К счастью, все смотрели на нее, а не на меня, так что у меня было время вытереть нос и вернуть самообладание.

Твою мать! Танцовщицей оказалась не кто иная, как Мишель, моя подружка, с которой мы вот уже десять лет работаем в школе! Нате вам – она, оказывается, земное воплощение музы Танца – охренеть можно! Мы с Мишель любим подшучивать насчет двух из трех ее основных склонностей в жизни. Первой ее страстью является танец, второй – наука (она в самом деле обожает рептилий, и это внушает мне серьезные поводы для беспокойства, главным образом потому, что наши классы расположены рядом и два-три раза за учебный год какая-нибудь змея сбегает из клетки и «теряется»). В общем, Мишель решила совместить два своих пристрастия; она поступила в Северо-Западный Оклахомский университет на химический факультет; ей дали стипендию как талантливой танцовщице. В нашей школе она сочетает два своих пристрастия, так как преподает химию для продвинутого уровня и ставит все школьные мюзиклы. Странная девушка!

Глядя, как она томно движется в такт чувственной мелодии, я выпила еще вина и благосклонно улыбнулась маленькой служанке, которая пулей бросилась ко мне с кувшином. Сомнений не оставалось – передо мной Мишель или, скорее, ее зеркальное отражение – как, несомненно, объяснила бы Аланна. Те же густые черные волосы; правда, как и у Аланны, современная шикарная стрижка до плеч сменилась длинными, до пояса, прядями, которые красиво блестели и переливались, когда она поворачивалась. Ее стройную, миниатюрную фигурку прикрывали совершенно прозрачные, тускло поблескивающие кусочки газа. Во время танца то один, то другой кусочек соблазнительно задирался, обнажая то одну, то другую часть тела. Фигура у Мишель потрясающе гибкая и стройная, хотя она ест все подряд – в десять раз больше, чем весит. Она – единственная из моих знакомых, кто способен каждый день заглатывать целиком обед из школьной столовой, перенасыщенный жирами и углеводами. Такой обед подходит для мужчин, которые занимаются тяжелым физическим трудом. А Мишель съедает полную порцию и совершенно не толстеет. Вот зараза!

Музыка заиграла быстрее, и Мишель, она же Терпсихора, поплыла между ложами. Кентавры глазели на нее разинув рот – даже жевать перестали. Танцевала она и правда великолепно. В ее танце сплелись эротика и грация… Представьте себе «Лебединое озеро» в постановке Боба Фосса[4]. Ритмично двигая своими стройными бедрами, паршивка бесстыдно ласкала себя; мужчины не могли оторвать от нее глаз.

Кстати… Третьей страстью в жизни Мишель являются мужчины. Она обожает мужчин. Высоких, низких, волосатых, лысых, мускулистых, тощих… и так далее и тому подобное. Она любит их всех, лишь бы определенная часть их тела была достаточно большой (нет, я не имею в виду кошелек). Да, она в самом деле без ума от больших возбужденных членов… Они для нее – все равно что произведения искусства. И все же шлюхой в полном смысле этого слова ее не назовешь. Скорее, мужчины – ее хобби, и она… в общем, скучать ей не приходится.

Танцовщица, все больше распаляясь и распаляя зрителей, вернулась в центр зала. Да, ничего не скажешь – она очень сексуальна… Покосившись на своего говорящего коня, я поняла, что он полностью разделяет мое мнение; он не сводил с Мишель восхищенных глаз. Она же, глядя на него в упор и ритмично покачивая бедрами, подплывала к нему все ближе. Хорошо, что я не влюблена в него, иначе не знаю, что бы я с ней сделала! Я следила за тем, как она его околдовывает, и думала: должно быть, именно так Саломея уговорила Ирода отрубить голову Иоанну Крестителю. С завершающим аккордом она рухнула перед нами на пол, а зрители разразились громогласными криками. Она изящно встала и поклонилась. Я улыбалась и ждала, когда она посмотрит на меня. Но улыбка застыла у меня на лице, когда танцовщица наконец подняла на меня глаза. Меня поразила ее откровенная враждебность, которую она попыталась замаскировать вежливой холодностью.

– Благословение тебе и твоему руковручению, Любимица Эпоны! – Ее голос тоже был странным зеркальным отражением голоса Мишель. Говорила она как Мишель, только слова роняла как-то тяжело, ровно; я не услышала тепла, знакомого мне по другому миру. – Надеюсь, этот брачный союз принесет тебе счастье, которое ты всемерно заслуживаешь. – Обласкав взглядом моего нареченного, с которым она желала мне счастья, танцовщица развернулась и выплыла из зала.

Выпорите меня, обзовите меня дрянной девчонкой, но мне показалось, что меня только что серьезно оскорбили! Я все больше и больше задумывалась над тем, что же натворила Рианнон. Что-то подсказывало мне, что ее вряд ли считали славной, милой девушкой. Я покосилась на Кланфинтана и увидела, что он по-прежнему смотрит, точнее, пялится вслед уходящей Мишель.

– Она хорошо танцует, правда? – Заметив виноватое выражение на его лице, я многозначительно улыбнулась, глядя ему прямо в глаза.

– Да, госпожа моя, она прекрасно олицетворяет саму Терпсихору. – В его голосе слышалась явственная хрипотца… Еще чуть-чуть – и замурлычет от удовольствия. У нас в Оклахоме в таких случаях говорят: «Поди остудись, малый!»

Вместо того чтобы отвести взгляд от этих глаз, по-прежнему подернутых мечтательной поволокой, вместо того чтобы испытать раздражение от его хрипловатого довольного мурлыканья, я неожиданно для себя почувствовала любопытство. Наклонившись к нему – якобы для того, чтобы он лучше расслышал мой шепот, – я решительно вторглась в его личное пространство.

– Своим танцем она благословила наш союз. – О, какой он был теплый! Я даже не прикоснулась к нему, но почувствовала, что его тело излучает жар. Почему-то мне захотелось хихикнуть.

Укоризненно нахмурившись, он тоже склонился ко мне, и я в самом деле хихикнула. Внимание! Запомнить на будущее верный признак: если хочется хихикать, с вином пора завязывать! Ну, не совсем завязывать, а так… ограничить себя.

– Танец на руковручении – больше чем просто благословение!

Он замолчал; я недоуменно хмыкнула, призывая его продолжать.

– Обычно его называют побудительным. – На последних словах его бархатный голос стал тихим, почти как мой шепот. – О чем ты, не сомневаюсь, прекрасно осведомлена – ведь ты и сама земное воплощение богини.

Блин, вот влипла!

С трудом оторвавшись от его жаркого взгляда, я принялась рассматривать его тело. Он так же беззастенчиво оглядывал меня.

Как же я забыла, что он – ну да… конь?

Мое тело перестало подчиняться приказам мозга. Как будто действуя само по себе, оно напряглось и дернулось, решительно выходя из его личного пространства. От резкого движения у меня закружилась голова, перед глазами все поплыло, к горлу подступил ком. Желтый, предупредительный, сигнал светофора сменился красным.

– М-м-м… – Я попыталась поставить кубок с вином, но промахнулась, и на столешнице образовалась красная лужица. Звякнул упавший кубок. Все посмотрели на меня.

– Госпожа, тебе нехорошо? – Боже, благослови всегда серьезную, озабоченную Аланну!

– П-перебрала…

Зачем Аланна все время раздваивается, а то и расчетверяется? Поморгав глазами и прищурившись, я с трудом сосредоточилась на ней. Потом потерла лоб и покосилась на Кланфинтана. Он пристально наблюдал за мной.

– Ты переутомилась, госпожа Рианнон.

Его попытка проявить заботу больше смахивала на вызов.

Для недавней больной сегодняшний день, пожалуй, выдался напряженным.

«Напряженным»? Да уж, вот настоящее преуменьшение!

– Возможно, нам пришла пора оставить гостей и лечь спать. – Он в самом деле ухмыльнулся или мне показалось?

– О-ох! – Мне удалось выдавить из себя нечто среднее между всхлипом и вздохом. Лечь спать – то есть лечь с ним в постель? В библейском смысле? Черт, где все это время была моя голова? До меня вдруг дошло, что я не подумала обо всех последствиях своего руковручения. Да, мы с Аланной обсуждали вопрос о первой брачной ночи; она меня успокоила. Но я же тогда не знала, что мой нареченный – конь! Меня беспокоил секс с незнакомцем, а не скотоложство! Внутри у меня все сжалось. Только бы не вырвало всей этой вкуснятиной прямо на ложе! – О-ох! – Кстати, почему я, черт меня побери, вовремя не подумала о сексуальной стороне дела? В прошлый раз на свадьбе, когда я выходила за своего бывшего мужа, который оказался полным идиотом и которого мне нравится именовать «предварительным», я мечтала только об одном – как бы поскорее прыгнуть с ним в постель. И ведь я не была невинной девственницей и прекрасно знала, что происходит в первую брачную ночь! – О-ох… – Наверное, пребывание на грани смерти и переход в инои мир серьезно затрудняют нормальный мыслительный процесс. Не говоря уже о том, что с вином я явно перебрала… пусть даже и в лечебных целях.