Эмелия поняла, что находится в больнице, еще до того, как окончательно пришла в себя. Каким бы размытым ни было ее сознание, оно отметило больничные звуки: шарканье тапочек по линолеуму, щелканье раздвигаемых и задвигаемых занавесок вокруг кровати, приглушенные озабоченные голоса мужчин и женщин.

Она приоткрыла глаза, но яркий свет показался ей нестерпимым. Болезненно зажмурившись, через несколько секунд Эмелия снова попыталась оглядеться, и увидела сквозь пелену слез медсестру, которая листала историю болезни.

– Что случилось? – Эмелия попыталась сесть. – Почему я здесь?

Медсестра отложила карту и подошла, чтобы мягким нажатием на плечи уложить Эмелию обратно на подушки.

– Не волнуйтесь, миссис Мелендес. Неделю назад вас доставили в клинику после автокатастрофы. Вы были в коме.

Сердце Эмелии судорожно трепыхнулось, лягнув ее под ребра. Молодая женщина поморщилась и тут же пожалела об этом – гримаска отдалась в голове уколом острой боли. Подняв руку ко лбу, Эмелия нащупала толстую повязку.

Больница? Автокатастрофа? Кома?

Все эти слова звучали для нее словно на чужом языке, но самым непонятным было то, как обратилась к ней медсестра.

– К-как вы меня назвали? – переспросила Эмелия, стараясь игнорировать все еще неравномерный стук сердца.

Медсестра смущенно заозиралась по сторонам, как будто ждала подкрепления, которое опаздывало к началу боя.

– Хм… Лучше я попрошу доктора все вам объяснить, – пробормотала она и исчезла за дверью.

Эмелия чувствовала себя человеком, который ищет дорогу в густом тумане с завязанными глазами. «Автокатастрофа? – мучительно пыталась вспомнить она. – Какая автокатастрофа?» Скосив глаза, молодая женщина оглядела свое тело, укрытое казенным одеялом. Все саднило и ныло, но, насколько Эмелия могла судить, никаких конечностей в результате загадочной аварии она не лишилась. Более того, отсутствие гипса говорило о том, что кости остались целы. Голова по-прежнему раскалывалась, волнами накатывала тошнота, но Эмелия предположила, что виной тому – сильные обезболивающие, которые ей, вероятно, кололи. Она взглянула на прозрачную трубку капельницы, подсоединенную к игле катетера в ее левой руке, и быстро отвела глаза, потому что от этого зрелища желудок снова свело спазмом.

«Как меня назвала медсестра? – подумала Эмелия, чтобы отвлечься. – Миссис Мел… Как там дальше?» Сердце снова сбилось с ритма. Наверняка произошла какая-то ошибка, кто-то посмотрел не в те документы. С чего бы иначе медсестре называть ее миссис, если Эмелия не замужем? Персонал клиники определенно ее с кем-то перепутал! Ее зовут Эмелия Луиза Шелвертон. Она переехала в Лондон из Австралии пару месяцев назад, сняла квартиру на Ноттинг-Хилл и подрабатывала певицей в банкетном зале одного из модных отелей в нескольких кварталах от престижного района Мэйфер, пока искала более престижную работу преподавателя музыки. «Замужем? Дикость какая! – успокаивала себя Эмелия. – Я даже ни с кем не встречаюсь!»

– Наконец-то вы очнулись. – Человек в докторском халате задвинул за собой занавески вокруг ее кровати. – Это очень хорошая новость. Честно говоря, мы беспокоились за вас, молодая леди.

Эмелия с трудом сфокусировалась на беджике с его именем, приколотом к нагрудному карману халата.

– Доктор… хм… Пратчетт, что происходит? Мне кажется, случилось недоразумение. Медсестра назвала меня миссис кто-то, но я не замужем!

Доктор одарил ее профессиональной улыбкой, смысл которой можно было расшифровать как «Доверьтесь мне, я врач».

– Вы получили травму головы, Эмелия. Очевидно, это привело к частичной потере памяти. Нужно провести дополнительное обследование, чтобы сказать наверняка, насколько все серьезно. Сейчас с вами поговорит психолог, а затем нам, возможно, понадобится повторная томограмма.

Эмелия снова недоверчиво пощупала забинтованную голову:

– У меня… амнезия?

– Похоже, – кивнул доктор. – Знаете, какой сегодня день?

Молодая женщина могла только гадать.

– Пятница? – предположила она.

– Понедельник. Десятое сентября.

– Какого… года? – спросила Эмелия испуганным шепотом.

Услышав ответ, она в ужасе уставилась на доктора Пратчетта.

– Не может быть! Я не могла забыть два года жизни, это смешно!

– Постарайтесь сохранять спокойствие. – Доктор накрыл ладонью ее руку, лежавшую поверх одеяла. – Разумеется, вы напуганы и растеряны, после нескольких дней в коме многое кажется странным. Вы – миссис Эмелия Луиза Мелендес. Это имя полиция прочитала на водительских правах. Ваш муж ждет в коридоре, он прилетел из Испании, как только улышал об аварии. У него нет сомнений в том, что вы – его жена. Он почти неотлучно находился рядом с вами, лишь несколько минут назад вышел, чтобы позвонить.

Сердце молодой женщины стучало так, как будто в груди кто-то стрелял из пушки. «Мой муж? – подумала она в панике. – Из Испании?»

Она даже не могла вспомнить его имени, не говоря уж о том, где они встретились и когда поженились. Как она могла полюбить человека, жить с ним, а потом забыть об этом? От неуверенности и страха на коже выступил пот, ладони стали липкими и горячими. Этого не может быть. Это всего лишь странный сон…

«Думай!» – приказала себе Эмелия. Зажмурившись, она попыталась восстановить в памяти хоть какие-то события недавнего прошлого, несмотря на тошнотворную мигрень. Но прошлое покрывала густая пелена, и его смутные очертания никак не складывались в осмысленную картину.

Когда Эмелия, устав от бесплодных попыток, открыла глаза, доктор уже скрылся в просвете между занавесками. Но чья-то рука тут же снова раздвинула их со звуком, который показался Эмелии просто оглушительным. Молодая женщина затаила дыхание.

Высокий мужчина с волосами цвета воронова крыла и глубоко посаженными угольно-черными глазами стоял в изножье ее кровати. Сколько Эмелия ни вглядывалась в его лицо, напрягая ушибленный мозг, она не могла найти ни одной знакомой черты. Он был красив, хотя черные волосы средней длины выглядели так, словно таинственный незнакомец привык пользоваться пальцами вместо расчески, умный загорелый лоб, густые черные брови над бездонными глазами, крупный породистый нос, тяжелая челюсть, говорившая о властном, упрямом и бескомпромиссном характере ее обладателя. Когда Эмелия взглянула на его рот, ее желудок опять беспокойно заерзал, как мышка на только что натертом скользкой мастикой полу. У него были четко, скульптурно очерченные губы, изгиб верхней мог бы показаться слишком резким и жестким, но впечатление смягчала полная, чувственная нижняя. Этот рот знал, как завоевывать женщин одним поцелуем – так он, наверное, завоевал и ее тоже. Она инстинктивно прошлась кончиком языка по своим сухим, как песочные дюны, губам. Почему же она ничего не помнит?

– Эмелия.

От того, как прозвучало ее имя в его исполнении, по позвоночнику молодой женщины пробежала дрожь. Она по-прежнему не могла вспомнить, кто он, черт возьми, такой, но ощущала его присутствие каждой клеточкой тела.

– Хм… Привет. – Что еще она могла сказать – «Дорогой, рада тебя снова видеть»?

Эмелия откашлялась, теребя пальцами край простыни.

– Прости… Я еще не совсем понимаю, что происходит…

– Это нормально. – Он подошел ближе, на расстояние вытянутой руки, и Эмелия только сейчас поняла, какой он высокий.

Запах его лосьона после бритья коснулся ее ноздрей. Даже не запах, а намек на него – мужчина явно не прикасался к бритве уже несколько дней. Щетина подчеркивала его мужественность – Эмелия невольно подумала о том, сколько тестостерона, должно быть, кипит в его крови. Цитрусовые нотки в лосьоне заставили ее память пошевелиться. Эмелии был знаком аромат согретых солнцем лимонов…

– Доктор сказал, я смогу забрать тебя домой, как только ты достаточно окрепнешь, чтобы путешествовать.