Аманда приподняла брови.

– Ты наверняка знаешь все лучшие детские площадки.

Она рассмеялась.

– Какая талантливая сцена. Хоть ты и попал в кинематограф случайно, Чейз Уортингтон, но, клянусь, ты актер от Бога.

Он улыбнулся.

– Актеры тоже всего лишь люди. – Он положил в рот кусочек мяса и задумчиво разжевал. – Ты была права. Очень вкусно. Ники знает толк в еде больше, чем я думал.

Аманда принялась загружать грязными тарелками посудомоечную машину.

– А что ты будешь делать, Чейз, если все пойдет прахом?

– Что – все? Карьера? – Он пожал плечами. – Наверное, вернусь к ремеслу плотника.

Она с минуту размышляла над его ответом. Ей понравилось, что он говорил так спокойно и обыденно, словно его не пугала возможность потерять свое звездное имя и связанную с ним шумиху. А может, он просто настолько уверен в себе, что не считает нужным даже думать о таком?

– А ты до сих пор плотничаешь? – с любопытством спросила она.

– Изредка. В новом доме смастерил пару книжных полок. Если бы было время, то я сам бы закончил всю отделку. А так – в промежутках между моим сериалом, случайными ролями и этим фильмом…

– Все это связано с телевидением, – задумчиво протянула она. – Тебе никогда не хотелось сняться для широкого экрана? Прости, наверное, я слишком много задаю вопросов.

Он отмахнулся от ее извинений.

– Я бы согласился, если бы подвернулось что-нибудь подходящее. Конечно, такая работа отнимает много сил, зато у меня оставалось бы больше времени между съемками для Ники.

– С возрастом это будет для него все важнее.

Как будто услышав свое имя, Ники объявился на кухне и вскарабкался на стул рядом с отцом.

– Мэнди, я хочу есть.

Аманда, время от времени поглядывавшая на телеэкран, сказала:

– Держу пари, ты захотел есть потому, что увидел, как кормят птенчиков.

Ники расплылся в улыбке.

– Чик-чирик! – сказал он и широко раскрыл рот.

Аманда вынула из холодильника миску с фруктовым салатом и принялась кормить Ники с ложечки.

– Фу, какая гадость, Николас, – возмутился его отец.

– Зато весело, – объяснила Аманда. – Но если тебе не нравится… – Она положила несколько кусочков на тарелку и подвинула ее к Ники. – Все, дружок, ты больше не птенчик.

– Когда он наестся, – сказал Чейз, – я отнесу его наверх, к нам в номер, чтобы ты смогла по-человечески выспаться…

Ники, выпятив нижнюю губу, возил фрукты по тарелке.

У Аманды болезненно сжалось сердце.

– Он мне не мешает, – тихо ответила она. – Но ты ведь хочешь провести с ним завтра целый день, так что…

– Да, кстати, ты ведь мне так и не ответила. Ты принимаешь приглашение на завтрак? – Чейз потянулся к ней через стойку бара и нежно потер пальцем ее ладонь. – Пожалуйста, пойдем с нами завтра гулять, Аманда.

Ники поднял на нее полные надежды глаза, и она на миг поразилась сходству отца с сыном. Или их делало похожими умоляющее выражение глаз? У одного темно-карие, у другого ореховые, но в них читалась одна и та же горячая просьба.

Не соглашайся, безмолвно убеждала она себя. Сыграла роль доброй самаритянки – и хватит. Чем больше времени она проведет с Уортингтонами – с любым из них или же с обоими сразу, – тем тяжелее ей будет, когда они уедут из Спрингхилла.

Под нежным прикосновением пальцев Чейза ладонь у нее загорелась. Кого она пытается одурачить? Что бы она ни сделала за последующие несколько недель, ее тоска по Ники все равно уже не сможет стать глубже. Что же касается Чейза…

Она заглянула ему в глаза, и сердце у нее застучало. Пусть даже это глупость с ее стороны, но она по крайней мере насладится ею от души. А о последствиях подумает потом, когда придет время.

– Хорошо, – сказала она. – Встретимся завтра в Большом зале ресторана.

Но вопреки договору они появились на пороге ее квартиры. Чейз заявил, что демонстрирует Ники правила хорошего тона и показывает, как джентльмен обязан сопровождать даму. Кроме того, добавил он – и его мрачному тону при этом противоречили смешинки в глазах, – ему просто никак было не выдержать еще полчаса нытья Ники, который ежеминутно просился к Мэнди.

Сам же Ники с полной ответственностью заявил, что лучше его никто не может искупать Флойда, и Аманда не успела отговорить его от этой затеи, как малыш уже сунул чашку с водой попугаю в клетку. В связи с этим на воскресный завтрак они опоздали. Флойд забрызгал новенькие белые шорты Ники, и им пришлось вернуться в номер, чтобы сменить мокрую одежду.

– Раз уж об этом зашла речь, то нет ли у Ники чего-нибудь попрактичнее? – Аманда перебирала целый чемодан костюмчиков в нежных пастельных тонах. – Неудивительно, что няни выходят из себя и твердят, чтобы он не испачкался. Им куда легче было бы нарядить его в джинсы – и отпустить спокойно гулять.

Она остановила свой выбор на зеленых, почти что цвета травы, шортах, в которых Ники мог бы бегать и кататься в парке с горок, не боясь, что упадет и измажется, а также на подходящей по цвету рубашке – достаточно темной, чтобы на ней не выделялось каждое пятно.

– Ну вот, – сказала она, переодев его, – теперь ты полностью готов для прогулки. Тебе везет, солнышко, я, например, не могу пойти на завтрак в одежде для парка.

Чейз обвел ее взглядом – от блестящих пшеничных волос до брюк цвета хаки и туфель на низких каблуках.

– А по мне, так это вполне подходящий для парка наряд.

– Ну, ты же никогда не был со мной в парке, верно?

– У меня смутное ощущение, что впереди – большие приключения. – Он в притворном ужасе потянул себя за галстук, но в его голосе она явно различила смех.

Большой танцзал ресторана в гостинице был великолепен по меркам Спрингхилла, хотя, как догадывалась Аманда, он уступал тем, к которым привык Чейз. И тем не менее он был неплох: отлично спланирован, с высокими потолками и превосходными дубовыми панелями. Кроме того, его украшали изящные хрустальные люстры, пережившие, как считала Аманда, все тяжелые времена гостиницы лишь благодаря своей откровенной старомодности. Теперь же они снова оказались на волне моды, и Аманда всегда следила за тем, чтобы все до единой подвески сверкали и переливались.

– Я бы ни за что не сказал, что этот зал открыли несколько лет назад, – заметил Чейз. – Тут очень мило.

– Мне тоже так кажется. Пусть даже зал и не отвечает полностью своему пышному названию, но вечеринки, которые устраивают не где-нибудь, а в Большом танцзале, согласись, несут на себе дополнительный отпечаток изысканности.

Сейчас, накрытый для воскресного завтрака, зал ресторана определенно нес на себе этот самый отпечаток изысканности. Уж не говоря о том, что здесь подавали разнообразные, обильные, великолепно приготовленные блюда, и сама обстановка – разбросанные по всему залу небольшие столики с роскошными цветочными композициями в центре – словно приглашала посетителя расслабиться и как следует подумать над меню.

Обслуга ресторана нисколько не удивилась, увидев их всех вместе. Впрочем, Аманда всегда знала, что беспроволочный телеграф в гостинице – самое поразительное средство коммуникации. Но все-таки некоторые из постоянных клиентов раскрыли рот, увидев это трио. Аманда, старательно избегая изумленных взглядов, вела Ники через весь зал к буфетной стойке. Пусть себе гадают, с чего это малыш топает рядом с ней, держа ее за руку и без умолку что-то приговаривая, а Чейз шагает следом.

Они начали с бельгийских вафель с черникой и взбитыми сливками. Ники восторженно впился зубами в свою порцию и тут же обзавелся разноцветными усами. Услышав его просьбу о добавке, Аманда просто поразилась.

– Передам шеф-повару, – пробормотала она. – По-моему, это самый большой комплимент его искусству за весь год – даже больший, чем приглашение обслужить в следующее воскресенье вечеринку вашего режиссера.

Чейз щелкнул пальцами.

– Вечеринка! Вот о чем я хотел тебя попросить!

Аманда вытерла салфеткой лицо Ники.