— Если вы желаете изображать из себя мученицу, не стану вам мешать! Вы, как я погляжу, не в состоянии понять простую истину: я вас люблю и поэтому сделал вам предложение! Вы и святого выведете из себя! Спокойной ночи! Можете меня не провожать!

Дверь за ним захлопнулась, а Алисия осталась стоять как громом пораженная.

Алисия никому не сказала о предложении Джеймса. На следующий день у нее заболело горло. Простуда сменилась апатией и унынием. Лежа в постели, Алисия много плакала и, уставившись в окно, думала о Джеймсе. На пятый день болезни ей принесли от него букет из лилий и львиного зева, что вызвало у нее новый поток слез. Она знала, что он заходил, но никого не принимала, за исключением Каролины Килгарен.

А Джеймс тем временем отправился на Боу-стрит, где заявил о смерти Джошуа Броузли. И хотя имя Джошуа никому не было известно, унылый на вид сыщик заверил Джеймса, что они постараются все разузнать и известят его.

Джеймса расстраивало то, что он не может поговорить с Алисией. В течение двух недель он несколько раз заходил к ней, но вежливый Фордайс сообщал ему, что, хотя леди Карберри лучше, она никого не принимает.

В конце недели дед Джеймса, герцог Кардейс, давал пышный бал, и Джеймс пообещал помочь с приготовлениями. Это занятие отнимало у него массу времени. Правда, он не забыл послать Алисии очередной громадный букет цветов, приложив к нему записку с пожеланием скорейшего выздоровления и приглашением на бал.

Алисия окрепла уже настолько, что решила принять приглашение. Ее сопровождали вдовствующая графиня Стэнсфилд и Кристофер Уэствуд. Алисия, в фиолетовом шелковом платье, выглядела чрезвычайно изящной и хрупкой. С Джеймсом, принимающим гостей, она поздоровалась спокойно, но натянуто. Ему же хотелось одного: заключить ее в объятия и поцеловать прямо на глазах у всех. Неужели эта хрустальная особа — та самая Алисия, которая всего две недели назад страстно отвечала на его поцелуи?

— Вы прочитали мою записку? — сдержанно спросил он.

— Да, благодарю, цветы были прекрасны, — безжизненным голосом произнесла Алисия.

Джеймс сжал зубы. Унести бы ее куда-нибудь подальше от толпы гостей, туда, где он на деле докажет ей свою любовь! Эти мысли, по-видимому, отразились в его глазах, так как Алисия вздрогнула.

— Я с нетерпением жду возможности танцевать с вами, леди Карберри, — учтиво вымолвил Джеймс и повернулся, чтобы поздороваться с леди Стэнсфилд, которая кокетничала с его дедом. Уэствуд с видом собственника взял Алисию под руку и отвел в сторону.

На бал прибыла и леди Коринна До, в облегающем желтом газовом платье, таком прозрачном, что простора для воображения не оставалось. Она, как ни в чем не бывало, словно они и не ссорились, поздоровалась с Джеймсом и одарила его томным взглядом. Она даже поцеловала его, что не укрылось от Алисии.

— Как я вижу, у леди Карберри сегодня первый выход в свет после ее помолвки, — сказала леди Коринна и наигранно засмеялась. — Очень мило с ее стороны — это опровергнет все слухи о вашей с ней связи!

Ни один мускул не дрогнул на лице Джеймса.

— Да, — спокойно ответил он. — Уэствуду повезло. Но ведь официальной помолвки еще не было, правда? Вы ждете, что это произойдет сегодня вечером?

Леди Коринна бросила на него проницательный взгляд. Уж не догадался ли он о том, что она все это придумала? Она пожала плечами.

— Знаю лишь одно: счастливую пару следует поздравить, — солгала она. — Я слышала, что леди Стэнсфилд очень довольна. — Пустив ядовитую стрелу, довольная леди Коринна удалилась.

Джеймс посмотрел в ту сторону, где в кругу поклонников находилась Алисия. Эта сцена действовала ему на нервы, а при взгляде на самодовольного Кристофера Уэствуда он почувствовал, что задыхается от гнева.

Не дождавшись, пока подойдут запоздавшие гости, Джеймс направился к Алисии. Он сознавал, что сейчас не время и не место для серьезного разговора, но терпеть больше у него не было сил.

— Могу ли я пригласить вас на танец, леди Карберри? — с улыбкой спросил он.

Зеленые глаза Алисии расширились, и она нервно замахала веером.

— Простите, лорд Маллино, боюсь, все мои танцы уже заняты.

Он поклонился и, резко развернувшись, отошел. У Алисии упало сердце.

После ужина судьба улыбнулась Джеймсу. Он вернулся в залу и увидел Алисию, стоящую в одиночестве у стеклянных дверей, ведущих на террасу, — она ждала партнера, с которым собиралась танцевать котильон.

Джеймс не растерялся и, схватив за руку, вытолкнул ее на террасу.

— Отвратительное поведение, — заметила миссис Эддингтон-Бак, обращаясь к своей подруге. — Просто скандальное, не так ли? Эта парочка совсем обнаглела!

А Джеймс, не теряя зря времени, провел ошеломленную Алисию по террасе через заблаговременно оставленную открытой дверь в кабинет деда. Алисия была вне себя от подобного бесцеремонного обращения.

— Лорд Маллино, что все это значит? Сейчас же выпустите меня!

— Я хочу с вами поговорить, — заявил Джеймс.

— А я этого не хочу! Нам не о чем говорить!

— Полагаю, есть о чем! Например, какие у вас отношения с Кристофером Уэствудом? — выпалил он.

Алисия отняла руку. А она-то в душе надеялась, что он скажет ей о своей любви и преданности! Она вспомнила, как около него суетилась леди Коринна. Неужели он считает, что она, Алисия, будет ловить любые знаки его внимания?

— Если вам так хочется это знать, хотя считаю, что вас это совершенно не касается, мы с Кристофером помолвлены, — с воинственным видом сообщила она.

— Вот как, мадам? А мистеру Уэствуду известно, что вы уже связаны обещанием со мной? — с угрозой в голосе произнес он.

— Вы ошибаетесь, никакого обещания я не давала, — ответила пораженная Алисия.

Джеймс окинул Алисию таким взглядом, что ее бросило в жар.

— Уверен, — нарочито медленно произнес он, — что вашему жениху будет интересно узнать, при каких обстоятельствах я сделал вам предложение!

Кровь отхлынула от лица Алисии.

— Неужели вы осмелитесь!

— А почему нет? — Джеймс сам чувствовал, что ведет себя нагло. — Уверяю вас, моя дорогая, что для того, чтобы заставить вас выйти за меня замуж, я пойду на все!

— А я уверяю вас, — высокомерно ответила Алисия, — что лучше сгореть в аду, чем согласиться на брак с вами! Вы утратили манеры джентльмена за время вашего пребывания за границей, хотя сомневаюсь, что они вообще у вас когда-либо были.

Шурша шелковыми юбками, она вышла, и он не осмелился ее удержать. Дверь кабинета тихо закрылась, и Джеймс понял, что все кончено.

Он потянулся к графину с бренди и заметил, что у него дрожит рука. С каким удовольствием швырнул бы он бокал в камин, но… к чему бить дорогой дедушкин хрусталь? Джеймсу не хотелось ни о чем думать, поэтому он решил напиться, чего не делал с юности.

На пороге дома Джеймса стоял сыщик и требовал встречи с маркизом. К нему присоединился граф Килгарен, требуя того же. Дворецкий Деверсон не мог устоять против двойной атаки, но в спальню хозяина вошел с трепетом, так как знал: тот не обрадуется, что его потревожили после двухдневной попойки. Он остановился в дверях и откашлялся.

— К вам пришел джентльмен по фамилии Дандри, милорд, — извиняющимся тоном произнес Деверсон, обращаясь к кипе одеял и подушек. — Полагаю, что он — сыщик с Боу-стрит.

Джеймс застонал от яркого света.

— Ради Бога, Деверсон, который час?

— Десять часов, милорд, — бесстрастно ответил дворецкий. — И граф Килгарен тоже здесь, сэр. Я провел их в гостиную.

Джеймс с трудом сел и поморщился, голова болела нестерпимо.

— Целая толпа ранних посетителей, — сердито сказал он. — Что, черт подери, им нужно в такую рань? Передай, что я сейчас выйду, Деверсон, и принеси мне горячей воды. Да, и прихвати лед!

— Хорошо, милорд. — Деверсон торопливо удалился.

Когда Джеймс вошел в гостиную, то обнаружил там Маркуса Килгарена, читающего газету, и мистера Дандри с Боу-стрит, который стоял, нетерпеливо вертя в руках шляпу.