Время шло медленно. Поодаль слонялись конюхи, прибыл ветеринар, осмотрел Аширу и сообщил, что все в порядке. Он пошел в дежурную комнату попить кофе и быть наготове, когда возникнет необходимость. Рашид взглянул на Бриджет. Откинувшись на стенку стойла, она сидела с полузакрытыми глазами.

— Вам лучше вернуться в дом и немного отдохнуть, — тихо сказал он. У них за спиной остался длинный день, и близился рассвет. Она слишком долго была на ногах.

— Нет, я хочу быть здесь. Но как тяжело ждать. Я устала. Поговорите со мной, чтобы я не уснула, — сказала она, поворачивая к нему голову и приоткрывая глаза. Рашид почувствовал комок в горле, когда она так посмотрела на него — сонным и чувственным взглядом.

Он хотел ее.

Если Ашира пока не собирается рожать, он уведет Бриджет в темноту стойла и поцелует. Или прикажет, чтобы машина доставила их обратно на виллу, где они уединятся в спальне на весь остаток ночи. Но рядом были люди, и он подавил желание.

— И о чем же мы поговорим? — О том, как ему хочется расцеловать эту россыпь веснушек на переносице? Или пропустить сквозь пальцы пряди шелковых волос? Как ему нравится слышать ее прерывистое дыхание, когда он касался ее губ?

— Ваша жена разделяла эту любовь к лошадям? — спросила она.

Он раздраженно отвел глаза. Он хотел ее, а она заговорила о Фатиме. Или это всего лишь уловка, чтобы сменить тему? Он снова посмотрел на нее, но Бриджет изучала Аширу.

— Фатиму лошади не интересовали, она с удовольствием занималась садом. К верховой езде она относилась равнодушно и садилась в седло, только когда к нам приезжала компания любителей ездить верхом.

— Но Мо они нравятся.

— Конечно. — Рашид не мог представить, чтобы сын не разделял его любви к лошадям.

— Если вы соберетесь снова жениться, то будете искать женщину, которая так же любит лошадей? — сонно спросила она, снова роняя голову на дощатую перегородку.

— Не обязательно, у нее будут другие обязанности.

— Обязанности?

— Скажем так: играть определенную роль в моей жизни.

— Ммм... вы говорите так, словно нанимаете помощника или что-нибудь в этом роде.

— А разве супруги не помогают друг другу? Я бы хотел иметь рядом женщину, которая принимала бы моих друзей, когда я приглашаю их в гости, брала бы на себя светские аспекты моего бизнеса, умела спокойно разговаривать с послами и президентами и ладить с моей семьей.

— Родители наверняка подберут вам кого-нибудь, — проговорила она.

Он думал об этом. Фатима была прекрасной спутницей — умной, развитой, красивой. Выбрали ее родители, но их совместная жизнь оказалась очень приятной. И теперь его мучили сомнения: в самом ли деле ему хочется повторить этот путь? Он бросил взгляд на Бриджет — глаза у нее были закрыты, а волосы торопливо отброшены назад. Вид у нее был утомленный и такой обаятельный, что он снова мучительно захотел ее.

— Да, они организовали мой первый брак, а вот следующий я сам себе организую. Если снова женюсь.

— Вы найдете кого-нибудь, похожую на Фатиму? У вас было много общего в воспитании, были общие интересы?

— Мо.

Она открыла глаза и улыбнулась. Рашид почувствовал, как у него заколотилось сердце. У нее была совершенно очаровательная улыбка, может потому, что вместе с ней у нее вспыхивали глаза.

— Вы захотите еще много детей? — спросила она.

— Много? — Он отрицательно покачал головой. — Может, еще одного или двух.

— Ммм... А я бы хотела полдюжины. И еще собак, кошек и кроликов. У моих малышей будет самое счастливое детство, чтобы, когда они встанут на ноги, у них была надежная опора.

— А в вашей жизни есть надежная опора? — спросил он.

Бриджет пожала плечами.

— Отец не испытывал любви к матери, и я это знала. Но он любил меня и не обижал. Наверное, он что-то чувствовал к маме, но это не имело ничего общего с той страстью, которую он испытывал к своей прекрасной Изабелле.

— Чисто западная точка зрения — брак должен строиться на страстной любви, — мягко усмехнулся Рашид. Он вспомнил свою кузину Ясмину. Она вышла замуж по любви, была безумно счастлива и в любом обществе открыто демонстрировала привязанность к мужу и детям. Его собственные отец и мать на людях относились друг к другу куда сдержаннее. Так ли они вели себя с глазу на глаз?

Вспоминая, как мало тем для разговоров было у них с Фатимой, когда они оставались одни, он подозревал, что так оно и было. Будь у них побольше общих интересов, им было бы о чем поговорить помимо последнего приема, где они побывали, или как ведет себя Мо. И все же он любил жену, ему не хватало ее. И он печалился, что Мо не помнит женщины, которая дала ему жизнь.

Ашира заржала. Рашид поднялся, подошел к кобыле, погладил ее и сказал несколько ободряющих слов. Но она продолжала беспокоиться. С чашкой кофе в руках к дверце стойла подошел ветеринар.

— Осталось недолго. Может, вашей подруге стоит подойти с другой стороны перегородки? — Он говорил по-английски с сильным акцентом.

Рашид кивнул и посмотрел на Бриджет.

— Вам лучше выйти оттуда. Она готовится к родам, и присутствие незнакомых людей волнует ее.

Бриджет медленно поднялась и заняла место ветеринара с внешней стороны дверцы. Тот вошел в стойло, допил кофе, оглянулся и протянул ей пустую чашку. Бриджет прислонилась к загородке, взволнованно наблюдая за происходящим.

Жеребенок появился на свет как в учебнике, ножками вперед, и околоплодный пузырь разорвался еще до окончания процесса родов. Посмотрев на Бриджет, Рашид поразился выражению неподдельного счастья у нее на лице. На глазах у нее блестели слезы, она широко и искренне улыбалась.

— Как он хорош, — шепнула она.

Ветеринар осмотрел кобылу и жеребенка и отступил назад, чтобы природа завершила дело. Ашира начала тыкать мордой в своего первенца, облизывать его и ласкать. Полежав, крохотный жеребенок попытался встать на ножки. Дважды он падал, и Бриджет заливалась смехом, Рашид улыбался — новорожденные все такие неуклюжие. Но меньше чем через год этот малыш будет носиться по полям и вырастет в сильного арабского жеребца, который принесет немалые деньги.

— Восхитительное зрелище. — Бриджет засмеялась, когда малыш снова свалился. — Бедняжка! Неужели ему нельзя помочь?

— Он справится. Быстрей окрепнет. — Рашид подошел к ней.

Вскоре жеребенок в самом деле утвердился на ножках и осмотрелся, словно спрашивая: и что теперь? Мать снова подтолкнула его мордой, показывая, куда двигаться, чтобы получить молоко.

Рашид по-арабски поговорил с ветеринаром и конюхами, повернулся к Бриджет и отошел от стойла.

— Они присмотрят, чтобы не случилось никаких неожиданностей, и в случае чего дадут мне знать. Так что на эту ночь все кончилось.

— Спасибо, что взяли меня сюда. Вы уже выбрали ему имя? — спросила она.

— Еще нет. Просмотрим его генеалогию и прикинем, какое имя подойдет. Идемте, уже светает, и вы, должно быть, без сил.

Когда они вышли из конюшни, по-прежнему моросило. Они заторопились к машине и скоро оказались на вилле. Рашид убедил Бриджет лечь и спать, сколько захочется.

— Весь день будет идти дождь. Я кое-что организую для тех, кто захочет развлекаться, — сказала он, когда они поднялись на верхнюю площадку лестницы.

— Днем я почитаю Мо. Думаю, он будет рад, потому что из-за погоды не сможет выбраться из дома, — сонно проговорила она.

Рашид взял ее за руки.

— Как я уже говорил, вы здесь не для того, чтобы развлекать моего сына.

— Но мне в самом деле нравится. Мо не отнимает у меня силы, он очаровательный маленький ребенок, умный... вы должны гордиться им.

Рашид подумал, что очень мало знает о сыне. Пожалуй, Бриджет успела узнать куда больше, чем он. Заботы о доме и ребенке всегда лежали на Фатиме.

— Если хотите, можете к нам присоединиться, — застенчиво предложила она.

Он бы скорее присоединился к ней в спальне. Закрыл бы за ними дверь и медленно и неторопливо занялся бы с ней любовью, узнавал бы, что она любит и что доставляет ей удовольствие. Устроившись на одной подушке, они бы разговаривали, и он заставил бы ее забыть эти туманные мечты об идеальном муже...