— Поверь мне, Лив, — пробормотал Ричард, — я действительно скучал по тебе больше, чем ты можешь себе вообразить. Оставив тебя, я совершил тройную ошибку.

— Так не надо было этого делать! — с жаром воскликнула Оливия.

Она не сомневалась, что Мануэль прекрасно расслышал каждое слово Ричарда.

— Я глубоко раскаиваюсь, — сказал Ричард. Его рука, лежавшая на спинке сиденья, опустилась на плечи Оливии, и она почувствовала, что он ласкает ее шею. — Я сделал тебе больно, Лив, но все-таки надеюсь, что твое сердце подскажет тебе путь к прощению. Любовь, которая нас связывала… не могу поверить, что мы позволили ей уйти.

— Тыпозволил ей уйти, Ричард, — спокойно возразила Оливия, убирая его руку со своего плеча и пересаживаясь на противоположное сиденье. — Нам еще долго ехать?

Ричард тяжело вздохнул.

— Нет, — процедил он оскорбленно, но Оливия испытала неимоверное облегчение. Оскорбленный тон — это приемлемо, слезливый гораздо опаснее.

Через несколько минут лимузин замедлил ход и вскоре остановился перед стальной решеткой ворот, открывшейся при их приближении. Впереди лежала длинная извилистая дорога, обрамленная зарослями лавра и акации. Нервы Оливии напряглись в ожидании предстоящей встречи.

Вдоль всего фасада дома из светлого песчаника, украшенного колоннами, протянулась лоджия. Двухэтажный особняк с бесчисленными окнами, закрытыми бежевыми ставнями, производил солидное впечатление. Его окружали пышные заросли из деревьев и цветов, газоны были аккуратно подстрижены.

— Вот мы и прибыли, — с издевкой в голосе сообщил Ричард, пока Мануэль открывал перед ними дверцы машины. — Ты готова предстать перед своим работодателем?

— Она не мой работодатель, — с излишней горячностью возразила Оливия.

— Конечно, нет, — подхватил Ричард, — и не позволяй ей об этом забывать! — Потом сжал ее руку и вынудил Оливию выйти вслед за собой из машины. — Вперед, Лив, — уже мягче добавил он. — Я знал, что ты ко мне не так равнодушна, как пытаешься показать.

Оливия поспешно выдернула руку из его пальцев, так как за их перепалкой с любопытством наблюдал Мануэль.

Двери, к которым вела пологая лестница, открылись, и вышла горничная, одетая в синюю униформу и белый фартук. Жестом она пригласила гостей подняться наверх и вежливо улыбнулась, пропуская их в просторный холл с мраморным полом и высоким куполообразным потолком, уходившим вверх на два этажа. Купол венчало круглое окно, отбрасывавшее радужные блики света на пол. Мягкий шелест кондиционера не позволял духоте прорваться в комнату.

— Мисс Харен ждет вас возле бассейна, мисс Пьятт, — сказала горничная.

Поправив на плече сумку и не заботясь более о том, идет ли за ними Ричард, Оливия вышла через стеклянную дверь в форме арки в оранжерею, которая вела на террасу. В тени балкона верхнего этажа стояли плетеные столики и кресла, а из-за камней то и дело выглядывали любопытные воробьи.

И везде росли цветы. В горшках и ящиках — в оранжерее, в висячих корзинах — на террасе, обвиваясь вокруг колонн, что поддерживали балкон… Цветочный аромат одурманивал, и Оливия обрадовалась, когда, наконец, спустилась туда, где поблескивала зеленоватая вода бассейна.

Женщина, которую она надеялась никогда в жизни больше не встретить, лежала в шезлонге, укрытая от солнца огромным желтым зонтиком, внимание Дианы было сосредоточено на ребенке, плескавшемся возле бортика бассейна.

Ее ребенке?

Оливия затаила дыхание. Если так, то это тщательно держалось в секрете. Вряд ли бы она пропустила сообщение о том, что у Дианы родился сын, если бы таковое промелькнуло в прессе. Был ли это сын Ричарда? Девушку охватило естественное чувство зависти: ей так хотелось иметь детей…

Диана сказала еще пару слов малышу и грациозно поднялась из шезлонга. В цельном купальнике с экзотическим узором на темно-синем фоне она выглядела превосходно. Ни грамма лишнего веса, с грустью отметила Оливия. Диана была так же красива, как и пять лет тому назад.

— Привет, — сказала Диана, направляясь навстречу гостье.

Ее обнаженные ступни оставляли влажные следы на кафеле.

— Здравствуйте.

Слово застряло в горле Оливии, и она инстинктивно обернулась, надеясь на присутствие Ричарда. Но, ни его, ни горничной не было видно.

— Яочень рада, что вы согласились приехать. — Диана провела рукой по волне светло-золотистых волос; жест был таким женственным, что Оливия могла только позавидовать его элегантности. — Мисс Пьятт — или я могу звать вас Оливией? Наверное, вы этому не поверите, но я надеюсь, что мы подружимся.

Оливия почувствовала, как ее щеки заливает жаркий румянец.

— Не думаю, что это возможно, мисс Харен, — возразила она.

— Что ж, посмотрим, — сказала Диана, загадочно улыбнувшись, и указала на соседний шезлонг. — Почему бы вам не присесть, чтобы мы смогли спокойно поговорить? Кстати, называйте меня Дианой, «мисс Харен» звучит слишком официально.

Оливия глубоко вздохнула. Больше всего ей сейчас хотелось немедленно вернуться в отель. Готовясь к этой встрече, она не ожидала, что поведение Дианы будет таким фамильярным, но теперь поняла, что не стоило ожидать ничего другого от жены Ричарда.

Солнце грело вовсю, и Оливия не хотела подвергать себя лишнему риску, оставаясь под его лучами. Несмотря на всю нереальность происходящего, она все-таки приехала работать, а посему должна принять правила игры, которые предлагает Диана, если, конечно, не хочет, чтобы на нее подали в суд за невыполнение условий контракта.

Оливия послушно уселась и возблагодарила небо за то, что между ней и Дианой оставалось приличное расстояние. В тени, отбрасываемой зонтиком, она пришла в себя и извлекла из сумки диктофон и блокнот.

Между тем Диана снова подошла к ребенку, который успел вылезти из бассейна. Это был маленький мальчик, темноволосый и загорелый, с лукавой улыбкой, демонстрировавшей отсутствие передних зубов.

— Иди, поищи свою маму, — сказала ему Диана, оборачивая вокруг него пушистое полотенце. — Это сынишка моей горничной, — объяснила она Оливии. — У них с Мануэлем трое взрослых сыновей, Антонио — их младший.

— Понятно, — кивнула Оливия, проверяя батарейки в диктофоне.

— Хотите что-нибудь выпить? — Диана с интересом разглядывала девушку. — Предлагаю выпить по чашечке кофе. — Она нажала кнопку вызова, вмонтированную в стену. Снова удобно расположившись в шезлонге, актриса продолжила. — Нам не мешает получше узнать друг друга, прежде чем мы приступим к работе.

Оливия выключила диктофон и, сцепив руки на коленях, спросила, удивляясь собственной смелости:

— Вы хотите объяснить, почему пожелали, чтобы именно я написала вашу биографию?

Диана пожала плечами:

— Вам же это известно. Я сказала вашему агенту: мне нравится, как вы работаете.

— Вы читали мои книги?

— Некоторые из них, — кивнула Диана. — Я прочла вашу книгу об Эйлин Кьюзак. — Она тряхнула волосами. — Никогда прежде не слышала об этой женщине, а сейчас просто перед ней преклоняюсь.

— Вы ее читали? — с недоверием повторила Оливия.

— Да. — Диана выглядела растерянной. — Разве мисс Голдсмит вам не сказала?

— Да… — Оливия небрежно взмахнула рукой. — Я… рада, что вам понравилась книга. Эйлин была отважной женщиной.

— Вы правы, — задумчиво согласилась Диана. К счастью, в этот момент ее отвлекла горничная, явившаяся на вызов. — Мария, пожалуйста, кофе и свежий апельсиновый сок, — вежливо попросила она, и горничная ушла.

Жара становилась невыносимой, кожа Оливии заблестела от пота, несмотря на то, что ее платье было из тонкого хлопка. Кипарисы вокруг бассейна образовывали замкнутое пространство, своего рода ловушку для солнечных лучей, и зонтик над шезлонгом явно не справлялся со своей задачей.

— Может быть, вы думаете, что я пригласила вас исключительно из-за Рики, — заметила Диана через некоторое время, и непривычное сокращение имени ее бывшего мужа неприятно резануло слух Оливии. Она даже не сразу поняла, о ком Диана говорит. — Это не так, хотя он очень рад вашему приезду.