— Обещаю.— В ответе ее не было уверенности. А теперь уходи, мысленно взмолилась Элен.

Прошу тебя, уходи!

Прислонившись спиной к стене и обхватив руками живот, женщина подождала, пока смолкнут его шаги, потом для верности посмотрела в глазок. Убедившись, что Ник ушел, она медленно, с опаской приоткрыла дверь, и, стараясь не задерживать дыхание, с трудом наклонилась над пакетом, завернутым в почтовую бумагу. Взяв его, Элен разогнулась, потирая ноющую поясницу дрожащей рукой. Вдруг из-за одного из вишневых деревьев, обильно усыпанных плодами, показался Николас. Он смотрел на нее с немым изумлением.

Элен попыталась юркнуть в дом, но оказалась слишком большой и неловкой для такого маневра.

Палмерс легко нагнал ее и схватил за руку. Спасения не было.

— Господи,— прошептал он с внезапным прозрением,— так вот где собака зарыта! Вот в чем суть дела!— добавил он, разделяя слова. Ему потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя, как это бывает с людьми, пережившими потрясение.

— Господи!— проговорил он снова.

Элен покачнулась и упала бы, если бы Николас не подхватил ее. Она видела, что за ними наблюдает соседка. Должно быть, они представляли собой увлекательное зрелище.

— С тобой все в порядке?— спросил мужчина.

— Я хочу войти в дом,— ответила она дрожащим голосом. Почти ничего не видя перед собой, Элен толкнула дверь и пошла не разбирая дороги и едва сознавая, что слышит за спиной учащенное дыхание Ника.

До гостиной оставалось всего несколько шагов. Надо сосредоточиться, подготовить себя к вопросам, которые, Элен знала это, он начнет задавать. Вдруг живот ее запылал огнем. Задохнувшись от внезапной боли, женщина присела на ближайший стул. На лбу ее выступила испарина.

Николас недоуменно прищурился, но в одно мгновение оказался возле нее.

— Что происходит?

Еще одна схватка железным кольцом опоясала живот. Элен стала дышать глубже — так, как ее учили. Сейчас она была настолько погружена в себя, в происходившее внутри нее, что внешний мир практически перестал существовать. Едва ли она могла заметить, как исказилось сочувствием лицо стоявшего рядом мужчины.

— Я думаю... Я думаю — это ребенок,— выдохнула она. Но этого просто быть не могло! Не должна она сейчас рожать, не время — осталось еще четыре недели! Обхватив руками живот, она взглянула на часы. Засеки время, напомнила она себе. Время между схватками.

Ник Палмерс действительно был последним человеком из тех, кого она хотела бы видеть сейчас рядом с собой. В то же время, глядя на его атлетически сложенную фигуру, Элен чувствовала себя защищенной, хотя готова была заплакать, оттого что его сила и надежность были не чем иным, как иллюзией, созданием ее растревоженного мозга.

Твердо взглянув ей в лицо, посеревшее от боли, он спросил:

— Что я должен делать?

— Позвони акушерке. Номер на телефонном столике. Ох... Еще одна! На этот раз сильнее. И всего через две минуты после предыдущей.

На мгновение он замешкался, потом, обняв ее за плечи, осторожно подвел к дивану, помог расположиться поудобнее и, внимательно посмотрев ей в глаза, приказал:

— Сиди здесь! — И бросился к телефону. Николас выслушал то, что говорила ему акушерка, и, посмотрев на часы, сказал в трубку:

— Через две минуты. И они регулярные. Значит, и он засекал время, успела подумать

Элен перед тем, как очередная волна боли накрыла ее. Беспомощно разметавшись на диване, она стонала, пот тонкой струйкой стекал по виску. Николас опустил трубку на рычаг.

— «Скорая» едет. Скажи мне, где твоя сумка с вещами?

— В спальне Элен закрыла глаза — очередной приступ боли настиг ее.

Через несколько секунд из спальни вернулся Ник. Опустившись перед нею на корточки и с трудом скрывая растерянность, он спросил:

— Хочешь, чтобы я кому-нибудь позвонил?

— Кому? — еле слышно спросила она.

— Твоей маме, например.

— Нет,— выдохнула Элен сквозь пересохшие губы.— Она не знает.

— Понимаю,— ответил он мрачно.

— Николас,— еле слышно пробормотала она.— Ты ей не расскажешь? Прошу тебя, не говори ей! — взмолилась Элен, чувствуя, как вновь накатывает боль.

— Рассказывать ей? С чего бы это? Какое я имею к этому отношение? — Серые глаза буквально пронзили ее.— Ведь не имею, Элен?

— Нет.

Она закрыла глаза, боясь выдать свой страх и другие чувства. Он не спросил прямо. Чудесно. Но ребенок просился на свет слишком рано, и, может быть, он... он подумает... Слезы полились из глаз при этой горькой мысли. Почему Ник должен решить, что это его ребенок? Скорее всего, он считает себя одним из многих в длинной череде ее любовников.

Заставив себя открыть глаза, она посмотрела ему в лицо.

— Не дашь ли ты мне воды? Он нахмурился.

— Не знаю, можно ли тебе.

— Почему нет?

— Ну, если они собираются давать тебе наркоз...

— Господи!— встревоженная Элен резко выпрямилась, волосы ее в беспорядке рассыпались по спине.— Я всего лишь рожаю ребенка, почему мне должны давать...

— Тсс,— успокоил он ее.— Я предлагаю компромисс.

Палмерс скрылся в кухне и вскоре вернулся с бутылкой холодной воды и чистым полотенцем.

— Думаю, так будет хорошо,— и не говоря больше ни слова, он как-то странно улыбнулся и начал смачивать ее горящие губы каждые две секунды.

Звук сирены они услышали задолго до того, как подъехала «скорая». Элен попыталась встать, но не смогла.

— Оставайся здесь,— приказал Ник,— они принесут каталку.

— Сколько суеты,— слабо фыркнула Элен, но каталка оказалась кстати — дойти до машины она не смогла бы.

— С ней все будет в порядке? — тревожно спросил Палмерс, и врач ободряюще улыбнулся.

— Не волнуйтесь, сэр. Она держится великолепно. Поверьте моему опыту, в этих случаях больше волнуются папаши. У вас родится здоровый сынок или дочка, не успеете и глазом моргнуть, сэр!

Конечно, а что же еще должен был подумать врач, увидев Николаса? Элен хотела сказать, что этот мужчина не отец ребенка, но ей уже надели на лицо маску, приказав дышать глубже, и сладковатый запах анестетика привел ее в полубессознательное состояние. Боль стала не такой невыносимой.

— Вы не могли бы сесть сзади, сэр? Николас взобрался в машину и сел рядом с

Элен. Какое-то трудно определимое чувство туманило его глаза, когда он сверху вниз смотрел на нее, лежащую на каталке.

— Что ты здесь делаешь? — удивленно спросила женщина, сдвинув маску.

— Еду с тобой.

— Николас...

— Ты не можешь сейчас остаться одна,— сказал он тоном, не терпящим возражений,— поэтому я еду с тобой.

На какое-то мгновение горячая волна благодарности перекрыла боль предродовых схваток. Элен протянула руку, и Ник сжал ее в своей.

— Николас,— прошептала она, но более сильная и более продолжительная, чем предыдущие, схватка расширила ее зрачки, и врач приложил палец к губам роженицы.

— Не разговаривайте! Сконцентрируйтесь на дыхании. И молите Бога, чтобы на улицах не было пробок.

«Скорая» рванула с места. Поездка проходила для Элен как в бреду. Она едва ли осознавала что-то, кроме схваток, терзавших ее все яростнее и оставлявших все меньше времени для передышек. Еще она чувствовала руку Ника. Элен так вцепилась ногтями в его ладонь, что он должен был бы закричать от боли или отдернуть руку, но Ник по-прежнему держал ее тонкую кисть и нежно гладил взмокшие от пота пряди волос, то и дело падавшие на щеку. Должно быть, я выгляжу просто ужасно, думала женщина в краткие мгновения сознания.

К тому времени как они приехали в больницу Св. Кристофера, Элен уже было не до забот о своем внешнем виде. Поместив на носилки, санитары подняли ее наверх — в комнату, которая походила не на палату, а скорее на уютную спальню. В вазе на тумбочке стояли свежие цветы. Среди акушерок Элен узнала ту, которая принимала ее в амбулатории. Сейчас именно эта женщина проводила осмотр.

— Прошу вас,— выдохнула Элен,— дайте мне аспирин.

Акушерка засмеялась.