Порабощение не может быть гуманным, так же как не может быть гуманной бойни, эксплуатации или издевательств. По сути, сам факт угнетения животных ради наших прихотей не выдерживает критики с точки зрения морали, потому что отрицает право других существ жить счастливо без боли и страданий. Печально сознавать это, но «благотворительность по отношению к животным» заключается в несущественных улучшениях практики их угнетения. Если ты раб и тебе вдруг дают большее по площади помещение, ты не перестаешь быть рабом. Том Риган пишет по этому поводу, что нам не нужны просторные клетки — нам нужны пустые.
Некоторые люди оспаривают права животных на том основании, что животные «иррациональны» или что они бессловесны, до тех пор пока не сталкиваются с аргументом о том, что дети имеют права, хотя они тоже вполне себе «иррациональны» и тоже в раннем возрасте не могут связать двух слов (иногда это затягивается). Способность говорить, равно как и способность отстаивать свои права, не означают, что для всех биологических видов, кроме людей, эти права не существуют.
Дать животным права не значит уравнять их с людьми; это лишь означает, что мы признаем их способными быть хозяевами их собственных жизней, заслуживающими уважительного отношения, свободы от эксплуатации и угнетения. Признание прав за животными налагает моральное обязательство на людей защищать их, учитывать их интересы и считаться с теми интересами, которые противоречат нашим. Эти права можно было бы легко прописать в законах со всеми необходимыми акцентами и дополнениями. Пока этого не случится, тем из нас, кто понимает, что животные заслуживают лучшей доли, придется напоминать сей элементарный факт всем остальным.
Но больше всего в этой эксплуатации ошеломляет то, что в ней нет никакой необходимости. Люди могут прекрасно жить, будучи веганами, и сейчас в мире насчитываются миллионы веганов, доказывающих это день ото дня, живущих, практикуя антиспесишизм в мире, использующем животных, как ему вздумается. Мы, этичные веганы, служим постоянным напоминанием о том, что это неправильно, и наша диета — это форма протеста. Веганство — это выражение нашего мнения по вопросу морали.
Несмотря на все это, ты будешь слышать от всеядных персонажей откровенное «один в поле не воин», которое служит мощным средством для очистки их совести и оправдания собственной пассивности.
Возможно, верно, что один человек не в силах остановить производство молочных продуктов или сокрушить яичную индустрию. И все равно быть веганом (или стать им) — это первоочередной шаг для каждого, кто признает права животных. Это базовое и наиболее простое решение, которое каждый должен принять, чтобы выразить свое мнение по поводу обращения с животными как с собственностью. Вдобавок борьба против спесишизма означает, что мы боремся за права созданий, которые не в состоянии отстаивать свои права сами.
И хотя тех из нас, кто заботится о правах животных, СМИ рисуют маргиналами, а скоро начнут подавать как «террористов», вместо того чтобы показывать сцены происходящего в животноводческих хозяйствах, мы все еще можем существенно влиять на людей вокруг нас. Мы можем многое донести до наших друзей, родственников, коллег и т. д., показав им, что плохо в их отношении к животным. Когда люди, знающие нас, видят нашу искренность в этом вопросе, это помогает им пересмотреть их собственную роль в страданиях животных.
ГЛАВА 3. АД ВОКРУГ НАС
Мы как-то услышали замечательную фразу: «У каждого есть свой дядя Билл». Ладно, может, его зовут и не Билл, но наверняка есть кто-нибудь такой. Дядя Билл живет ради хорошей шутки на тему пердежа, выписывает Penthouseи Playboy, ненавидит политкорректность любого плана и бесится от всего непохожего, антиамериканского или экзотического. Несмотря на то, что у него высокий холестерин, зашкаливает кровяное давление и много других проблем со здоровьем, он упорно продолжает смолить дешевые сигареты, ест все, что попадает под руку, и хохочет надо всеми, включая врачей, кто говорит, что шкварки, гамбургеры и никотин вредны. Словом, дядя Билл скорее станет пить собственную мочу, чем задумается о том, чтобы попробовать соевое молоко.
Весь вопрос в том, как ты уживаешься с дядями биллами, когда они начинают гнобить тебя за веганство. В нашем случае это началось на рождественском ужине у родителей Боба. Насладившись веганской жрачкой, поедание которой обошлось без каких-либо распрей, мы решили, что взяли барьер. Мы развалились в креслах, готовые почить на лаврах. «Блин, — подумали мы, — какие же мы крутые!»
Следующий сейшен тоже прошел без эксцессов и теперь уже любимой фразы мамы Боба о том, как с нами сложно, и мы были до неприличия самоуверенны из-за нашей веганской дипломатичной удали. Мы не только добились своего, питаясь в гостях у родственников веганской хавкой, но и сделали это без малейших ссор и протестов, которые так часто достают веганов на мясокультовых праздниках, которые мы, американцы, культивируем (и в самом деле: почему нечто светлое и объединяющее в нашей культуре обязательно должно сопровождаться убийствами миллионов живых существ, трупами которых мы жаждем насытиться?).
Но вот наступил день очередного сейшена. Мы наслаждались общением за чашкой горячего кофе с соевым молоком, когда дядя Билл подошел к столу, скривил лицо и взял в руки пакет из-под соевого молока.
Ах ты ж, блядь, сейчас начнется...
И вот дядя Билл, этот Арчи Бункер 37из Филадельфии, вытаращился на молочный пакет. Как только его мозг обработал информацию о том, что молоко можно делать из сои, ухмылка на его лице сменилась гримасой нескрываемого отвращения. Опустив пакет на стол так, будто это была крыса с бубонной чумой, дядя Билл изрек:
— Лучше я получу удовольствие от нормальной еды и умру молодым, чем буду пить это дерьмо. Все это здоровое дерьмо... кому оно нужно? Вам ведь не нравится это говно, правда?
Для понимания того, чем это грозило нам, нужно знать, что Боб далеко не тот человек, который станет избегать споров. Честное слово, какой-то чертик заставляет его доводить людей до исступления настолько, что многие знакомые советовали ему стать юристом. Как только враг появляется в пределах видимости, он уже готов на него наброситься.
— Ага, мы пьем это. Тебе тоже стоит попробовать: очень даже вкусно, — добродушно ответил Боб.
По правде сказать, Боб и сам удивился такому своему маневру. В прошлом, если кто-то нападал на его вегетарианские убеждения, он обрушивал на человека затяжные словесные атаки на темы здоровья, окружающей среды и прав животных. Боб — настоящий говнюк, если его задеть, и он никогда не отступает. Но в тот раз он преодолел свое скейт-панковское «пшел нах», во всяком случае на какое-то время. И это сработало.
— Да? Ну а я такое пить никогда не буду, — ответил дядя Билл и удалился.
Именно. Выпал из кадра. Без каких-либо шуток на тему. Без дразнилок. Без дурацких подколок в адрес вегетарианцев. Просто ушел. Сбив напор дяди Билла своим дружелюбием, Боб не дал ему повода поизмываться над соевым молоком, что в высшей степени порадовало бы дядю. Он попробовал затеять игру по своим правилам, но она не задалась, и он немедленно почувствовал, что продолжать смысла нет.
В действительности не все стычки протекают подобным образом. Многие из нас вступают в горячие споры с людьми, которые безостановочно несут антивеганский бред. Иногда персонажи, называющие нас «убийцами растений», попросту заебывают. Порой мы срываемся на крик, не в силах совладать с собой, общаясь со всеядными. Зачастую это не лишено смысла, и в этой главе мы расскажем почему.
Как новоиспеченного вегана или человека, подумывающего о том, чтобы им стать, тебя наверняка волнует вопрос о том, как улаживать конфликты вокруг веганства в семье, с друзьями и коллегами.
