— Мне следовало при первой же возможности убить этого грязного ублюдка за то, что он сделал с тобой, — заявил Арми, не скрывая ненависти к Рейфу.
— Это ни к чему. Мы с ним оба в равной мере были виноваты в случившемся.
— Отняв твою честь, он тем самым обесчестил и меня. Такую вину мужчина может искупить лишь двумя способами — браком или смертью.
— Так рассуждали в средневековье.
— Большинство моих соотечественников именно так относятся к мужчинам, которые насилуют женщин. Слишком много наших матерей, сестер и дочерей пострадало от насилия. А что касается средневековья... если ты хотела сказать, что мы не научились скрывать наши чувства или выяснять отношения цивилизованным путем, то ты, пожалуй, права.
— Я американка. И Рейф тоже. А ты — бизнесмен международного масштаба, космополит.
— Но родился я в Мексике. Когда я женился на твоей матери, то удочерил тебя и взял на себя ответственность за твою судьбу.
— Нет. Я сама отвечаю за себя. Мне нужен Рейф.
— Разве тебе мало прежних ссор между нами? Арми говорил усталым, скучающим тоном, который почему-то пугал Кэти сильнее, чем крик.
Снаружи, в патио, разбился горшок с растением, и взгляд Арми переместился с Кэти на разбросанные черепки, рассыпанную землю и выдернутый с корнем кустик гибискуса [13]на тщательно подметенной террасе. Кэти обернулась. Сквозь большие решетчатые окна она увидела, что сад буквально кишит полицейскими в мундирах федеральной службы.
Кэти резко повернулась к отчиму. Они неподвижно стояли, разделенные красными плитками пола, глядя друг на друга в упор.
Глаза Кэти широко раскрылись от ужаса.
Прищуренные глаза Арми были полны ненавистью и горьким триумфом.
— Мне известно, что он провел ночь здесь, с тобой. Шесть лет назад я предупредил его, что произойдет, если он еще хоть раз прикоснется к тебе.
— Он приехал потому, что хотел узнать про Сейди, — с отчаянием возразила Кэти. — Ты должен отпустить его! — Она упала на колени. — Умоляю!
— Чтобы он снова потом вернулся и выкинул что-нибудь похлеще? Нет, я не позволю ему погубить меня, hijita. — И, немного смягчившись, Арми добавил: — И не позволю лишить тебя шанса найти счастье с Морисом.
— Счастье... — Кэти подавила горький всхлип. — Я сделаю все, что ты захочешь... если только ты отпустишь Рейфа. Но если он пострадает по твоей вине, клянусь, я никогда — слышишь? — никогда в жизни не выйду замуж ни за Мориса, ни за любого другого человека, которого выберешь ты.
Губы Арми скривились. Он глубоко вздохнул.
— Ты была трудным ребенком, hijita, и с возрастом твой нрав не изменился.
— Тебе кажется, что мир принадлежит тебе. Ты думаешь, что мама — твоя собственность... и... я тоже.
— Если ты выйдешь замуж за Мориса и сделаешь его счастливым, как и было задумано, я гарантирую Стилу благополучное возвращение в Техас. Иначе...
Арми замолчал и улыбнулся, переведя взгляд на полицейских и разбитый цветочный горшок. Он с удовлетворением заметил, как сильно побледнела Кэти при мысли о возможных ужасных последствиях своего непослушания.
— Стил должен дать показания по поводу вчерашней аварии автобуса. При аварии пострадал автобус. И... петух.
— Петух? Ты спятил?
— Он вломился в твой дом, угрожал Морису. И кроме того, осталось невыясненным дело Эрнандо Гильена.
— Гильен был убийцей и торговцем наркотиками.
— У Гильена осталось немало высокопоставленных друзей, желающих отомстить неугомонному гринго, который противозаконно арестовал Гильена и увез его в Техас, на верную смерть. А друзья Гильена — мои друзья. Его брат уже в пути, скоро он будет здесь.
— Ты даже не знаешь, имел ли Рейф отношение к похищению Гильена.
— До этого мне нет дела. Но почему ты защищаешь его? Неужели ты забыла, что он выманил у меня кругленькую сумму в качестве платы за согласие расстаться с тобой? Он начал собственное дело с помощью моих денег. Ручаюсь, я сумею убедить его продать родительские права на Сейди.
Кэти отвернулась с тяжелым сердцем. Все ее прежние сомнения насчет Рейфа вновь всплыли на поверхность.
— Он сказал, что хочет жениться на мне, — сделала она еще одну отчаянную попытку.
— Надеюсь, он не стал лживо уверять, что когда-то был в тебя влюблен? — Черные глаза Арми еще ярче разгорелись от ненависти.
Прежде чем Кэти сумела ответить, заскрипела дверь, и в кухню медленно вошел побледневший Морис. Небритый, светлые волосы всклокочены.
Изобразив на лице чахлую улыбку, он положил на стол рядом с Кэти наручники и ключ.
Если не считать растрепанных волос и утомленного вида, он был в полном порядке, несмотря на ночь, проведенную в стенном шкафу. Впрочем, он сам виновато признался, что большую часть времени проспал. Однако тут же Морис поспешил с пафосом заявить, что пришел в ярость от неожиданного нападения Рейфа, и добавил, что очень тревожился за Кэти. Но в шкафу было так уютно, темно и тепло, что он не смог долго бодрствовать, как ни мучили его опасения.
— Дорогая, ты уверена, что с тобой все хорошо? — Легкое волнение послышалось в учтивом голосе Мориса, когда он заключил в объятия упиравшуюся Кэти.
После недавних прикосновений Рейфа руки жениха показались Кэти совершенно чужими. Кэти даже напряглась вначале, забыв о присутствии Арми, и лишь с трудом заставила себя немного расслабиться.
— Этот негодяй никуда не денется, — заверил ее Морис, обводя изящную линию ее скулы мягкой подушечкой пальца с тщательно ухоженным ногтем. — Больше ему не представится случая испугать кого-нибудь из нас.
Рука Мориса скользнула на талию Кэти. Другой рукой он взял ее за подбородок и слегка приподнял его. Прежде чем Кэти сумела возразить, Морис привлек ее к своему гибкому холеному телу и заставил замолчать поцелуем.
Его крепкие губы, теплые, утешающие руки не вызвали у Кэти отвращения, она была искренне привязана к этому внимательному и галантному мужчине. Но ничто в нем не воспламеняло ее кровь. Кроме того, она слишком тревожилась за Рейфа, чтобы поддаться утешениям.
Она по-прежнему безвольно стояла в объятиях Мориса, когда дверь вновь заскрипела и двое вооруженных federalesвтолкнули в кухню Рейфа.
— Рейф! — вскрикнула Кэти. — Господи, что они с тобой сделали?
Один из полицейских так сильно ударил Рейфа в спину прикладом винтовки, что Рейф зашатался и упал к ногам Кэти. Его широкие плечи беспомощно поникли. Кэти чуть не расплакалась, увидев кровь в его черных волосах и кровоточащую рану над бровью.
В безмолвном ужасе Кэти опустилась на колени рядом с ним, но, когда встревоженно потянулась, чтобы коснуться его смуглого лица, Рейф гневно отпрянул от ее руки и пронзил Кэти ледяным взглядом.
Страшная опустошенность овладела Кэти. Разве могла она вынести презрительный взгляд Рейфа, в котором сквозило горькое разочарование?
Морис не спеша помог ей подняться и крепко прижал к себе.
— Этот мерзавец не заслуживает ни малейшей жалости. И нет нужды бояться его. Обещаю, больше ты никогда его не увидишь, дорогая.
Смуглое лицо Рейфа сделалось отрешенным, но глаза грозно заблестели. Несмотря на явную ненависть Рейфа к ней, Кэти безудержно тянуло к Рейфу. Она испытывала безумное желание броситься к нему в объятия и слезно умолять о прощении, но вместо этого она стояла, молчаливая и беспомощная, слушая неистовые удары собственного сердца.
Полицейские жестоко обошлись с Рейфом: правый глаз совсем заплыл, нос был разбит. Со лба и из глубокой раны в углу рта сочилась кровь.
Кэти судорожно сглотнула, с трудом сдерживая слезы.
— Рейф, мне так жаль. Я... — Она догадывалась, о чем думал Рейф, и была не в силах выдержать пронизывающий взгляд его синих глаз.
— Неужели?
— Рейф... — Ее взгляд был полон муки.
Он неприятно ухмыльнулся, а затем лицо его застыло, словно высеченное изо льда.
— Будь ты проклята, — глухо произнес он. — Никогда не прощу себя за то, что поверил тебе. Мне следовало знать заранее: ты снова натравишь на меня отчима. Но на этот раз, пока я жив, тебе не видать счастья.
