Благодарная мамаша билась в истерике, привлекая к себе внимание как праздно шатающихся по городу туристов, так и коренных ньюйоркцев, спешащих по делам в этот солнечный полдень. Целая толпа собралась вокруг нее, чтобы послушать, как плачущая женщина благодарит спасителя своего ребенка.

Сам же спасенный продолжал упорно утверждать, что он уже не ребенок. Ему почти пять лет. И, очевидно отчаявшись доказать этот факт, в качестве последнего довода малыш ударил своего спасителя в челюсть.

Напряженная улыбка сползла с лица Луки. Видимо, ребенок до сих пор не осознал всю опасность дорожного движения. В то время как вопящее чадо пыталось его укусить, Лука, в свою очередь, пытался понять, в чем же прелесть отцовства. С его точки зрения, преимущества положения отца семейства вовсе не выделялись на фоне неудобств и самоограничения.

Впрочем, Лука любил детей, и, естественно, его ребенок не стал бы кусать прохожих. Просто пока он не торопился с наследниками. Точнее, данный вопрос не стоял в его повестке дня. И хотя его считали заядлым холостяком, Лука придерживался традиционных взглядов на семью — брак и дети идут в одном комплекте. Сын итальянки и ирландца, Лука с детства знал, что главная задача мужчины состояла в том, чтобы найти хорошую жену и нарожать детей. Вот только пока он не встретил женщину, с которой был бы готов провести остаток жизни.

Конечно, тот факт, что Лука в свои тридцать лет не имел ни жены, ни наследников, не поощрялся его многочисленным семейством. У Луки же была отличная отговорка, которой он пользовался каждый раз, когда речь заходила о столь щекотливой теме. Его старший брат Роман тоже был не женат. Так что первым на очереди стоит он, а вовсе не Лука. Сам же Лука с удовольствием ограничится ролью любящего дяди. Это не потребует особых жертв и потраченного времени. Но, к сожалению, он не знал ни одной кандидатки на руку и сердце своего брата.

Вот если только преданная секретарша Элис, которая бы наверняка согласилась выйти за Романа замуж, как только увидела бы блеск обручального кольца...

Я ненавижу тебя! — тем временем вопил спасенный мальчишка, прячась за юбкой своей матери.

И я от тебя не в восторге, приятель, — пробормотал Лука, думая совершенно о другом.

Его брат ведь не вздумает жениться на этой Элис? Он ее совсем не любит. Хотя, кажется, дожив до своих лет, Роман перестал верить в светлое чувство под названием «любовь».

Насколько черствым и не романтичным стал его брат, выяснилось в недавнем разговоре. Поводом послужила годовщина свадьбы их родителей, на которой отец не мог не поднять свою любимую тему семейных ценностей.

Позже, этим же вечером они гуляли у озера в их фамильном имении в Ирландии.

Отец, как всегда, проницателен, не правда ли? — иронично заметил Лука.

Знаешь, а ведь в чем-то он все же прав, — ответил серьезно Роман. — Пора бы уже остепениться.

Ушам своим не верю! — хмыкнул Лука и кинул камушек в озеро. — Ты, должно быть, меня разыгрываешь. Или есть женщина, о которой я не знаю?

Женщина?..

Лука объяснил все брату без намеков.

Ты что, влюбился? И она понравится нашим родителям? Это уже интересно... Боже, она ведь не замужем? — Женитьбу их старшего сына на разведенной родители точно не переживут.

Ты считаешь, что любовь — это достаточная причина для брака?

Я особо не размышлял об этом. Но, думаю, для тебя любовь — это не повод для свадьбы.

Любовь — это одна из форм сумасшествия, — проинформировал брата Роман. — А сумасшествие не может быть достаточной причиной для заключения какого-либо договора. А брак, грубо говоря, и есть договор.

Лука не считал себя особо романтичным, но такое циничное определение брака заставило его нахмуриться.

—А разве это не встреча двух половинок?

—Тебе нужна половинка, чтобы чувствовать себя завершенным целым? Боже мой! — хмыкнул Роман.

— Я прекрасно себя чувствую и один, — признал Лука. — Но ты можешь представить папу без мамы или наоборот?

—Есть исключения, которые только подтверждают правила, — ответил Роман. — Я пытался, как ты помнишь, построить брак на любви. Но все пошло не по плану...

Лука выразил свое сочувствие, похлопав брата по плечу.

Но ты ведь не останешься холостяком, даже, несмотря на то, что тебя бросили у алтаря?

Я обязательно женюсь, но теперь любовь уже не будет первой в списке моих требований к избраннице. Вообще-то ее совсем в нем не будет, — заявил Роман. — Жениться сейчас или через пять лет... какая разница?

А что, если Роман не шутит? — мучительно размышлял теперь Лука. Он легко может выбрать себе в жены, например, Элис Тревелиан. Что, если он просто ищет мать для своих будущих детей? Элис — идеальная кандидатура для этого. Но все же она не может стать его женой...

Лука не мог сказать — почему, но в некоторых делах необходимо довериться инстинктам. И это был как раз тот случай.

Лука нахмурился. Он прекрасно знал своего брата. А если учесть, что секретарь Романа была самой сексапильной женщиной, которую когда-либо видел Лука, то удивительно, что брат до сих пор на ней не женился.

Элис необязательно было носить мини-юбку и прозрачную блузку, чтобы вызывать желание у мужчин. Строгий костюм и туфли на невысоких каблуках заставляли любого возжелать увидеть ее обнаженной. Она была из тех женщин, на которых нельзя было просто смотреть. Элис возбуждала у мужчин желание прикоснуться к ней.

Лука ухмыльнулся. Он сам не раз чувствовал ее чары. И хотя он никогда бы не взглянул на пассию своего брата, эта особа привлекала к себе его внимание больше, чем следовало бы. Но Лука ни за что не станет портить отношения с братом из-за удовлетворения своих самых обыкновенных физиологических потребностей!

С другой стороны, Лука только подозревал их в интимной близости. Он не был уверен, что отношения его брата и секретарши распространяются и на спальню. Он не спрашивал об этом раньше и не собирался делать это сейчас. Если Роман смешивает работу и личную жизнь, то это исключительно его проблема.

— Ты заслуживаешь медали, дружище, — и кто-то из толпы похлопал Луку по спине.

Тот ответил что-то холодно вежливое. Луке не нужна никакая медаль. Надо поскорее уносить отсюда ноги, пока не появились вездесущие папарацци.

Черт возьми... маленькая толпа рано или поздно превращается в большую. Меньше всего Луке хотелось внимания к своей персоне. В последнее время он потратил слишком много энергии на то, чтобы скрыться от глаз окружающих. Но, стоит заметить, это получалось не всегда успешно.

Теперь Лука уже видел будущие заголовки газет. Прошло десять лет с тех пор, как Лука сам начал работать в газете, и теперь он уж точно знал, насколько оперативно работают репортеры.

Когда Финн О'Хаган был вынужден из-за инфаркта очень рано отойти от дел, Роман занял его место в процветающем семейном бизнесе. Вне дел остался только старый издательский дом, положение которого давно беспокоило семью. Проще было бы его закрыть, но Финну издательство досталось от дяди, и он не закрывал предприятие скорее в честь его памяти. Лука согласился возглавить издательский дом, проштудировал несколько книг по издательскому бизнесу и сел в кресло начальника.

И случилось невероятное. Луке так понравилась эта деятельность, что он с головой окунулся в журналистику.

К концу года тираж их изданий возрос в несколько раз, и они подписали контракт с одним из самых известных журналистов, за которым охотились многие издатели. К настоящему моменту Лука даже открыл филиалы в Сиднее, Лондоне и Дублине. Как никогда, он наслаждался своей работой...

Лука, наконец, как мог вежливо, оторвал от своей груди плачущую женщину, оглядел толпу и разгладил свою дорогую рубашку на груди. Его движение не ушло от взглядов любопытных. Это и понятно. Трудно было оторвать взгляд от великолепного телосложения Луки. Широкие плечи, накачанный пресс, сильные руки, длинные ноги. Он мог бы без труда рекламировать нижнее белье или плавки.