Мистер Рус внезапно замолчал, и на его щеках сердито заходили желваки. Чуть поколебавшись, он постучал пальцем по лакированной шкатулке и многозначительно посмотрел на Бакленда.

Молодой человек ошеломленно смотрел на банкира. Неужели Кэт продала шкатулку с драгоценностями?!

— Да, вы поняли меня верно, — негромко подтвердил его догадку мистер Рус. — Большего я открыть не вправе. Очень прошу вас, скажите, как мне снестись с мистером Кливом. Или, хотя бы приблизительно, где он, по-вашему, может сейчас находиться?

Бакленд поднялся на ноги и прошелся по комнате, зажав под мышкой трость. Он прекрасно знал, где сейчас находится мистер Клив, но сказать об этом Русу было просто невозможно: они с Джеймсом слишком далеко зашли в своей игре.

— Когда я в последний раз говорил с мистером Кливом — надо сказать, иногда я нахожу его довольно несносным, — он собирался поездить по окрестностям, чтобы купить охотничий домик. Он как раз получил известие о богатом наследстве, которое оставил ему один из родственников…

— Тогда мистер Клив тем более должен позаботиться о своих нуждающихся родных! — воскликнул банкир, поднимаясь.

— Уверен, он сделает все возможное, как только узнает об их бедственном положении, — кивнул Бакленд. — Хотя он производит впечатление нелюдима, его арендаторы отзываются о нем с величайшим уважением.

— Значит, есть надежда, что он не чужд состраданию, — облегченно заметил мистер Рус. — Пожалуйста, сообщите мне, если узнаете, где он сейчас. Я полагаюсь на вас. Мисс Дрейкотт вправе рассчитывать на внимание и поддержку своего кузена!

Они раскланялись, и Бакленд направился к двери. Он уже взялся за бронзовую ручку, когда ему в голову пришла одна замечательная мысль. Остановившись, он вновь повернулся к банкиру.

— Могу я попросить вас отложить продажу драгоценностей мисс Дрейкотт до приезда ее кузена? Убежден, мистер Клив одобрит это решение.

— Именно так я и собирался сделать, — улыбнулся мистер Рус. — Благодарю вас, ваш совет утвердил меня в этом намерении.

Выйдя из банка, Бакленд вернулся в гостиницу, где в конюшне его дожидалась двуколка с парой вороных жеребцов. Он чувствовал себя не в своей тарелке от того, что так бессовестно обманул мистера Руса. А Кэт… бедственное положение Кэт Дрейкотт не делало задуманную ею интригу менее отвратительной. Но он впервые задумался о том, что же могло произойти с процветавшим не так давно имением, чтобы дочери его владельца пришлось продать свои драгоценности.

Кэт сидела в обеденном зале гостиницы «Георг» с рюмкой благоухавшего персиком ликера в руке. Она только что позавтракала, и теперь ей предстояло самое трудное — заказать новые платья. При мысли об этом у нее душа уходила в пятки. После смерти матери Кэт не обращала никакого внимания на свой гардероб, и вдруг — на тебе, она собирается заказать больше платьев, чем у нее было за всю жизнь! Сделав последний глоток ликера, девушка дрожавшей от волнения рукой промокнула губы вышитой льняной салфеткой и на подгибавшихся ногах вышла из гостиницы. До магазина мадам Бомари, известной всему городу портнихи, было рукой подать. Эта француженка пользовалась непререкаемым авторитетом среди дам Стинчфилда, все модные наряды в окрестностях Челтенхема несли на себе отпечаток ее изысканного вкуса.

Подойдя к заветной двери, Кэт немного помедлила и, собравшись с духом, потянулась к ручке. Господи, зачем только она решилась на это безумие?! Ноги и руки у нее вдруг сделались как ватные. Кэт напомнила себе, что смелости ей не занимать — ведь не дрожала же у нее рука три года назад, когда она застрелила медведя! Но встреча с незнакомой портнихой была гораздо страшнее! Мысли бедняжки окончательно спутались, бешено колотившееся сердце было готово вырваться из груди, Кэт даже испугалась, что может потерять сознание. «Не хватает еще грохнуться в обморок, — сердито сказала она себе. — Нет, если уж решилась на этот отчаянный поступок, доведи дело до конца!»

Кэт наконец удалось преодолеть свою слабость, но, едва переступив порог, она горько пожалела о собственной решительности. Ее угораздило появиться как раз в тот момент, когда в магазине примеряла новые туалеты сама Джулия Мортон! Прекрасно сложенная, пышногрудая дочь сквайра из Эмпстона вертелась перед большим прямоугольным зеркалом в золоченой раме, принимая позы одна изящнее другой. Едва Кэт взглянула на ее изумительное атласное платье с серебряными кружевами и облегающим, смело декольтированным лифом, как все ее надежды обратились в прах. Мисс Мортон и впрямь чудо как хороша, соперничать с ней — пустое дело. Один взмах густых ресниц Джулии — и Эшвелл упадет к ее ногам, даже не заметив Кэтрин Дрейкотт! Да, Джулия по праву считалась первой красавицей Стинчфилда. Ее изумительные глаза, синие и блестящие, как сапфиры, никого не могли оставить равнодушным, и уже не один молодой человек пал жертвой ее чар.

Глядя на вертевшуюся перед зеркалом прелестницу, Кэт почувствовала себя глупой, никчемной дурнушкой, чей нелепый план был обречен на провал с самого начала. Самообладание окончательно покинуло бедную девушку, она повернулась, чтобы бежать из магазина, как вдруг Джулия обратила на нее свой искрящийся радостью взор. На ее ангельски прекрасном лице появилось выражение крайнего изумления.

— Не верю своим глазам! Кэтрин Дрейкотт! — воскликнула она и, подбежав к Кэт, запечатлела на ее щеках два легких поцелуя, словно встреча с Кэт в самом модном магазине города была ее заветной мечтой. — Неужели это и впрямь ты, моя дорогая?

Не давая Кэт опомниться, Джулия взяла ее за руку и потащила в примерочную. Кэт хотела уже вырвать руку, возмущенная такой бесцеремонностью, однако, оказавшись в небольшой, отделанной нежно-голубым бархатом с белой тесьмой и кистями комнате, в которой все говорило о превосходном вкусе хозяйки, она замерла от восхищения. — Какая прелесть!

Джулия, никогда не отличавшаяся чуткостью и проницательностью, отнесла ее восхищение на счет своего нового платья.

— О, спасибо, Кэтрин! Я тоже думаю, что это платье превосходно. Ты только посмотри, как оно мне идет! — воскликнула она радостно, отчего на сердце у Кэт заскребли кошки.

Тут же сидела и мать Джулии, вдовая миссис Мортон, с умилением глядевшая на красавицу дочь. Кэт учтиво ей поклонилась.

— Ты не представляешь себе, как я удивилась, увидев тебя здесь, в модном магазине! — продолжала щебетать Джулия. — Неужели ты тоже решила пофлиртовать с лордом Эшвеллом? — рассмеялась она, ни на минуту не отрываясь от зеркала.

Если бы не присутствие миссис Мортон, острая на язык Кэт дала бы вертихвостке достойный ответ.

— Веди себя прилично, Джулия! — строгим голосом одернула дочь вдова, поправляя довольно нелепый белокурый парик у себя на голове. — Я запрещаю тебе дразнить Кэтрин!

Суровая матрона, всегда считавшая своим долгом указывать другим, что и как им делать, тоже оглядела старенькое платье Кэт и вынесла свой вердикт:

— А тебе, дорогуша, самое время заняться своим гардеробом. Сколько тебе стукнуло? Двадцать четыре? Двадцать пять? — Она прищурила глаза и поджала и без того тонкие губы.

— Двадцать один, — негромко ответила девушка. Джулия бросила на нее насмешливый взгляд и скрылась в глубине магазина, где ее ждало очередное платье.

— Вот именно, двадцать один год! — хмыкнула ее мать. — И ты все еще не замужем, хотя девушкам надлежит вступать в брак уже к восемнадцати. Я всегда говорила и буду говорить это Джулии! А тебе, милочка, скажу вот что. — Тут на губах миссис Мортон заиграла иезуитская улыбка. — Если ты из-за лорда Эшвелла решила хоть на время оставить свою ужасную, непристойную привычку носиться на своей кобыле да с собаками по полям и лесам, то я ему за это благодарна!

Кэт вдруг почувствовала, что все ее страхи улетучились под бесцеремонным натиском матроны.

— Это правда, миссис Мортон, — она вежливо улыбнулась, — я всегда любила собак и лошадь. Они, по крайней мере, никогда не указывают мне, как себя вести, и не суют свой нос, куда не следует!