себе представить, — Димитри прищурился, — вы считаете это проявлением великодушия со своей стороны.

Джоанна нахмурилась.

— Что вы имеете в виду?

— Именно то, что сказал. Вы считаете, это псевдо-извинение может все наладить, верно? Договорились и держим себя в руках!... Так, что ли?

Джоанна почувствовала опасность.

— Я не просила извинения, — горячо запротестовала она. — Мне не в чем извиняться.

— Черта с два, не в чем! — яростно крикнул он, и, прежде чем она поняла, что он собирается сделать, выключил двигатель и появился на корме рядом с ней, прижал ее спиной к горячим доскам кормы сильными руками. Он стоял над ней на коленях и смеялся над ее бесплодными попытками освободиться.

— Ты... животное! — всхлипнула она, мотая головой из стороны в сторону. — Мне следовало понять, что нельзя ожидать цивилизованного обращения от ... от дикаря!

— Берегитесь, мисс Николас, — насмешливо посоветовал он. — Дикарям не писаны законы, и я однажды уже предупреждал вас о том, как вы беззащитны!

— Пустите меня! — требовала она, стараясь вырваться. — Вы не можете вести себя так со мной!

Он чуть улыбнулся.

— Вы так думаете?

Он прижал обе ее руки над головой одной своей, а другой погладил шелковистый изгиб ее щеки. Джоанна напряглась, как струна, когда он намотал прядь ее волос на пальцы и чуть потянул их.

— Пожалуйста, — голос ее дрогнул. — Отпустите меня!

Димитри мгновение вглядывался в ее лицо, потом резко отпустил ее, отодвинулся в сторону и уселся, свесив ноги за борт, спиной к ней.

Неожиданная в нем перемена не вывела Джоанну из состояния отчаянного нервного напряжения. Нелепо... но ей хотелось плакать, и отчасти это желание было вызвано тем, что он так внезапно ее отпустил. Дважды он словно подвел ее к обрыву — и дважды неожиданно оставил, не выполнив угрозы. Это было неприятное открытие, и Джоанна ненавидела за него своего мучителя. С горькой решимостью она подалась вперед и сильно пнула его в спину ногой, обутой в сандалию. Ее действие оказалось неожиданным и застало его врасплох, как она и надеялась, и он упал в воду. Джоанна торопливо скользнула с кормы к мотору и потянулась к зажиганию. Девушка не вполне осознавала, что делает, — ничего, она придумает что-нибудь, если сможет уйти как можно дальше от Димитри Кастро.

Но она ничего не успела предпринять. Димитри был силен и ловок, он быстро появился на поверхности воды, в мгновение ока забрался на борт и ринулся к ней, весь мокрый и в полной ярости.

Он сердито пробормотал что-то на своем языке, и она вытянула вперед руки, как бы защищаясь.

— Не приближайся ко мне! — жалобно воскликнула она. — Это только ответ! В конце концов, ты первый начал!

— Я ничего не начал, — прорычал он и бросился туда, где она стояла, дрожа от страха и крепко вцепившись в руль.

Джоанна всерьез забеспокоилась. Ей не приходилось видеть его в гневе, и она не знала, чего теперь от него ожидать. Однако не в ее характере просто стоять, дрожа, как осиновый лист, в ожидании неизбежного. Она дико оглянулась в поисках спасения и увидела лодку, скользившую на некотором расстоянии от них в бухту, находящуюся всего в нескольких сотнях футов и манящую песчаным пляжем. Не тратя времени на то, чтобы снять блузку и шорты, она скинула сандалии и бросилась за борт. Вода на мгновение показалась ей очень холодной, но через несколько секунд тело привыкло к перемене температуры, и она быстро поплыла к берегу. Почти сразу же она услышала, как Димитри выкрикнул ее имя, но не откликнулась, стремясь быстрее достигнуть относительной безопасности. На берегу, даже если он ее настигнет, все равно она чувствовала себя увереннее.

Она уже тяжело дышала от усилий, когда течение первый раз ухватило ее за ноги и настойчиво потянуло вниз; от неожиданности она хлебнула полный рот воды и на мгновение закашлялась. Джоанна выплыла на поверхность, стараясь вдохнуть побольше воздуха и определить расстояние, отделяющее ее от берега. Она плыла изо всех сил, стараясь вырваться из пучины, тянувшей ее от берега к острым скалам с кипящими у подножия бурунами.

Джоанна почувствовала приступ страха. Она была сильным пловцом, но ей мешали блузка и шорты, да и слишком много энергии затрачено в первые минуты, — для борьбы с течением у нее не хватало сил. К тому же она понимала, что охватившая паника может сослужить ей плохую службу, и отчаянно старалась успокоиться и заставить себя рассуждать логически. Берег не мог быть далеко, и, если она сможет как-нибудь вырваться из водоворота, у нее появится шанс на спасение. Но руки и ноги у нее устали, и с каждым гребком вода заливалась ей в ноздри, она не могла дышать ртом. Ее захлестнуло отчаянное ощущение беспомощности. Течение теперь стало еще сильнее, оно цепко схватило ее, Джоанне с трудом удавалось держаться на одном месте.

Она была настолько поглощена борьбой со стихией, что не слышала рокота мотора, но когда сильные руки протянулись и выхватили ее из воды, бесцеремонно швырнув на дно лодки, она не оказала никакого сопротивления: просто лежала, не шевелясь, с величайшим облегчением сознавая, что больше не надо делать усилий. Волосы ее рассыпались, мокрые и перепутавшиеся, потемневшие от воды. Она имела вид тонувшего существа, которое только что вытащили из воды на берег.

Но скоро силы начали к ней возвращаться, и она кое-как села. Джоанна посмотрела на свою мокрую блузку, льнущую к мокрой коже, и решила, что без нее будет выглядеть приличнее. Расстегиваясь, она взглянула на Димитри; он стоял у руля и направлял лодку в бухту, в которую она пыталась от него уплыть. Он демонстративно не обращал на нее никакого внимания. Лодка осторожно обошла мелкое место, и скоро она почувствовала, как киль заскользил по песку. Димитри спрыгнул за борт и втянул лодку вместе с ней на берег. Он снял рубашку, обнажив загорелую грудь, но остался в мокрых шортах.

Джоанна вытащила руки из рукавов блузки и, выжав, разложила на корме, потом поднялась на дрожащие ноги и обнаружила, что едва может держаться. Димитри уже стоял на берегу, глядя в море. Джоанна почти ползком перебралась через борт и без сил опустилась на песок. Потом поднялась на колени, глядя на него снизу вверх, и сказала тонким и неуверенным голоском:

— Спасибо, что спасли меня.

Димитри презрительно взглянул на нее.

— Не стоит благодарности, — ровным голосом ответил он. — Я сделал это не ради вас.

Джоанна наклонила голову, волосы мокрыми прядями повисли на плечах. Она устала с ним спорить и вдруг смирилась с тем, что он сам для себя устанавливает законы, и никакие ее усилия их не способны изменить. Вздохнув, она подняла на него глаза.

— Вероятно, я должна извиниться.

Димитри равнодушно посмотрел на нее.

— Неважно, что вы теперь сделаете, — холодно ответил он. — Думаю, нам лучше сразу вернуться на виллу вашего отца.

Обида душила ее.

— Почему? Я не понимаю.

Он небрежно повел плечами.

— Что ж тут понимать! — воскликнул он. — Вы не желаете переносить мое общество, терпите меня поневоле, и, если быть откровенным, я тоже не имею желания находиться с вами рядом!

— Зачем же тогда вы пригласили меня? — не удержалась она от вопроса.

Димитри пожал плечами.

— У меня были причины. — Он прищурился. — Одной из них было желание разрушить ложные представления, которые вы имели о взаимоотношениях вашей мачехи и меня!

— Андреа? — Джоанна покраснела. — Что же вы могли сказать?

Димитри подошел к ней и, рванув сердито за руку, заставил ее подняться на ноги.

— Мне не нравится тон, которым вы это сказали, — пробормотал он сердито. — Позвольте мне разуверить вас в том, что у меня связь с вашей мачехой!

Джоанна попыталась высвободить руку.

— Вы хотите сказать, что Андреа шутила, когда просила меня не говорить об этом отцу?