Нет, Фокс в ней не сомневался!

Они встретились за утренней трапезой, и Лаура чуть заметно покачала головой. «Значит, ничего», – понял капитан и объявил экипажу, что вчера он проверял маневровый двигатель и что в ближайшие дни будет осуществлен ряд таких проверок. Затем Фокс и Паран направились в рубку, к пульту пилотирования грузовых модулей, инженер начал подготавливать вездеход и скафандры для высадки на поверхность, а геолог приступил к каротажным измерениям в шурфе, который пробили роботы. Археолог Муромцев попросил разрешения выпустить зонд к вулкану Олимп и тоже занялся делом.

В ближайшие дни груз был благополучно переправлен на дно каньона, а капитан трижды изменил положение корабля, вернувшись при последней коррекции в первоначальную точку. Оказалось, что только там доктора Лауру Торрес посещают картины прошлого; на сей раз она увидела амазонские джунгли и пробиравшийся по лесу отряд каких-то оборванцев, с саблями, мушкетами и дюжиной тощих мулов. Они изъяснялись на французском и английском, а значит, были не испанскими конкистадорами, а, вероятно, пиратской шайкой. Их речи звучали неясно, глухо, и Лаура смогла уловить лишь десяток-другой малопонятных слов. Так что цель этого похода или, возможно, бегства, осталась столь же таинственной, как и сюжеты первых ее видений.

Тем не менее эксперимент был завершен, и хотя бы одно обстоятельство прояснилось: ментальный сигнал локализован и принять его можно лишь в определенной точке над поверхностью планеты – как раз над тем местом гигантского каньона, которое выбрано для долговременной научной станции.

Обсудив этот факт с доктором Торрес, капитан Фокс объявил день отдыха перед высадкой на планету. С утра занимались легкими делами: погрузили в «Нинью» продукты, баллоны с дыхательной смесью и кое-какие инструменты, не забыв про флаг и памятный обелиск, еще раз проверили вездеход и скафандры, а капитан отправил на Землю (точнее, на МКС с ее огромными антеннами) отчет о выполненных работах. В пятнадцать часов по бортовому времени собрались в кают-компании на обед и, по случаю успехов первого этапа экспедиции, распили бутылку бордо. Затем Джереми Фокс попросил внимания и, в обычной немногословной манере, поведал экипажу о таланте доктора Торрес и ее видениях.

Наступило ошеломленное молчание. Потом Саул Дюкар усмехнулся и молвил:

– Разыгрываете нас, капитан? На пару с мадемуазель Лаурой?

– Отнюдь. Открытие доктора Торрес я считаю самым важным результатом экспедиции. – Фокс выдержал минуту молчания и добавил: – Нам повезло, что на борту есть человек с ментальным даром.

Он оглядел членов экипажа. Лишь инженер оставался в сомнении, остальные поверили полностью и сразу. Лицо обычно невозмутимого Парана порозовело от волнения, Питер Мои был явно возбужден, а археолог Муромцев выглядел так, словно узрел двухголового марсианина. Кивнув с довольным видом, капитан произнес:

– Полагаю, сейчас мы не будем информировать Землю о случившемся. Нужно провести ряд экспериментов и попытаться обнаружить источник сигнала. Доктору Торрес необходимо описать свои видения, как прошлые, так будущие, а я заверю эти протоколы, указав время и дату. Наконец мы должны обсудить этот феномен. Вы – специалисты; возможно, кто-то подскажет здравую идею. Ну, кто первый?

– Вы точно видели Рим? – Археолог уставился на Лауру с жадным интересом. – И колонна Траяна уже стояла? – Дождавшись кивка Торрес, он сказал: – Ее возвели после второй войны с даками, а она закончилась в сто шестом году. Значит, второй век новой эры… или третий… Как выглядела колонна? Новой или потемневшей от времени?

– Не могу сказать. За редким исключением картина была довольно смутной, смазанной, будто я глядела сквозь туман.

– Не можете сказать! – Археолог возмущенно всплеснул руками. – Но от этого зависит датировка!

– Погоди, Ник, – остановил его Мои. – Лаура сказала: за редким исключением… Значит, что-то она видела яснее? Что?

– Например, хищника из второго сна, – ответила Лаура. – Огромная тварь, низкий вытянутый череп, в пасти сплошь клыки, когти тупые и похожи на копыта.

– Креодонт, – уверенно произнес геолог. – Были разные виды этих тварей, существовавших миллионы лет в третичном периоде. Вымерли в плиоцене, когда наступило похолодание.

– Не будем увлекаться датировкой, – промолвил второй пилот. – Мне кажется, есть более важные вопросы. Например, такой: можно ли зафиксировать эти видения? Имеется ли прибор, который перенесет сны Лауры на магнитный носитель? И можем ли мы изготовить такое устройство?

Торрес покачала головой:

– Боюсь, это невозможно, Радж. Мы не умеем переводить сны и другие мысленные видения в зримые образы. Аппаратура для этого пока не создана.

– Жаль! Мы располагали бы объективным доказательством. Как же ведут исследования в этой сфере? Вообще без приборов?

– Ну почему же… например, измеряют показатели активности мозга… Но главное все-таки люди с особыми способностями.

– Экзотика, паранормальные штучки, – буркнул Дюкар. – Странный способ передачи информации! Почему не электромагнитный сигнал? Мы бы его легко записали.

– Этого я не знаю. – Торрес пожала плечами. – Возможно, инопланетным существам такой способ не кажется экзотическим.

– Лаура права, – вмешался в дискуссию капитан. – Нам ничего не известно о психике и физиологии существ, оставивших послание. Они могут быть природными телепатами.

– Думаю, это не стоит сейчас обсуждать, – заметил Паран. – Я бы сосредоточился на поисках источника сигналов. И похоже, что наш командир уже занимается данной проблемой, так? Эти ночные маневры… Вы ведь, Джереми, не двигатель проверяли?

Фокс усмехнулся:

– Хвалю вашу сообразительность, Радж. Двигатель в порядке. Мы с доктором Торрес попытались выяснить дальность и ориентацию сигнала. Самым примитивным способом – смещением точки наблюдения.

– И каков результат?

– Видения возникают только в определенном месте, в нашей начальной позиции. Когда корабль удалился на пятьдесят километров, доктору Торрес ничего не приснилось. Мы можем повторить эти опыты с перемещением на меньшую дистанцию.

– Это было бы интересно, – согласился второй пилот. – Но мы маневрировали над поверхностью планеты, оставаясь на прежней орбите. Почему бы не спуститься ниже, а затем подняться?

– Так и сделаем, Раджив. Горючего у нас достаточно.

Дюкар пошевелился, придерживаясь за край стола.

– Мне это кажется очень странным! Наши пришельцы или как их там… они ведь не идиоты, верно? Они ведь хотели, чтобы послание до нас дошло? А кто мог предвидеть, что мы окажемся в точке, благоприятной для приема? Мы могли сейчас висеть где угодно – скажем, над какой-нибудь котловиной или вулканом Олимп. Выходит, что вероятность попадания в зону фиксации сигнала ничтожно мала. И как с этим быть?

– Действительно, странное обстоятельство, – поддержал инженера Муромцев, но тут же откликнулся Питер Мои:

– Не такое уж странное. Мы висим над местом, которое больше всего подходит для закладки базы. – Повернувшись к терминалу компьютера, геолог коснулся клавиш. – Вот смотрите… Дно каньона изрезано речными руслами, тот же рельеф, что у сахарских вади, и тянется он на сотни километров. А здесь нечто вроде полуострова, базальтовый «язык», выступающий из стены. Его разглядели с лунной станции, и мы убедились, что выбор удачен. Твердая, надежная и довольно гладкая скала… по вертикали «Колумб» сейчас над ней…

– Хочешь сказать, что у нас не было альтернативы? – Дюкар прищурился. – Что парни со звезд точно знали: мы окажемся здесь, над этим местом? Может и так, но верится с трудом.

Дюкару ответил капитан:

– Были, Саул, и другие варианты, другие районы в Долинах Маринера и в больших впадинах – например, на кратерной равнине в Исиде. Но с большой долей вероятности первую станцию заложили бы именно здесь. Что и происходит. Ну ладно! – Фокс похлопал ладонью по столу. – Завтра высадка на грунт, Раджу, Питеру и Нику нужен отдых. Предлагаю сейчас разойтись, а если будут какие-то идеи, снова устроим совещание.